Вид у него сейчас был спокойный, даже уверенный – ничего похожего на прежнего запуганного, огорчавшегося по пустякам юношу. Алеку показалось, его напряжение было связано с боязнью того, что всплывут на поверхность их с Гудмэном отношения, а не со смертью Грейс. И вот все открылось, но это оказалось совсем не так страшно, как Себастьян ожидал. И это отсутствие страха заставило Алека даже при отсутствии доказательств поверить в их взаимное алиби.

А вот обретенная уверенность – это совсем другое дело. Она появилась после нашептываний Дэйзи. Что, дьявол ее побери, она ему сказала?

– Что ж, насколько я могу судить, – со вздохом произнес он, – вы оба чисты. Тем не менее я вынужден просить вас не покидать Окклз-Холл, не поставив меня предварительно в известность.

– Мы не уедем, – поморщившись, пообещал Парслоу. – Одного беглеца в семье более чем достаточно. Бог свидетель, хотелось бы мне знать, куда и зачем отправилась Бобби. Но это никак не может быть связано с Грейс, инспектор. Я совершенно убежден, что не может.

– Вашей сестре известно про вас и мистера Гудмэна, сэр?

– Нет, ничего. Бобби отличная спортсменка, но слишком прямолинейна, чтобы видеть что-либо, если только это не сунут ей прямо под нос. Как и мой отец, хотя нет: он-то и под носом ничего не увидит. Бобби и насчет Грейс не догадывалась, пока я ей не сказал.

– А леди Валерия?

– Думаю, она что-то подозревала, – медленно проговорил Парслоу. – Даже до того, как понял я сам. Этим, возможно, и объясняется то, как она опекала меня со времен школы, вам не кажется? Защищала меня от самого себя. И Грейс… я все думал над вашими словами – насчет рюмки на ночь и утреннего чая в постель. Вы считаете, моя мать нарочно подталкивала ее к этому в попытках изменить меня?

– Скорее для того, чтобы доказать себе именно то, что, насколько мне кажется, вы пытались доказать себе, – осторожно предположил Алек. – Грейс говорила Моргану, что ее светлость поощряла ее совратить вас, равно как и ее отец.

– Мосс? Только ради того, чтобы доставить нам неприятности? – Это для Парслоу, только-только обретшего душевное равновесие, оказалось слишком. – Господи! – воскликнул он и снова закрыл лицо руками. Теперь настала очередь Гудмэна подбадривать его. Не прошло и минуты, как Себастьян оправился настолько, что снова смог говорить. – У бедной Грейс не было никакого выбора, правда? Она мне нравилась, хотя я ее и не хотел.

– Да, конечно. А кто-нибудь еще знал или подозревал об этом?

– Томкинс, мой камердинер. Он знал о Грейс, но не о Бене.

А вот этого Эрни Пайпер не откопал, подумал Алек. Что еще он упустил? Как бы Тому Трингу не пришлось еще раз поработать со слугами.

Ответы на остальные вопросы лишь подтверждали невиновность обоих в убийстве. Напоследок Алек спросил Гудмэна, когда леди Валерия дала ему распоряжение рассчитать Грейс, если та вернется.

Бен помолчал, вспоминая.

– Это было на следующее утро, – медленно произнес он. – Когда Грейс не явилась накрывать стол к завтраку в день отъезда ее светлости во Францию.

То есть прежде, чем до нее могли дойти слухи о бегстве Грейс с коммивояжером, – еще один факт, свидетельствовавший против ее светлости. Все остальное не содержало ничего нового – ни обличающего леди Валерию или ее дочь, ни освобождающего их от подозрений. Они и Джордж Браун оставались для Алека главными подозреваемыми.

– Спасибо, – сказал он наконец. – Я не собираюсь сажать вас в тюрьму и не вижу причин – по крайней мере в настоящий момент – открывать вашу тайну кому-либо, даже моему сержанту, за исключением леди Валерии. Я полагаю, вы не будете опровергать ее подозрения?

– Теперь это уже неизбежно, и я буду рад, если вы сами сообщите ей новость, – откровенно ответил Парслоу.

– Тем не менее я должен предупредить вас, что в случае, если суду потребуются ваши показания, мне, вполне вероятно, не удастся умолчать об этом в моем рапорте.

– Спасибо, мистер Флетчер, – устало произнес Гудмэн, вставая с помощью Парслоу с кресла. – Вы были предельно тактичны. Я понимаю, вы делаете для нас все, что в ваших силах.

Поколебавшись, он протянул руку, и Алек пожал ее без, как он надеялся, видимого колебания со своей стороны. В конце концов, заболевание, которым тот страдал, не передавалось как зараза.

Поскольку Парслоу поддерживал Гудмэна, руки его оказались заняты, но он тоже поблагодарил Алека. Уже повернувшись к двери, он подмигнул Дэйзи, которая улыбнулась в ответ.

Алек твердо вознамерился выяснить, что все это означало, но в настоящий момент ему безотлагательно нужно было побеседовать с леди Валерией. По крайней мере теперь в его распоряжении имелся рычаг, способный воздействовать на нее в случае, если она снова откажется от разговора. Он позвонил в колокольчик.

– Леди Валерия? – спросила Дэйзи.

– Да. По крайней мере я на это надеюсь.

– Мне она оставаться в комнате не позволит. Какая досада! А так хотелось посмотреть на ее лицо, когда вы вытащите кота из мешка. – Она подумала, прикусив губу. – Хотя нет, это несправедливо. Для нее это будет довольно ужасно.

– Даже странно, что Парслоу не рассыпался на части, когда я сказал, что мне придется сообщить ей об этом. Леди Валерия не пробьет головой потолок?

– Возможно, но он к такому привык. Вот в чем проблема людей, привыкших устраивать скандал по любому пустяку. Когда надвигается что-то по-настоящему серьезное, в твоем в резерве нет подходящего оружия.

– Возможно, но уж Гудмэна-то она тогда точно уволит.

– О, это больше не… – Дэйзи замолчала, потому что в комнату вступил Моуди.

– Будьте добры, передайте леди Валерии, что мне хотелось бы с ней поговорить, – сказал Алек.

Дворецкий каким-то невероятным образом сумел отобразить на лице разом и обычное уныние, и торжество.

– Ее светлость уехала на заседание комитета, сэр. В Честер. Насколько я понял, это «Крестовый поход епископа против преступности», сэр.

Дэйзи не выдержала и прыснула.

– «Крестовый поход епископа против преступности»! – икая от смеха, повторила Дэйзи, когда дворецкий с оскорбленным видом покинул красный салон, захлопнув за собой дверь с силой, заметно превышающей положенную дворецким. Она хихикнула еще раз и попыталась успокоиться. – Нет, вы представляете, какое потрясение они испытают, если их председателя вдруг арестуют за убийство?

– Она еще и председатель! – вздохнул Алек.

– Не думаю, чтобы леди Валерия входила в комитеты, куда ее не пригласили бы на должность председателя. И не верю, что в графстве может найтись комитет, который посмел бы не пригласить ее. Ох, Алек, я так рада, что с Бена и Себастьяна сняты обвинения!

– Ну, не окончательно сняты, – уточнил Алек. – Хотя лично я склонен им верить. Как прежде я не сомневался в том, что они врут, так теперь уверен в том, что сейчас они говорили правду.