– Нить – это ерунда. Вот так ходить – это я понимаю. Даже иллюзии, так скажем, не последних по силе лутадоров не стали помехой. Даже искривление пространства! Пф-ф-ф! Какая мелочь, – едко заметил он. – Михаэль, сделай одолжение старику: сними для нас на время иллюзию.

Я видела, что Котику этот момент не понравился, но он подчинился. Провел рукой по лицу. Шанталь чуть заметно вздрогнула, глаза Мастера удивленно округлились, и он поспешил отвести взгляд.

– Спасибо, – кивнул директор.

Он наблюдал за каждым в комнате, но больше всего его интересовала моя реакция. Лиамс снова потер руки. До чего же гнусная привычка. Фу!

– Невероятно! – сказал он. – Похоже, она действительно видит через иллюзию.

– Обязательно было проверять это таким образом? – сухо сказала Шанталь. – Тем более в документах об этой особенности Майи достаточно подробно написано.

– Всегда лучше самому убедиться, – жестко обрубил мужчина. – Михаэль, она гораздо сильнее Клариссильды.

Вот уж спасибо! С детства ненавижу, когда меня с кем-то сравнивают. Просто трясти начинает. «А вот Маша такая молодец… а вот Лена умеет…»

– Я считаю, нужно ее бросить в омут…

Я поперхнулась.

– …ведьмовства, пусть осваивается по ходу. Подключай ее к программе, пусть учится, наблюдая за другими ведьмами. В своей школе, Шанталь, дай ей представление о рунах. Здесь мы введем ее в демонологию…

Ох, хорошо, что «бросить в омут» – это фигура речи. А то, похоже, мужик со своими тараканами в голове. Судя по маниакальному блеску в его глазах, они сейчас устраивают фейерверк.

– Мастер, – продолжил директор раздавать всем ценные указания, – Михаэль, займитесь ее физической подготовкой и дайте начальные знания о бесконтактном бое. Та-а-ак… Чтобы у вас был стимул, она примет участие в показательных выступлениях во время грядущей проверки.

На лице Мастера я не увидела восторга. Он еще сильнее нахмурился, сложил руки на груди, но возражать не решился.

Наполеоновские планы… Ну почему никто не говорит: «Для того чтобы Майя лучше освоилась в этом мире, она должна загорать, купаться в море, ходить по магазинам и салонам красоты»?!

Тихонечко вздохнула.

– И вообще, Михаэль, я бы хотел, чтобы ты больше позволял ведьме делать свою работу. А то знаю, какой ты независимый.

Он погрозил своим коротеньким белым пальцем Котику. Это гораздо хуже, чем потирание рук.

– Я бы еще тебе советовал хорошо за этой ведьмой следить. По глазам вижу, что она своевольная.

Котик сдержанно кивнул.

Я удостоилась довольно неприятной директорской улыбки. Видимо, подразумевалось, что она должна быть отеческой. Да заткнется этот мужик когда-нибудь или нет?! Оказалось, нет. Он продолжил:

– Но я даже рад, что ты решил проверить способности своей ведьмы. А коридор мы перестроим.

– Я не решил, – вставил Котик, но прервать директора не удалось.

– Каждый лутадор, – у меня возникло ощущение, что я нахожусь на лекции, – надеется, что его ведьма будет приходить, когда он будет о ней думать.

Тут я превратилась в слух.

– Для этого ведьма должна быть достаточно чувствительной. Ты знал, что она сильна, и хотел проверить, сможет ли она явиться? Я ведь прав?

Я фыркнула совершенно непочтительным образом.

– Нет. – Лицо Котика было непроницаемо.

То есть получается…

– Амбициозная проверка. Ты всегда любил немного нарушить правила. – В голосе директора сквозило одобрение. – А ты, Майя, почувствовала и подчинилась. К тебе нет никаких претензий.

Я старательно прятала глаза, стараясь сдержать улыбку и рвущийся наружу смех.

– Можно вопрос? – справившись с собой, сказала я и продолжила тоном отличницы: – То есть лутадор Михаэль Котик обо мне думал, и я прошла тот коридор именно поэтому?

– Скорее всего, – важно кивнул директор. – Иначе как объяснить, что путеводная нить порвалась? Странно, что ты не осознаешь зов. Вспомни, может, были какие-то необычные ощущения? Например, щекотно за ушами?

– Точно нет.

Лиамс не расстроился.

– Видимо, вам нужно чуть больше над этим поработать. Поэкспериментировать. Как ты, директриса Шанталь, оценишь чувствительность Майи?

Краем глаза заметила, что Котик сидел неподвижно, только костяшки пальцев побелели, с такой силой он вцепился в подлокотники кресла.

Шанталь задумалась:

– Исходя из ее показателей…

Я улучшила момент, чуть наклонилась к Михаэлю и прошептала так, чтобы слышал только он:

– А встретились-то мы не в коридоре…

Он ответил мне таким взглядом! В голове сами собой всплыли строки: «…был страшен в этот миг; как барс пустынный, зол и дик».

– Я тебя не звал! – процедил Котик сквозь зубы.

– А-ха… – выдохнула я, чуть заметно кивая. – Я все поняла, ты обо мне думал. В душе.

– Нет.

Я собиралась ответить Михаэлю…

– Майя!

Директор резко повернулся ко мне. От неожиданности я даже вздрогнула.

– Ты свободна. Можешь пойти переодеться.

Пожалуйста, только не снова! Не отправляйте меня бродить по лабиринту! Местные коридоры основательно подорвали мою веру в собственные способности к ориентированию.

Котик поднялся и ухватил меня за локоть:

– А я прослежу, чтобы она дошла куда нужно.

Директор кивнул и улыбнулся:

– Зайди потом, Михаэль, и верни… гм… иллюзию обратно.

Мы довольно спокойно покинули кабинет, если не считать момента, когда я немного замешкалась в дверях. Котик придал мне ускорение, подтолкнув в спину. Чтобы не свалиться, я вцепилась в дверной косяк двумя руками. Мастер, Шанталь и директор с интересом наблюдали за нашей возней. В коридор меня почти вынесли.

Дверь с шумом захлопнулась, отсекая нас от зрителей.

Чертов характер, не надо было дразнить лутадора… Мой персональный котятка был зол. Выглядел суровым.

– Во-первых, путеводная нить… – Он раскрыл ладонь, на которой ничего не было.

Я уставилась на котиковскую ладонь: линяя жизни длинная. А эта, если мне не изменяет память, называется линией сердца. Вроде все хорошо. Я, конечно, в этом ничего не понимаю, но…

– За путеводную нить хватаются, когда хотят дойти до нужного места. Все просто. Бери!

Губы Михаэля были плотно сжаты, брови нахмурены.

Осторожно кончиками пальцев коснулась его ладони.

– Бери нить, – повторил он.

Я вложила свою ладонь – в его. Наши пальцы переплелись.