– Они самые обыкновенные ребята…

– …которые обращаются друг к другу по кличкам. Уж не связался ли ты с какой-то бандой?

– Но это же смешно.

– Я хотела бы увидеть эту Светлячка.

– Ладно, ладно.

– Я хотела бы увидеть ее сегодня.

Автомобиль сбавил скорость, приближаясь к въезду на стоянку.

– Можешь высадить меня прямо здесь, – сказал Джереми.

– Я хочу пойти с тобой и познакомиться с этой девочкой.

– То есть что, прямо сейчас?

Кивнув, она въехала на стоянку и взяла талон у служащего возле будки.

– Боже, мама, нет! Ты все испортишь!

– Тебе всего шестнадцать лет, и я не позволю тебе связываться со всякими потаскушками и банди…

– Мама, черт тебя дери! Что ты городишь?!

– Не смей говорить со мной в таких выражениях, молодой человек. – Она припарковала машину и вытащила ключ. – Пойдем.

– Тебе нельзя со мной, – покачал головой Джереми.

– Не говори, что мне можно, а что нельзя.

– Тогда я никуда не выйду из машины.

– Ладно. Поехали домой.

– Мама, умоляю!

Она уставилась на него; суровое выражение ее лица немного смягчилось:

– Я же тебе добра желаю, дорогой.

– Нет в Светлячке ничего плохого, – проговорил он, чувствуя, как дрожит голос. Еще немного – и он заплачет.

– Я просто хочу познакомиться с ней. Посмотреть, кто она такая. Я достаточно проработала учительницей, чтобы в момент отличить хорошего ребенка от дурного.

– Я приглашу ее к нам, ладно? Только не ходи со мной на пляж. Пожалуйста. Если ты это сделаешь, то все испортишь. Эти ребята, они ко мне хорошо относятся, я не хочу, чтобы они посчитали меня маменькиным сынком. Если они увидят, что ты сопровождаешь меня, как маленького, я никогда здесь не приживусь. Все будет точно как в Бейкерсфилде. Ты не представляешь, как ужасно мне там было.

– Ты никогда об этом не рассказывал.

– Извини, – пробормотал он. – Но там было ужасно. Я не хочу, чтобы это повторилось и здесь. Сейчас у меня появился шанс начать новую жизнь. Пожалуйста, не лишай меня его.

– Просто я хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

– Просто поверь мне, ладно?

– Ладно. Желаю хорошо провести время. И пригласи эту девушку к нам на ужин сегодня же вечером.

– Хорошо, мам. Спасибо.

Он перегнулся через сиденье и поцеловал ее.

Затем он вышел из автомобиля. Обошел его сзади. Мать смотрела на него из окошка. Он помахал ей рукой. Она уехала.

Боже мой, думал он, она чуть было все не испортила.

Зря он вообще сказал о Светлячке. Зря попросил машину. Что мешало, как обычно, воспользоваться велосипедом?

Что ж, урок усвоен. С этого момента он будет держать рот на замке.

На лестнице он заметил пару троллих. Они были заняты разговором и не обращали на него внимания. Он решил проскочить побыстрее, пока они не стали выклянчивать у него деньги.

Оказавшись на территории Фанленда, он посмотрел налево и увидел колесо обозрения. Оно казалось невероятно высоким, и вновь он увидел старика, летящего вниз в тумане…

Торопливым шагом Джереми пересек променад, достиг лестницы и бегом спустился на пляж. Там он направился к спасательной станции. На таком расстоянии он не мог различить Светлячка среди множества распластавшихся на песке тел.

Интересно, думал он, сможет ли он узнать ее при свете дня?

Оттуда, где он находился, была видна лишь площадка возле спасательной вышки и никого, похожего на Светлячка, он там не видел.

Он шел вперед, а голова будто сама собой снова и снова поворачивалась в сторону колеса обозрения. Он не хотел смотреть туда, но ничего не мог с собой поделать. Кабинки ярко алели на фоне бледного неба.

И снова он увидел, как падает старый тролль.

И снова почувствовал холодок в животе.

Это не моя вина, сказал он себе.

Он боялся, что Фанленд погублен для него навсегда. Неужели он никогда больше не сможет прийти сюда, не мучаясь воспоминаниями о прошлой ночи?

Но были среди этих воспоминаний и хорошие. Впервые в жизни он стал частью команды, а не изгоем. Чувства, пережитые им, когда Таня дала ему свисток. А еще момент, когда они со Светлячком стояли вдвоем на пляже, и он обнимал ее.

Это то, о чем я все время мечтал, подумал он. Необходимо пройти через это все. Нет худа без добра. Вряд ли я встречался бы сегодня со Светлячком, если бы вчера ночью старый черт не грохнулся с высоты. Это нас и сблизило.

А значит, оно того стоило.

Оно должно того стоить.

И тогда, словно эти мысли избавляли его от ответственности, он нашел в себе силы отвернуться от колеса обозрения.

Он приблизился к спасательной вышке.

Наверху кто-то дежурил. Но не Таня. Какой-то парень в красных плавках.

Разочарование охватило Джереми.

Я здесь не ради Тани, подумал он. Он пришел, чтобы встретиться со Светлячком, но рассчитывал, что и Таня будет на месте. Пусть не подойти к ней, но хотя бы смотреть. Любоваться ею, стоящей на вершине вышки, ее позолоченными солнцем волосами, трепещущими на ветру футболкой и шортами, ногами, длинными, крепкими и обнаженными.

Он вспомнил, как запустил в нее позавчера остатком мороженого.

Какой дурацкий поступок. Какой великолепный поступок. Этим он доказал, что не слабак. И как знать, не брось он в нее этот чертов рожок, наверняка она не приняла бы его в свою команду троллеров.

Он вспоминал, как она заставила его счищать мороженое со своей ноги. Он беспрестанно прокручивал этот момент в голове – особенно когда она просунула его руку в штанину своих шорт.

Светлячок хорошая девушка, может, даже очаровательная. Но она – не Таня. Она просто девушка; Таня же… что Таня? Что-то большее. Богиня?..

– Джереми? – окликнул его девичий голос. Джереми обернулся. Светлячок стояла на коленях на расстеленном одеяле – всего в нескольких метрах от спасательной вышки – и махала ему рукой.

А лучше бы Таня, подумал он, поднимая руку в знак приветствия. Но, подойдя ближе, вдруг понял, что не очень-то и сожалеет о ней.

Светлячок оказалась лишь смутно похожа на ту девушку, какой он представлял ее себе вчерашней ночью. В темноте он не мог видеть ослепительного блеска ее золотистых волос. Вот, должно быть, откуда ее прозвище, подумал он. Темнота скрадывала синеву ее глаз и мягкий загар. Зубы в темноте казались серыми; теперь они сверкали белизной. Тени скрывали черты лица; теперь же Джереми мог видеть ее глаза, носик, губы, изящный подбородок…