После двух лет войны «Зеленый какаду» неплохо сохранился. Он выдержал первую волну призыва своих клиентов на военные работы, что потребовало от них переезда в Лондон или еще дальше и положило конец приятным и привычным маршрутам: шопинг – ленч – домашний чай. Он пережил наплыв эвакуированных сорокового года, съедавших все подчистую в первые полчаса работы и громогласно критиковавших и еду, и цены. Сейчас жизнь вошла в колею. Новая клиентура в массе своей не слишком отличалась от старой, только средний ее возраст был выше. Исчезновение слуг, нормирование провизии, забитость местных гостиниц – все это заставило людей, чье уютное существование так безжалостно разорвала война, вынести дневную трапезу за пределы дома. Владелица заведения с нежностью относилась ко всем этим пожилым, хорошо воспитанным, беспомощным и страдающим жертвам агрессии. Они ели то, что им давали (зачастую это были излишки с их собственных огородов, собранные энергичной племянницей, заведовавшей в «Зеленом какаду» кухней), и не жаловались, если их заставляли несколько минут ждать, когда все столы бывали заняты утренним наплывом местных важных людей, работавших на войну.

Среди таковых числилась доктор Рейчел Уильямс, хотя она и раньше была известна в «Зеленом какаду» и ходила туда регулярно в течение шести лет, пока вела с мужем частную практику в Шорнфорде. Но поскольку Дик отправился на Ближний Восток с Королевским армейским медицинским корпусом и Рейчел тянула совместную практику одна, при этом участвуя в гражданских медкомиссиях и различных комитетах военного времени, отношение к ней вполне справедливо было особенным со стороны не только владелицы кафе, но и официанток: почти все они являлись ее пациентками по страховке. Для нее всегда за несколько секунд находился стол, и свободные места за ним, если они имелись, заполнялись с разбором, чтобы ей не пришлось соседствовать с шумной юностью, вульгарным бизнесом или озабоченной старостью, ищущей бесплатной медицинской консультации.

Однажды в солнечный весенний день сорок первого года Рейчел, припарковав машину за Хай-стрит, быстро вошла в «Зеленый какаду» и огляделась. Заседание медкомиссии начиналось в тринадцать сорок пять, а было уже тринадцать пятнадцать. Зал, где проводились заседания, находился в нескольких кварталах по Хай-стрит, но после напряженного утра время поджимало. Рейчел надеялась получить свой ленч, хотя вряд ли для нее что-нибудь осталось.

– Доброе утро, доктор Уильямс! Или уже «добрый день»?

Рейчел вздохнула с облегчением, увидев владелицу «Зеленого какаду» – улыбающуюся, гостеприимную, желающую угодить.

– Ах, миссис Сомервиль, как это любезно с вашей стороны! Я в дикой спешке, как обычно. Только что уронила ключ зажигания, и он упал под машину. До чего же мне надоели эти учебные тревоги! Шесть ключей потеряла с тех пор, как они начались. Вставить и вынуть ключ двадцать раз в день – это, знаете ли, многовато.

– Не говоря уже о том, чтобы запереть машину. Наверное, следует ввести какие-то освобождения для врачей.

– Ну, главный констебль думает иначе. И мистер Черчилль, видимо, тоже.

Все это время ястребиные глаза миссис Сомервиль оглядывали занятые столы, оценивая скорость едоков, их возможные требования и степень пригодности как соседей.

– Думаю, доктор Уильямс, мы можем вас втиснуть вон туда, за столик для двоих. Я прикажу поставить еще один стул на несколько минут.

– То есть там, где эти пустые стулья…

– Нет-нет. Они отошли за сигаретами в ожидании кофе. И вернутся.

Пока миссис Сомервиль несла еще один стул, Рейчел глядела на два пустых сиденья. На одном лежала фуражка Королевских ВВС, на другом – дамская сумочка. «Наверное, сигареты покупает летчик», – подумала она. Но тут принесли стул, Рейчел села, стараясь не задеть ногами соседей, и увидела рядом официантку, молча предложившую меню.

– Баранина закончилась, – спокойно сообщила девушка. – И рыба с картофельной запеканкой тоже.

– Дайте то, что у вас есть, – хмуро сказала Рейчел. Утро выдалось утомительное, а после любезности миссис Сомервиль сухое безразличие девушки было неприятно.

– Овощная запеканка или колбаса с картофельным пюре, – предложила официантка, холодно глядя на Рейчел.

– Колбасу и пюре.

– И капусту?

– Да, пожалуйста.

– И булочку?

– Да, пожалуйста. И большой кофе сразу же, поскольку у меня не будет времени на сладкое, – распорядилась Рейчел.

Сидевшие за соседними столами люди подняли от тарелок удивленные глаза. «Надо держать себя в руках, – подумала Рейчел. – Становлюсь раздражительной и грубой. А ведь я сейчас не перетруждаюсь. Это когда Дик работал, свободного времени было слишком много».

Ох, Дик.

Рейчел снова велела себе собраться и оставить подобные мысли на вечер. Сейчас, в середине рабочего дня, они недопустимы. Но откуда миссис Сомервиль взяла эту новую официантку? Девушка совсем не похожа на своих коллег. Те либо слишком молоды, либо слишком стары, либо просто не подходят для военных работ. Все они внимательны, предупредительны, ведут себя как истинные леди – по традиции, созданной миссис Сомервиль. Эта девушка, старательно и умело накрашенная, с сильными сдержанными движениями и едкой иронией в спокойном голосе решительно здесь неуместна. Не ее это дело. Ей бы маршировать во вспомогательных женских войсках, следить за аэростатами заграждения или склоняться над станком на заводе.

Прибыла на широком блюдце булочка с микроскопическим мазком масла. Когда Рейчел с аппетитом занялась ею в ожидании колбасы, ее стул кто-то толкнул. Она подвинулась, насколько могла.

– Ничего, ничего, – прозвучал у нее за спиной приятный мужской голос. – Не беспокойтесь, ради бога. Мы вас случайно задели.

– Я сейчас подвину наш стол, – произнесла женщина, – и вы опять сядете свободно.

Рейчел обернулась. Летчик и его спутница вернулись: подтянутый молодой человек, типичный для своего поколения, и симпатичная девушка с довольно тонкими чертами бледного лица и светлыми волосами. Они стояли возле своего стола, подвигая его на место.

– Боже мой, моя сумочка пропала! – вскрикнула девушка, слишком взволнованная, чтобы заметить, что Рейчел к ней обернулась.

– Да нет, вот она. На стуле, где ты ее оставила, – ответил ее спутник.

– Я же ее на столе оставляла?

– Вероятно, ты ошиблась. А это важно?

– Пожалуй, нет.

– Где эта девица с нашим кофе? Ты же на медкомиссию опоздаешь, если она не поторопится.

Рейчел улыбнулась. Еще одна кандидатка во вспомогательные женские войска. Да, сегодня ведь будет набор в ВААФ[1]. Но больше не стоит оборачиваться, чтобы девушка ее не узнала, когда они вскоре встретятся. Впрочем, вряд ли узнает: бедняжка будет слишком испугана. Они очень серьезно относятся к медкомиссии, даже когда знают, что годны на сто процентов. Видимо, испытывают здоровое недоверие к властям, к силе, которая может ошибиться вопреки любым резонам и здравому смыслу.