Юна задирает голову, улыбается широко, искренне, а ее глаза снова блестят.

— Заметано, папаша.

А еще вчера я думал, что ничего лучше «я люблю тебя» от Юны не услышу.

Юна

Trading Yesterday — Love Song Requiem

Спустя два месяца

Предпраздничные дни никогда не были для меня особенными. Никаких подарков, никакой радости и суеты. Я всегда или училась, или работала, подменяя тех, кто спешил к любимым и безудержному веселью. Я — настоящая папина дочка, он в это время тоже находился в разъездах, чтобы заработать больше.

Нет, иногда, конечно, мне удавалось провести новогоднюю ночь не в одиночестве: был Матвей и его огромная компания друзей, где я не могла расслабиться ни на минуту, была Аська, правда, чаще всего под Новый год она мирилась с Семеном. Что-то, похожее на настоящее, иногда мелькало в моей жизни, но все не то. Наверное, именно поэтому я с пяти утра лежу в постели без сна и пытаюсь уложить в голове, что нужно успеть за три дня. А это очень много дел.

Уже сегодня очень много дел! И уже сегодня утро начинается с плача Лисы, которая наотрез отказывается собираться на утренник без Дыма, когда тот, как назло, задерживается после смены. И никакие уговоры успокоиться не помогают, ведь она, оказывается, сказала подружкам, что придет с папой-пожарным!

В итоге мы все же дожидаемся Федю, радостно прыгаем на него, а потом в костюм крокодила — тут без вариантов, снежинки и снежные королевы были отметены сразу. Затем объезжаем по дворам утренние пробки и феерично заявляемся в разгар праздника, привлекая слишком много внимания. Правда, волнует это только меня — Лисе и Феде, которые чувствуют себя хозяевами жизни, совершенно плевать: одна убегает водить хороводы, другой сразу подталкивает в конец зала, чтобы обнять и прошептать на ухо, как сильно скучал.

Это занимает некоторое время, но уже скоро я все-таки выдыхаю и, улыбнувшись, растворяюсь в тепле рук и легких запахов дымка с маслом. Я уже привыкла к ним, они всегда остаются на коже, если Федя не принимает душ три раза подряд. Только сегодня утром он ничего из этого не успел — наспех искупался, и мы выехали. А сейчас он обнимает меня крепче, и я тону в спокойствии под размеренный стук любимого сердца, невольно прикрываю глаза из-за бессонной ночи. Мне так… волшебно.

В реальность возвращает только радостный крик Лисы, выигравшей подарок. В конкурсе призы достались всем участникам, но малышка с такой гордостью вручает Дыму набор конфет, будто победила на Олимпиаде, за что получает смачный поцелуй в щеку. Окружающие нас мамочки вполне могут заработать себе косоглазие — так усердно пялятся на Дымова, как будто меня с ним и нет. Все его невероятная, особая мужская сила. Я прекрасно их понимаю, даже ту самую воспитательницу Елену, которая тоже не сводит с Феди глаз. Понимаю, поэтому беру его за руку и мысленно показываю всем средний палец. Дым, заметив, ухмыляется, а я только невинно улыбаюсь уголками губ.

После утренника он в срочном порядке заезжает в торговый центр, где меня уже ждет Ася, а сам везет Лису к родителям, потому что не удосужился заранее предупредить о сегодняшнем корпоративе! Сказал только вчера перед сном, кошмар! В свое оправдание объяснил, что его караул должен был дежурить, поэтому он забыл о празднике, а расписание смен изменили перед выходными.

А я очень, очень хотела пойти! Я желала изо всех сил провести время с Дымом, только мне было банально нечего надеть. А хотелось, так сильно хотелось нарядиться для него, чтобы смотрел безумно серыми глазами, хотелось станцевать с ним — мой последний раз был в школе. В общем, за ночь я почти сломала мозг. От нервного срыва меня спасла Ася, которая пообещала показать парочку любимых магазинов, где, по ее словам, мы обязательно что-нибудь найдем.

Проходит не один час, но после долгих поисков и примерок платье находится. Почти в пол, красивое такое, воздушное, из тонкой шифоновой материи, которая облегает фигуру, еще и с камешками на груди. Потом следует продолжение банкета: мы мчим домой, чтобы Ася успела сделать мне прическу и макияж, пока Дым не вернется с Лисой и костюмом от родителей. У него привычка такая — увозить вещи за город, чтобы потом ездить за ними.

— Не крутись! — шипит на меня сестра.

— Нужно одеваться. Федя писал, будет через пять минут.

Я нервничаю, это отчетливо слышно по дрожи в голосе.

— Если не перестанешь крутиться, пойдешь с улыбкой, как у Джокера, — ехидно заявляет та, подкрашивая мне губы.

Я замираю, отсчитывая время ударами взволнованного сердца, и выдыхаю с облегчением, лишь когда Ася произносит заветное «готово». Вот только не успеваю и моргнуть, как слышу поворот ключа в замке. Это Дым!

— Черт, мне нужно одеться, не хочу, чтобы видел меня в пижаме, — кричу, уже взбегая по ступенькам. — Скажи ему, что я скоро спущусь!

— Она скоро спустится, — тут же передает Дымову, который и без того все слышит.

Но я не останавливаюсь, даже когда Лиса здоровается с Асей и начинает с ходу рассказывать все подряд. Я забегаю в комнату и плотно прикрываю за собой дверь.

Белье, колготки, серебряные серьги. Поправить бюстгальтер без бретелек, чтобы тот не впивался в кожу, и чуть брызнуть духами на шею — больше ничем не хочу ее скрывать, хотя Ася настаивала на бижутерии. С платьем выходит заминка, потому что его не так просто застегнуть сзади — приходится изловчиться. Но когда я подхожу к зеркалу и поправляю парочку прядей, то понимаю, что выгляжу так… так… в общем, отлично.

Я медленно спускаюсь по лестнице, чтобы не наступить на подол и не полететь кубарем вниз. Иду тихо, но меня сразу ловят с поличным. Девчата уже приготовились к просмотру мультика про драконов — эти у нас тоже с недавних пор в любимцах наряду с крокодилами, но, заметив меня, восторженно ахают, из-за чего я смущенно улыбаюсь.

— Мамоська, ты такая класивая! — вздыхает Лисенок и хватается за голову. Актриса моя!

Я успеваю бросить лишь короткое «спасибо, малыш», когда встречаю другой взгляд. Тот, из-за которого я спотыкаюсь на последней ступеньке и уже через мгновение оказываюсь в плотном кольце рук.

— Согласен с тобой, Лисенок, — говорит вроде бы малышке, но смотрит, не отрываясь, на меня. — Мама и правда очень красивая.

Мне хочется возразить, что это он, он невероятно красив! Стоит тут посреди комнаты весь в черном — в черном костюме и черной рубашке с бабочкой — и улыбается так, что сводит с ума. Он ведь и правда очень сексуально выглядит сейчас. Даже сексуальнее, чем если бы был полностью обнажен. До сих пор приходится напоминать себе, что этот невероятный мужчина со мной, что он мой, потому как… мне все еще тяжело поверить.

Оставив на щеках Лисы одинаковые отпечатки помады, я выхожу за Дымом, который тут же ловит меня и прижимает к себе. И накрашенные губы его не останавливают, потому что он знает много других чувствительных мест на моем теле.