Выйдя из колледжа, он сразу же затерялся в яркой толпе, неотличимый среди тысячи с лишним выпускников, одетых как средневековые архиепископы. Сегодня совсем несложно было остаться неузнанным. Это обстоятельство, а также то, что непонятные традиции древнего университета ошеломят Харви, были причинами, почему для своего сражения Стивен выбрал «Энкению».

Он пришёл в отель «Рэндолф» в 9.55 и, представившись одному из коридорных, как профессор Портер, попросил позвать мистера Меткафа. Стивен остался ждать в кресле в вестибюле, а молодой человек побежал за Харви и вскоре вернулся с ним.

— Мистер Меткаф — профессор Портер.

— Благодарю, — сказал Стивен, мысленно наказав себе вернуться и дать коридорному чаевые. Это не будет лишним, хотя он просто выполнил свою работу.

— Доброе утро, профессор, — поприветствовал его Харви, присаживаясь в соседнее кресло. — Может, объясните мне, во что я ввязался?

— Значит, так, — начал просвещение Стивен, — официально «Энкения» начинается, когда все знаменитости университета закончат завтрак в Джезус-колледже. Этот завтрак состоит из шампанского и клубники со сливками и называется «Пожертвование лорда Натаниела Кру».

— А кто такой этот лорд Кру? Сам-то он будет на завтраке?

— Сам нет, только его душа. Сей великий человек уже триста лет как умер. Лорд Натаниел Кру был одним из докторов, преподававших здесь, и епископом Даремским. Он учредил ежегодное пожертвование университету в размере 200 фунтов в год на завтрак и на речь, которую мы услышим позднее. Конечно, эта небольшая сумма теперь не покрывает расходы из-за роста цен и инфляции, поэтому университет доплачивает из своего кармана, но традицию бережно сохраняет. После завтрака состоится парад и торжественная процессия к Шелдонскому театру.

— А что там?

— Тогда начнётся самое волнующее событие дня: представление дипломантов для награждения почётными дипломами.

— Кто они такие? — поинтересовался Харви.

— Дипломанты? Ну, это выдающиеся мужчины и женщины, которых выбирают старшие члены университета для награждения почётными дипломами Оксфорда, — ответил Стивен, посмотрев на часы. — Извиняюсь, но нам пора идти: чтобы занять удобное место на пути, откуда будет хорошо видна процессия.

Стивен поднялся и повёл гостя из отеля на Броуд-стрит. Они остановились напротив Шелдонского театра. Полицейский, увидев алую мантию Стивена, расчистил для них отличное место. Через несколько минут из поперечной Тэрл-стрит показалась процессия. Полиция остановила все уличное движение и отодвинула зрителей на тротуар.

— А кто эти парни впереди с дубинами в руках? — заинтересованно спросил Харви.

— Это университетские маршалы и беделы[42]. В руках у них булавы, чтобы охранять процессию канцлера.

— Господи, от кого тут охранять-то? Это же не Центральный парк в Нью-Йорке!

— Согласен, — улыбнулся Стивен, — но за последние триста лет так было не всегда, а в Англии традиции умирают медленно.

— А кто там, за этими ребятами-беделами?

— В чёрной с золотом мантии — достопочтенный канцлер университета Гарольд Макмиллан. В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов он был премьер-министром Великобритании. Его сопровождает паж.

— Да я помню этого парня. Он пытался протащить Англию в Европу, но де Голль не захотел.

— Ну что же, можно запомнить его и за это дело. Смотрите дальше. За канцлером шествует вице-канцлер мистер Хабаккук. Он также занимает пост ректора Джезус-колледжа.

— Совсем запутался, профессор.

— Чего же тут непонятного? Канцлер — это всегда выдающийся англичанин, выпускник Оксфорда, а вице-канцлер — настоящий руководитель университета. На эту должность обычно выбирается один из ректоров оксфордских колледжей.

— Кажется, понял.

— За ними идёт секретарь университета Кастон. Он является заместителем декана Мертон-колледжа. Это главный администратор университета, или, как вы назвали бы его, главный чиновник университета. Он подчиняется только вице-канцлеру и еженедельному совету, который является чем-то вроде кабинета министров университета. За ними следует старший проктор Кэмпбелл из Уорчестер-колледжа и младший проктор преподобный доктор Беннет из Ныо-колледжа.

— А что такое «проктор»?

— Уже более семисот лет прокторы отвечают за приличное поведение и дисциплину в университете.

— Что-о? Вы хотите сказать, что вот эти два старикашки управляются с девятью тысячами здоровенных парней?

— Конечно нет. Им помогают так называемые бульдоги.

— Так-то лучше. Пара укусов старого английского бульдога любого заставит вести себя прилично.

— Нет-нет, — запротестовал Стивен, отчаянно стараясь не расхохотаться. — Бульдоги — это люди, которые помогают прокторам наводить порядок. И наконец, в конце процессии вы видите цепочку людей в разноцветных одеждах. Это главы колледжей. Все они являются докторами университета. За ними идут доктора, которые не являются главами колледжей, и главы колледжей, которые не являются докторами. Вот такой порядок.

— Послушайте, Род, для меня все доктора связаны с болью и большими гонорарами.

— Ну, это совсем другая разновидность докторов, — пояснил Стивен.

— Ладно, забудем. Мне все очень здесь нравится, но не надейтесь, что я запомню, что к чему.

Стивен старался не упускать лицо Харви из поля зрения. Меткаф с интересом наблюдал за происходящим и уже немного успокоился.

— Вся процессия сейчас проследует в Шелдонский театр, и все люди займут свои места в амфитеатре.

— Так, я не понял, в каком театре, сэр?

— Амфитеатр — это расположенные полукругом скамьи внутри театра. Их главное отличие заключается в том, что они самые неудобные в Европе. Но не беспокойтесь. Благодаря вашему широко известному интересу к Гарвардскому университету мне удалось устроить для нас особые места, и мы сможем занять их чуть раньше, чем окончится шествие.

— Порядок, показывайте дорогу, Род. А что, здесь действительно в курсе, что происходит в Гарварде?

— Разумеется, мистер Меткаф. В университетских кругах вас знают как человека щедрого и заинтересованного в финансовой поддержке академического образования.

— Хорошо, что вы знаете.

«Правда, чтобы пересчитать тех, кто знает, хватит пальцев на одной руке», — подумал Стивен.

Он провёл Харви к зарезервированным местам на балконе: ему совсем не хотелось, чтобы его подопечный разглядел лица профессоров. Хотя, откровенно говоря, эта предосторожность была излишней: все присутствующие были с головы до ног укутаны в мантии с шапочками, пышными галстуками и лентами, так что и родные матери не узнали бы их. Прозвучал последний аккорд органа, и гости притихли.