Любое зло, приблизившееся на близкое расстояние, расплавилось бы в исходящих лучах, не видимых, но многими ощущаемыми, в основном такими же влюбленными и любящими. Свет их отгоняет надолго любого воинствующего духа зла, отбивая охоту приближаться, но притягивает Ангелов Света, восторженно поющих Славу Создателю и поддерживающих подобные пары, как можно дольше в таком состоянии…

Настоящее чувство заставляет забывать, даже сейчас грозящие опасности, и что совсем чудесно, закрывает те, из недобрых кладовых наших сердец, которые иногда изливают из себя, при избытке своем, все, за что потом бывает стыдно, и за что потом приходится перед собой оправдывать годами.

От избытка чувств, в полузабытьи, ноги Татьяны подкосились и она, повиснув на руках любимого, попросила посадить ее. Оказавшись на его коленях, она буквально расплавилась в его руках, и ничего не хотела слышать о проблемах и грозящих расставаниях. Биение сердца, запах любимого, его присутствие, все, чего ей стало не хватать с его отъездом почти три года назад, все наслаждало ее. Она хотела всего и сразу!

Все, что может быть сегодня важно, завтра вполне может забыться, но что сегодня не слышится, влетая в одно ухо и вылетая в другое, завтра, возможно станет тем определяющим фактором, что изменит всю последующую жизнь до неузнаваемости. В таком состоянии влюбленным важен сегодняшний момент встречи, а потому Татьяна не желала «завтра», а Павел стремился сберечь хотя бы «сегодня». В результате они сошлись на том, что именно сейчас происходит самое важное в их жизни.

Немного поостыв от произведенного, друг на друга, впечатления, оба поняли, что не смогли бы преодолеть врожденной скромности, и надолго бы затянули сам период признания в чувствах, если бы не сегодняшнее состояние.

Прошло всего несколько минут в блаженстве, как мужчину вновь обуяло беспокойство, он вспомнил об Артеме и о необходимости обеспечить безопасность смыслу своей жизни, смирно наслаждавшейся сейчас счастьем у него на коленях.

Сначала, необходимо было найти убежище обоим. Затем подумать, как все объяснить ее тётушке, как дать понять о своем двояком положении куратору, которого он еще в глазах не видел. Неплохо было понять, каким образом забрать вещи, а главное, документы Татьяны из раздевалки спорткомплекса, чтобы не засветиться самому и не рисковать её жизнью…, хотя вот здесь то, может быть и лежало решение одного из мучивших его вопросов.

Насколько возможно, видоизменяя носимую одежду на более подходящую для тренинга, и вкратце объясняя задачу, не вдаваясь в подробности, Павел, стараясь превращать что-то в шутку, а что-то оставляя загадкой, пытался не напугать девушку, думая, что делает незаметно то, о чем она, на самом деле, давно догадалась.

Татьяна, улыбаясь, наблюдая с любопытством и восторгом на предпринимаемое молодым человеком, с важным и сосредоточенным видом, полушутя отвечала на его расспросы о том, кто именно сейчас в спортивном комплексе должен находиться. Пока она щебетала, туристические брюки превратились в шорты, летняя курточка была свернута в пояс и завязана вокруг талии. Футболка была намочена будто бы выделившимся потом, носки, явно не спортивные, сняты, а кроссовки, одетые на голые ноги – именно так носил на тренировках его брат, похожесть с которым и нужно было подчеркнуть.

Вместе добежав до зала, они произвели неожиданную сенсацию своим появлением, поскольку Петр Ослябин уже, как пару лет не появлялся в зале, проходя обучение в специальном ВУЗе, разумеется, имевшем специализированные для этого помещения, причем, более высшего уровня. Служащие комплекса не сразу поняли, в создавшейся суматохе, что это именно та Татьяна, приняв ее за погибшую со спины, чем внесли некоторую сумятицу. Интерес, проявленный к молодым людям, быстро закончился, поскольку они, вернувшиеся с пробежки, проходившей в парке, расположенном диаметрально противоположно месту происшествия, и пока никого не интересовали.

Погибшая была знакома с обоими. Они долго не могли поверить, а поначалу и понять, что именно произошло, и как это могло случиться в таком спокойном оазисе, где многие годы не происходило ничего криминального. Девушка, поначалу рванула в сторону места происшествия, поддавшись охватившему чувству, но до боли сжавшие ее руки Павла и твердый, даже жесткий его взгляд, остановили.

Сегодняшний день стал для неё откровением, раскрывшимся внутренним миром этого человека. Доселе больше скрытый, он поразил до глубины души. Не требуя объяснений, она поддалась и обещала с этого момента делать все, как он захочет.

Быстро собравшись, ребята ретировались, через один из второстепенных выходов, обычно используемый людьми, имеющими в личном использовании автомобили. Паша, рассчитывал увидев, какого-нибудь знакомца, желательно из структуры отца, и представившись Петром – своим братом, занять денег, ссылаясь на пропажу в этом бардаке сумки с деньгами и документами. И наличные не помешают, и отец узнает о его здесь присутствии, разумеется, поняв, что это не брат, а он.

Так и вышло. Конечно, с Татьяной они выходили раздельно, чтобы не навести никаких подозрений на их связь, сегодня несущую определенную опасность. По пути он встретился с тремя офицерами, двое из которых служили в частях ГРУ, а третий был сын, правда, еще школьник старших классов, одного из заместителей отца. Ну здесь он сделал все что мог, дабы обратить на себя внимание, причем с каждым в разговоре упомянул, что приехав в отпуск, не стал останавливаться дома, а «завис» с сокурсниками в офицерское общежитие. Так, впрочем, в свое время делали многие «сорвиголовы». Это было наиболее удобным местом, для начала связи с людьми, которые, как он был уверен, обязательно появятся.

Собранных денег должно было хватить на несколько дней, потом он сможет добыть необходимые суммы и другими путями…

Встретившись, через пять минут в кафетерии, молодые люди пришли к выводу, что единственным надежным местом для их сегодняшнего пребывания мог стать маленький домик отца Иоанна на территории, прилегающей к храму, который он делил еще с двумя батюшками…

Протоиерей, по обыкновению, прижал Татьяну к груди. Обливаясь слезами радости, притянул и огромного Павла, даже не спрашивая, кто он и зачем здесь. Не давая им сказать не слова, он начал рассказывать все новости, коих много быть не могло и, разумеется, не забыл и идущего, хоть и тяжело, на поправку Мартына.

До этого Ослябин, умиленно улыбаясь, только слушал, не выпуская руку возлюбленной из своей, что не осталось не замеченным священником, но как только прозвучало фамилия Силуянова и стало понятным причина его «болезни», как назвал это состояние батюшка, мужчина немного напрягся и попросил рассказать более подробно. Внимательно выслушав, он, заметив, что человек этот имеет какое-то отношение к ним обоим, захотел узнать ещё подробности, но осекшись, замолчал, сделав вид, будто увлекся чайком с варением.

Если интеллект и можно обмануть, то женскую интуицию и прозорливость слуги Божьего, вряд ли. Это было констатировано, что вынудило, «Ослябю» рассказать все без утайки, понимая, что честность необходима для сохранения любви и любимой, тем более в таких обстоятельствах: