Только у них банка большая, а у нас маленькая уютная баночка.

– Какие же мы демоны? – спросил Литвинов. – Стать настоящим демоном крайне трудно. Это… требует воли, и настойчивости, и…

– И это очень противно, – добавила Наина Генриховна, сделав брезгливую гримаску. – Вы даже представить себе не можете как.

Литвинов приобнял Демидина и задышал на него.

– Это далеко не всем по плечу. Сначала нужно выпить стакан человечьей крови, это ещё туда-сюда…

– Уже довольно противно, – вставила Наина Генриховна.

– …Противно, да. Потом выпить литр крови демона, потом литр дерьма съесть…

– Как это литр? – огорчился Росси. – Нечестно! А у нас почему-то два.

– У вас больше желающих! – захохотала Наина Генриховна. – Поэтому конкурс больше!

– …Потом в теле начинается такой особенный процесс, – продолжал Литвинов. – Но даже это ещё не всё.

– И что же ещё? – спросил Демидин.

– Помнишь авианосец? Ну мы там с тобой были, «Сучий потрох», помнишь? Там недавно дверка появилась. Помнишь?

– Ещё бы, – сказал Демидин.

– Она недавно появилась. Там, оказывается, сидит специальная комиссия, которую нужно пройти.

– У нас такого авианосца нет, – сказал Росси. – Зато у нас есть глубокая квадратная дыра.

– Насколько глубокая? – поинтересовался Демидин.

– Говорят, четыреста лет её рыли. Никто не знает, насколько глубокая, – сказал Росси.

– А она… – хихикнул Литвинов, подмигивая в сторону Наины Генриховны, – она даже крови не выпьет, не то что всё остальное.

Он даже закашлялся от смеха.

– Я тебе не «она», – обиделась Наина Генриховна.

– Мои древляне, между прочим, защищают Родину, – сказал опьяневший Демидин. – Они стоят на посту, чтобы увидеть, не ползёт ли враг.

Ему давно хотелось объяснить всем, какой хорошей и правильной жизнью живут там, наверху.

– Молчать! – рассвирепел вдруг Литвинов. – Что ты знаешь о Родине? Я князь, а ты, ты – грядущий хам!

– Ты князь? – изумился Демидин.

– Да, он князь, – подтвердила Наина Генриховна. – Он знает шесть языков и играет на рояле. И ещё он мой пупсик. Пупсик, хочешь поцеловать мою ручку?

Литвинов присосался к руке Наины Генриховны.

– Подумай, Демидин, – мычал он, не отрывая губ, – ну куда нам деваться? В котлован я не хо-чу. В котловане нам всем конец.

– В котловане полный кирдык, – согласилась Наина Генриховна и грустно вздохнула.

– Полнейший, – подтвердил Литвинов.

В этот момент внимательно прислушивавшийся к разговору Многожён Шавкатович захлопал в ладоши и пустился в пляс. Он то стрелял глазками, то жмурился, то поводил плечами и делал грациозные движения шеей, колыхающейся попой и кистями рук.

– Кирдык! – пританцовывал он, вертя увесистым задом. – Кирдык!

– Он с ума сошёл! – хохотнул Литвинов. – Ползи сюда, выпей с нами!

– Ползи к нам, дружок! – позвала его Наина Генриховна и похлопала в ладоши.

Многожён Шавкатович бухнулся на землю и пополз к ней. Литвинов поставил на пол стакан с водкой. Многожён Шавкатович подполз к стакану и принялся аккуратно лакать водку.

Наина Генриховна потрепала его по холке.

– Многожёнчик… Я ж тебя молоденьким знала. Помнишь Ташкент? Аптеку свою помнишь?

Многожён поднял к ней мокрую от водки физиономию.

– Помню, Наина-апа, – сказал он, с ненавистью глядя в её глаза.

– А что за комиссия в этом вашем авианосце? – поинтересовался Росси.

– Можно я скажу? – снова поднял голову Многожён Шавкатович.

– Расскажи, пёсик, – разрешила Наина Генриховна, гладя Многожёна Шавкатовича.

– Наина Генриховна, – вдруг вспомнил Литвинов, – он же наш гость по обмену опытом, кажется, что-то вроде младшего лейтенанта. Как там это у них называется? Джигит? Багатур? Почему он ползает на коленях? Как-то унизительно. Нам за это ничего не будет?

– Когда большая гордость есть, ничего не унизительно, – промычал в пол Многожён Шавкатович.

– Это очень глубокая мысль! – восхитился Росси.

Криптия

В этот момент завыла сирена. Демидину показалось, что он оглох. Все повскакивали с мест. Наина Генриховна указывала на выход и что-то беззвучно кричала. Люстры раскачивались, и свет мигал, будто во время землетрясения. Но это было не землетрясение. Началась криптия.

Криптия – время, когда демоны напоминают, кто является настоящими хозяевами в Уре. Их нападения всегда неожиданны и кровавы. Они идут, ползут и летят, а иногда выкапываются из-под земли, убивая тех, кто попадается навстречу. Случаются криптии редко, но боятся и помнят о них всегда.

Вой сирены означал то, что часовые заметили приближающихся демонов. Гарнизон был поднят по тревоге, и перепуганные солдаты, застёгиваясь на ходу, выскакивали из бараков на холодный воздух. В бытность Литвинова исполняющим обязанности начальника гарнизона криптий не случалось, и теперь он со смешанными чувствами наблюдал за своей начальницей, думая, сможет ли она выпутаться.

Наина Генриховна сохранила присутствие духа.

– Забирайте Демидина и улетайте! – крикнула она Росси и направилась к выходу.

– А сердце? – напомнил Росси.

– Хрусталёв! – позвала она Хрусталёва, рука которого уже была перевязана. – Ты бегать можешь?

– Могу, – сказал Хрусталёв.

– Беги в мой кабинет, – приказала она, протягивая ему ключи, – возьми в сейфе шкатулку и принеси её американцам. Быстро беги, если жить хочешь.

Хрусталёв схватил ключи и умчался, расталкивая тех, кто оказывался на его пути.

Росси схватил Демидина за руку.

– Пойдёмте скорее, – заторопился он.

Притихшие и ставшие очень серьёзными американцы собрались вокруг Росси. Мудрахаран и побледневшая миссис Икс оказались к нему ближе всех. Росси глянул на обоих, ухмыльнувшись, но ничего не сказал. Демидина окружило трое солдат, подталкивающих его к выходу.

– Что происходит? – спросил Демидин у одного.

– I do not speak Russian, – ответил тот.

– What is going on… – начал было Демидин, вспоминая свой запущенный английский, но тот только отмахнулся.

Энергостанция всё ещё работала, и плац был освещён фонарями.

Наина Генриховна пошла к воротам. Позади неё стайка американцев бежала, пригибаясь, к отливающему металлом вертолёту. Прожекторы, прицепленные к забору, вырезали из окружающей темноты ослепительно яркие куски пустыря. На бортике сторожевой вышки висело, словно тряпка, тело часового. Наина Генриховна шла к воротам уверенными шагами, поёживаясь от холода.

«Они не посмеют, – убеждала она себя. – Я – начальница гарнизона. То, что недавно оставило мне жизнь, им не позволит».

– Литвинов, за мной, – приказала она и с облегчением увидела, как полковник торопится за ней, задыхаясь и подвывая от страха.

«Он боится меня больше, чем тех, кто за забором», – с удовлетворением подумала она.

Позади них осталась редкая цепь солдат. Они стояли, пригибаясь и переминаясь с ноги на ногу. «Стоит демонам свистнуть, и они разбегутся», – подумала Наина Генриховна.

– Открывай ворота, князь, – приказала она, и Литвинов начал возиться с засовом. Даже в полумраке было видно, что у него трясутся руки. Наконец он отодвинул засов и стал распахивать ворота. Петли сильно скрипели. Наина Генриховна строго посмотрела на Литвинова.

– Смазать надо, – громко сказала