Сбросив с себя одежду, я встала в стеклянную почти прозрачную кабину и включила воду.

Горячие капли нежно обволакивали тело, мягко прикасаясь к коже. Они стекали по лицу, забирая с собой усталость, сомнения и злость. Раздражение постепенно растворилось в воде, испарилось, стоило позволить себе расслабиться. В такие моменты очень хорошо думать или же наоборот полностью избавиться от мыслей.

Я стала медленно успокаиваться, дыхание наконец-то выровнялось, на душе стало тише, и руки больше не сжимали кулаки при каждой мысли об оборотне.

Михаил…

Его невероятный голос, его запах и этот горячий, обжигающий взгляд… Прикосновения — мне их не хватает, я осознавала это, но так же понимала, что чувствовала отвращение. Отвращение к самой себе за постыдные желания. Оборотень и валькирия — да это же смешно.

Сделав полный вдох, я осознала, что что-то не то…

Медленно открыв глаза, я еле-еле повернула голову в сторону двери и…

Она была открыта.

Он стоял в проходе, я видела сквозь запотевшее стекло его силуэт. Михаил замер, сжимал кулаки, не мог остановить себя и ждал. Даже сквозь шум воды я услышала его тяжелое дыхание, а затем…

Он медленно закрыл за собой дверь.

Я слышала, что для истинной пары сущее наказание быдь рядом и не иметь возможности прикоснуться, так почему же я не чувствую подобного, хотя?

Кого я обманываю… Чувствую, еще как чувствую.

Волнение вновь вернулось, вот только на этот раз оно было больше похоже на истому.

Выключив воду, я медленно вышла из кабины… на внешней, запотевшей стороне стекла все еще виднелись следы мужской ладони. Я даже не заметила его присутствие… И долго он смотрел?

Встав на кафельный пол, я ощутила холод. По всему телу пробежали мурашки, руки дернулись, дыхание предательски сбилось и…

Нет, это невыносимо.

Я медленно надела белье, накинула сверху предоставленный отелем халат и вышла, готовая сдаться оборотню…

Михаил Хартманн нагло спал в кровати.

Вот ведь… Гад… Это что… Это серьезно сейчас?

Медленно забираясь под одеяло, я слышала его мерное дыхание, видела, как нежно он улыбается во сне и не могла поверить, что все это происходит на самом деле. И как он так может сдерживаться, когда даже я уже готова ногти грызть от жажды его прикосновений? Хотя это все к лучшему. Он спит, значит со мной все будет в полно…

— Думала, отстану?

Он резко рванул в мою сторону, мгновенно оказываясь сверху.

Хартманн схватил за запястья, прижал их у меня над головой и уставился прямо в глаза.

— Думала, ты сдержишь обещание, — вот почему я хочу дерзить, играть роль недотроги, когда на самом деле все намного проще? — а как же поиграть? Поиздеваться надо мной?

— Так игры я и не отменял…

Ухмылка на губах, а затем…

Глубокий, страстный, полный жажды поцелуй, от которого тут же онемели пальцы ног, дыхание сбилось, и где-то в груди все мгновенно онемело.

Он с чувством продолжал поцелуй, наслаждался моим порывистым дыханием, навалился всем телом, дав понять, что изнывает от желания. Я чувствовала его мягкие теплые пальцы, его нежные поцелуи в шею. Все мысли исчезли, еще ни разу в жизни я не хотела так сильно любви и ласки.

— И после этого ты будешь говорить, что мы не пара? — его голос дрожал, кажется, на этом игры закончились.

— Замолчи… — я рыкнула, с силой сбрасывая с себя оборотня, села сверху, тяжело дыша и понимая, что сейчас уже не остановиться.

Он тут же стянул с меня халат, схватил за бедра. Тихий мужской шепот, онемение кончиков пальцев, голова мгновенно стала… пустой. Движения медленные, плавные… Он наслаждался мгновением, прижимая к себе как можно сильнее. Я чувствовала его жар, ощущала крепкие руки на своих бедрах, целовала его в губы, не в силах оторваться. Мне так нравилось, когда он с силой сжимал мои волосы, когда рычал, стоило мне захотеть вырваться из крепкой хватки.

Чувство завершенности, сильная дрожь во всем теле наступила одновременно. Мы оба одинаково притихли и тут же обмякли.

Не нужно слов… Просто оба сорвались…

Михаил продолжал обнимать, не выпуская с кровати, прижимал к себе и все равно целовал плечи. Он мягко опускался все ниже, тихонько дошел до ладоней, затем и до кончиков пальцев. Казалось, Михаил хотел покрыть поцелуями каждый миллиметр моего тела. Он наслаждался этими мгновениями, получал удовольствие от близости точно так же, как и я.

Мне никогда не целовали руки… Тем более пальчики… Никогда не массировали ступни и не смотрели таким влюбленным взглядом.

А мне всегда так сильно этого хотелось…

Внезапно он остановился. Лицо Хартманна стало очень серьезным… Кажется, я ошиблась — игры не закончились.

— Я думаю, эту слабость можно считать как… Как возможность стать более хладнокровными для предстоящей битвы…

— Да, именно так мы и можем считать. — вот сволочь! Знала, что дальше только хуже будет! И вот зачем все это надо было делать, чтобы теперь я изнывала всякий раз от его запаха, внешнего вида и взгляда? Как же бесит, — думаю, что уже пора спать.

Внешняя хладнокровность готова была трещать по швам. Я старалась сохранить спокойное лицо, но внутри горело адово пламя. Хартманн спокойно встал с кровати и довольный, словно кот, наевшийся сметаны, побежал в душ.

— Хорошо, что мы друг друга поняли, — он улыбался, — а то я беспокоился, что ты теперь за мной хвостом бегать будешь.

— Не буду, — тихо ответила я, чувствуя обиду, — я получила, что хотела. Так что спасибо за помощь. Честно говоря, колдун мне не очень нравится, а снять напряжение было необходимо…

Я развернулась к нему спиной, накрылась одеялом и вопреки собственному ожиданию, мгновенно уснула.

Последнее, что я запомнила — это ощущение. Волк другой реакции ожидал, совсем другой.

Игры продолжаются, милый Миша, мы еще с тобой так поиграем, что ты меня назад к валькириям вернуть захочешь!

* * *

Марианна

— Эм… ребята, — напряжение витало в воздухе, оно ощущалось в виде еле заметных вибраций, — что происходит?

Леонид и я уже давно вышли на улицу, Воэр возился с машиной и судя по тому, как он частенько поглядывал по сторонам — в тихую колдунствовал над мотором. А вот Василина с оборотнем… Словно кошка с собакой, они готовы были порвать друг друга прямо на месте.

— Судя по всему, этой ночь свершилось чудо, — колдун в очередной раз рассмеялся, откупорил бутылку с газировкой, делая большой глоток и явно остался доволен напитком, — но кажись кто-то облажался, да, Хартманн? Что, размер не имеет значение, как оказалось? Силенок не хватило?