Когда стилист закончил свою работу, явзглянула на себя в зеркало и осталась вполне довольна. Мои волосы сталикаштановыми, и как ни странно, но с этим цветом я стала выглядеть более женственно.Затем были приведены в порядок мои брови, а после нанесенной на лицо маски моякожа стала более гладкой и посвежевшей.

После этого с меня были сняты мерки, и наследующий день молодой женоподобный парень-стилист по имени Ян вместе со своимипомощниками принес целую гору коробок с дорогой одеждой и обувью. Я сидела накровати в одной сорочке, смотрела на то, как они вешают одежду в шкаф,раскладывают обувь, распаковывают дорогущие сумки, и думала о том, что до сихпор не видела Георгия. Вчера ночью я специально закрыла дверь на щеколду, но комне никто не стучался, и никто не требовал от меня секса.

– Куда столько одежды? – поинтересоваласья у Яна. – Мне ее за всю жизнь не переносить.

– Оленька, лапочка, – пропел тоненькимголоском Ян. – Разве это много одежды? Душечка, я буду пополнять твойгардероб каждый день, чтобы у тебя было как можно больше выбора. В моиобязанности входит помогать тебе подбирать одежду для всевозможных мероприятий,чтобы ты всегда хорошо выглядела.

В комнату вошла домработница и, окинуввзглядом груду одежды, обратилась ко мне:

– Оля, сегодня вечером ваш первый с ГеоргиемПетровичем выход в свет. Ян, поможешь девушке подобрать подходящий наряд.

– А какое сегодня мероприятие?

– День рождения одного известного бизнесмена.Георгий Петрович не горит желанием на него ехать, но того требуютобстоятельства. Форма одежды – вечерняя.

– Хорошо. Оденем в лучшем виде.

Надежда положила рядом со мной на кроватьновенький мобильный телефон.

– Это Родион передал, – сказала она ивышла из комнаты.

Затем вновь заглянула в комнату и спросила:

– Оля, тебе завтрак в постель принести или тыспустишься в столовую?

– Я спущусь, – ответила я и моментальнозалилась краской.

Мне было жутко неудобно от такого к себеотношения, и я чувствовала острую душевную боль оттого, что живу в роскоши ичувствую себя королевой, а моя младшая сестра Тонька перебивается, чемпридется, и живет в ужасных условиях вместе с матерью-алкоголичкой. Правда,после похорон Дашки мать поклялась, что больше не будет пить, почернела от горяи пообещала, что все свободное время посвятит Тоньке. Я оставила матери все тедоллары, которые дала мне Алина, в надежде на лучшее, но в глубине души неверила ее обещаниям и знала, что мать может сорваться в любой момент, и все начнетсяпо новой. И все же я знала, что настанет тот день, когда я перевезу Тоньку сматерью в новую квартиру и сделаю их жизнь интересной, насыщенной иобеспеченной.

Как только помощники Яна ушли и он принялсяразбирать коробки уже один, я набралась смелости и, подумав о том, что Ян вэтом доме – единственный человек, которому можно задавать вопросы, спросила:

– Ян, а ты давно здесь?

– Год, – совершенно спокойно ответил Ян,не упрекая меня за любопытство. – Сначала одевал и приводил в надлежащийвид только хозяина. Теперь вот тебя. Признаться честно, мне больше нравитсявозиться с женщинами, чем с мужчинами.

– Почему?

– Наверно, потому, что я считаю их ближе ксебе. Я лучше их понимаю. Иногда мне кажется, что во мне тоже сидит женщина.

– Я слышала, хозяин попал в автомобильнуюаварию? – как можно более осторожно спросила я.

– Да. Он сильно обгорел. Можно сказать,восстал из пепла. Разбился на трассе Питер – Москва. Водитель, жена, сын –насмерть, а хозяин чудом остался в живых. Сама видела, что собрали все, что отнего осталось. А осталось, прямо скажем, не так много.

– А он еще и женат был?

– Конечно. Он же не сразу инвалидом родился.Красивый, высокий мужчина. Жена-красавица. Я его застал уже инвалидом, но в егоспальне и кабинете много семейных фотографий. Красивый был мужчина. Да и телюди, которые в этом доме уже много лет работают, много интересного рассказали.Он в тренажерный зал раньше ходил. Бассейн, гольф, рыбалка, охота... Вот так вжизни бывает.

– Да уж, – только и смогла сказать я.

– Сыну было семнадцать лет. Столько могилсразу! Георгий Петрович долгое время в разных клиниках лечился. Все это времяего бизнесом управляющий занимался. Сама посуди, через сколько пластическихопераций он прошел. Когда здоровье восстановил, то вновь взял бразды правленияв свои руки. Хозяин ведь очень богатый и влиятельный человек. У него виллы заграницей есть, фермы какие-то, острова, участки. В принципе с такими увечьямиможно вполне жить. Вот только на лице кожи вообще не было: обугленный кусокмяса. Поэтому шрамов столько осталось. Но в перспективе еще операции будут.Обещают, что в дальнейшем он будет очень неплохо выглядеть. Если, конечно, онна эти операции согласится.

– А что, он может не согласиться?

– Да он уже столько по этим клиникамнамотался, что у него, как и у любого нормального человека, нервы могут невыдержать. Его при слове «больница» всего передергивает. Он может простомахнуть рукой, послать все к черту и решить: какое лицо есть, такое есть.

– Вот судьба! Не позавидуешь.

– Это точно. Тем более, человек таким бизнесомворочает.

– А я ему зачем нужна?

– Как ни крути, а ему по-любому приходитсявращаться в обществе и общаться с самыми разными людьми. У таких богатых людей,знаешь, сколько недоброжелателей? Вот за его спиной шепчутся, что калека даже стакими деньгами никому не нужен. Смотрят на него с жалостью. Видимо, его этоочень сильно задело, раз уж он решился сожительницу себе взять. Хозяин бы и радв своей скорлупе закрыться от внешнего мира, чтобы никого не видеть и никого неслышать, передав все дела управляющему, но ему хочется чувствовать себяполноценным, вести активную жизнь и не думать о том, что он калека. Он же живойчеловек.

Этим вечером я выглядела так необычно, что немогла налюбоваться на себя в зеркало. Ян повесил на мое плечо изящную сумочкуиз змеиной кожи и объяснил:

– Тут пудреница, если нужно будет припудритьносик.

– Спасибо!

– Тогда мой сегодняшний рабочий день окончен ия могу ехать домой? – Ян спросил меня, словно какого-то начальника.

– Конечно! Ты сделал меня настоящейпринцессой.

– Твой принц уже тоже едет навечеринку, – все тем же высоким голоском пропел Ян и услужливо распахнулпередо мной дверь.

– Мы поедем на разных машинах?

– Видимо, да.

– Но почему? Это же вызовет множество различныхпересудов.