– Оливер?

– Сэр Филип! – юноша вцепился в его руку. – Где отец? Вы не видели отца?

– Успокойся. Он повел Алана к реке. Мальчишку едва не придавило горящей балкой. А Бен в порядке.

– Слава Господу! У меня на глазах только что сгорел один из фигляров. Вспыхнули одежда и волосы… Иисусе, у меня до сих пор крик в ушах стоит.

Мимо прошел высокий сутулый человек с сильными длинными руками. Его кожаная куртка была прожжена во многих местах, стриженная квадратом борода опалена.

Когда начался пожар, сэр Джон, как и остальные, поспешил на улицу. Не жалея сил, он сражался с огнем и несколько раз оказывался буквально рядом с Майсгрейвом, но среди всеобщей сумятицы не узнал его. И сейчас он прошел почти вплотную, даже не посмотрев в сторону рыцаря. Мимо пронеслась лошадь, волоча за собой обломанное дышло. Свернув за угол, Дайтон увидел зацепившуюся за выступ каменного дома повозку с бочками, полными воды. Рядом никого не было – видимо, возница побежал звать подмогу.

– Однако… – буркнул Джон Дайтон и, подойдя к повозке, попытался взвалить на спину одну из бочек.

В другое время это ему, несомненно, удалось бы – силы он был немалой, но сейчас его мучила рана в плече. Скрипя зубами, он рванул бочку, но острая боль заставила его отказаться от своего намерения.

– Я помогу вам, сэр! – услышал он голос за спиной. Джон Дайтон обернулся и замер. Перед ним стоял Бурый Орел.

Сэр Джон не поверил своим глазам. Человек, за которым он вот уже третий день безуспешно гонялся со своим отрядом, сам шел к нему в руки. Дайтон на минуту оторопел.

Майсгрейв же, подойдя к телеге, взвалил на плечи бочку и, сгибаясь под ее тяжестью, пронес мимо онемевшего рыцаря. Дайтона даже в жар бросило: за поясом Майсгрейва находился футляр, который ранее он видел в руках своего господина и который ему приказано добыть любой ценой. Он невольно потянулся за мечом и от отчаяния заскрипел зубами. И перевязь, и меч он оставил у епископа. Майсгрейв был совсем рядом, а он ничего не мог поделать, разве что броситься на него с голыми руками. Но в это время появился бегавший за подмогой возница с несколькими помощниками, и они, приняв у Майсгрейва бочку, покатили ее к ближнему пожарищу.

К радости Дайтона, трое из явившихся с возницей были люди из его отряда. У всех имелись мечи, а на одном был даже шлем. Сэр Джон бросился к ним и, отозвав в сторону, указал на Майсгрейва.

Тот, ничего не подозревая, вернулся к телеге и взвалил на плечи следующую бочку. Внезапно инстинкт опытного бойца подсказал ему, что рядом опасность. Майсгрейв поднял голову. Преградив путь, перед ним стояли трое воинов с обнаженными мечами. Рыцарь был безоружен, вокруг никого не было. Хотя нет! В стороне, у каменной тумбы – он видел краем глаза – стоял человек, наблюдая за происходящим. Филип успел мельком подумать, что это тот, кому он решил помочь, но уже в следующий миг он метнул в надвигавшихся на него воинов бочку. Один из них отчаянно закричал и повалился на землю. Придавив его, бочка лопнула, влага моментально впиталась в землю. Бедняга издал глухой стон и затих, а двое оставшихся воинов от неожиданности попятились – и этого оказалось достаточно, чтобы Филип, выхватив из разжавшихся пальцев поверженного противника меч, изготовился к обороне.

В переулке стоял полумрак, освещаемый лишь отблесками пожара. Филип, напружинив мышцы, внимательно следил за всеми движениями нападавших. Удары посыпались одновременно. Отбив один, Филип отпрянул и тут же начал атаковать. Не требовалось особой наблюдательности, чтобы понять, что его противники – прекрасно обученные воины. К тому же они были в кольчугах, а он в одной нательной рубахе, и вскоре его левая рука окрасилась кровью. Сквозь гул набата и шум пожарища звенели удары мечей, сталь сшибалась со сталью, высекая снопы белых искр. Противники вновь и вновь бросались на него, и он отступал, маневрировал, мгновенно разворачивался, искусно прикрываясь мечом. С огромной силой отбив удар, Филип внезапно сделал обманное движение и молниеносным взмахом меча отрубил голову нападавшему. Тело противника рухнуло, судорожно забилось, из артерий перерубленного горла фонтаном хлестнула кровь.

Товарищ убитого ошарашенно отступил. На его лице отразилась растерянность, и он невольно, словно ища поддержки, взглянул туда, где стоял Дайтон. Тот шагнул вперед. Филип различил на фоне пожара могучую фигуру воина. Лица его он не видел, так как, пока шла схватка, Дайтон успел снять с поверженного воина шлем и нахлобучить его на себя. Филип видел лишь сверкающие сквозь прорези забрала глаза да светлую бороду в подпалинах.

Дайтон присел, не опуская лица, и потянул к себе меч обезглавленного воина. Это прибавило мужества другому ратнику, и схватка возобновилась.

Новый противник заставил Филипа рассвирепеть, и он, точно распалившийся зверь, первым бросился на воинов. Вновь скрестились мечи. Филип несколько потеснил нападавших, и теперь они сражались, охваченные огненным дыханием горящих домов. Сталь мечей ловила и отражала отблески пожара. Появились зрители. На схватку смотрели молча. Даже тогда, когда один из воинов, сраженный рукой Майсгрейва, медленно осел на землю.

Теперь Филип бился только с человеком в шлеме. Он оказался опытным и необычайно сильным противником. Парировав выпад Майсгрейва, он нанес коварный удар – сверху вниз и немного наискось. Однако удар пришелся прямо по лезвию меча, которым искусно защитил себя Филип.

«Именно так он мог рассечь меня от ключицы до подреберья, – мелькнула у рыцаря мысль. – Какой выпад! – И тут перед глазами у него на мгновение встали разрубленные таким же ударом тела Угрюмого Уили и Молчаливого Эдмунда. – Силы небесные! Неужели это тот человек, что следует за нами? Кто же это такой?»

Но не успел Майсгрейв ринуться в атаку, как столпившиеся вокруг зрители невольно закричали. Оба воина замерли и в следующий миг бросились в разные стороны. Огромный, целиком объятый пламенем дом с гулом осел и наконец рухнул на тот пятачок, где они только что сражались. Гигантский столб искр и пылающих головней вихрем ушел к небу. Люди шарахнулись – их обдало нестерпимым жаром. Филип стоял, заслонясь ладонью от огня и пытаясь разобрать, что же там, за стеной огня. Успел ли уйти его противник или же его погребла огненная лавина?

Он отдышался и только теперь обнаружил, что небо над городом посветлело. Наступало утро. В этой части города пожар был остановлен и почти потушен. Меж дымящихся руин сновали какие-то фигуры, вороша угли, в надежде отыскать что-нибудь стоящее. В конце длинной улицы, куда пожар не докатился, у фасада каменного здания городской больницы для бедных монахини укладывали зашитые в саваны трупы тех, кого не пощадила эта ночь. Майсгрейв, все еще сжимая рукоять меча, отер потный лоб и, переступая через дымящиеся бревна, отправился разыскивать своих людей.

В это время в южной части Линкольна все еще бушевало пламя. Анна Невиль, Бен и Оливер, стоя в длинной цепочке людей, передавали друг другу ведра с водой. Анна окончательно успокоилась. Бен заставил ее потрудиться, и верно – усталость сняла возбуждение.