Маст достал железные, немного помятые с краев миски и стал наполнять их похлебкой, по густоте похожей на нечто среднее между супом и овощным рагу. Запах от блюда шел одуряющий. Грош внезапно понял, насколько проголодался.

– Чей это дом? – Калес в отличие от студентов, быстро работающих ложками, лишь попробовал и отодвинул тарелку.

– Мой. – Мужчина сел за стол напротив, цепочка с кад-артом висела поверх рубашки, кристалл был мутно-дымчатым. – А что, не похоже?

– Похоже, – кивнул Игрок, – на общежитие.

– Одно другого не исключает, – пожал плечами седой, но еще не старый мужчина и, словно ощутив взгляд Макса, накрыл камень разума ладонью и убрал за воротник. – Тут десятая шахта рядом, ребята у меня ночуют.

– Там разве не осужденные работают? – не поняла Настя. – Или их отпускают куда-то?

– Бывает, что и отпускают за хорошее поведение, но ненадолго. У меня в основном вольнонаемные живут, да и не только у меня. Хуторов много. Есть работы, которые каторжникам не доверишь.

– Кстати о работе. – Макс отставил пустую миску. – Вы говорили, есть дело для нас.

– Говорил. – Маст встал и отошел к окну. – Призрак тут у меня шуткует.

– Хвост? – уточнила Лиса.

– В том то и дело, что нет.

– Кто-нибудь недавно здесь или в округе умирал? – спросил Игрок.

– Да, – ответил седовласый с некоторой заминкой. – Около двух недель назад на шахте Привезенцев погиб из вольных. Не из моих, а что при шахте живут.

– Как погиб? – Леха тоже отодвинул пустую миску. – Что-нибудь из его вещей осталось?

– Блуждающий выжег. – Маст стал убирать тарелки.

– И? – не понял Лисицын. – Службу контроля вызвали?

– Все чин чинарем. Приехала бригада, отработала, уехала. Тело забрали. Вещи в кладовке лежат – все, что осталось. Вряд ли вам поможет, но если надо…

– Не вам решать, что нам поможет, а что нет, – встал из-за стола гвардеец. Похоже, что он решил примерить на себя не только чужой кад-арт.

– Почему вы так думаете? – спросил Макс седовласого.

– Потому что блуждающий здесь уже года два. А Превезенцев вроде как еще и не вернулся. Никто из его заклятых дружков не заявлял. Пока.

– Где чаще всего шуткует вернувшийся? – Грош тоже встал.

– В лесочке, за туалетом, чуть дальше выгребной ямы, – улыбнулся хозяин. – Бывает, пойдешь с утреца до ветру, а тут тебе и сюрприз, как обухом по голове – темно и холодно. – Его передернуло.

– Шуткует только там? Больше никуда не лезет? – уточнил Игрок.

– Вроде нет, – задумался Маст. – Хотя раньше, бывало, и в бане прихватывало, но давно.

– Памятная вещь, – высказала предположение Настя. – Мы с Максом проверим… хм… лесочек, а вы – баню.

Ответили ей молчанием, на которое Лисицына предпочла не обращать внимания.

Выгребная яма воняла, будка туалета в паре шагов левее ей не уступала. Дощатая дверь скрипела на ветру, редкий лесок позади шумел листьями. Самое то для романтической прогулки с девушкой, которой очень хотелось свернуть шею.

Тягучий аромат разложения с легкостью перекрывал для Грошева все остальное.

– Макс, даю слово, что освобожу Леху, что бы ни случилось, – проговорила ему в спину Лиса. – Никто не собирается вас убивать, молчание даже ваше можно купить, вопрос только в цене, в сумме.

– А остальных? Тоже купите? – Парень развернулся. – Ильина, Першину, Чуфаровского? Ярцеву похороны оплатите? Самарскому свадьбу?

– Перестань! Что-нибудь придумаем, я обещаю.

– Так, давай, – он приблизился к Насте, – освобождай. И я даю тебе слово, он доведет вас до бункера. Твоему брату даже знать об этом не обязательно, он не поймет и не почувствует.

Она отвела глаза. Другого ответа он и не ждал. Грош усмехнулся, склонился к маленькому ушку, поднял руку и провел пальцами по ключице. Она вздрогнула, но не отстранилась.

– Значит, я должен верить твоему слову, а ты моему – нет. – Он сжал руку на шее, девушка вскрикнула. – Ты заплатишь, Лиса, заплатишь не за то, что сделала, а за то, что заставила сделать меня.

Она всхлипнула, и впервые Грош увидел в ее глазах зарождающийся страх, почувствовал, как бьющийся под кожей пульс ускоряется. Он едва задел губами ухо. Едва-едва. Она могла бы вырваться, если бы захотела, могла бы заорать, а старший брат со своим большим пистолетом был бы тут через минуту. Настя не сделала ни того ни другого. Она повернула голову и с какой-то обреченной беспомощностью прижалась к его губам своими.

И Грошев сорвался, обхватил руками исхудавшее лицо и поцеловал ее. Глубоко, сильно, возможно, даже больно, так, как ему давно хотелось. Дыхание смешалось, сладость, исступление и желание невозможного. Он почувствовал, как она дрожит, как прижимается к нему, понял, что проигрывает, что если так будет продолжаться, она начнет сниться ему так же, как Самарскому, а может, и того хуже.

Макс оттолкнул девушку, которая, широко раскрыв глаза, недоуменно посмотрела на него. Недоуменно и обиженно. Вот только плевать он хотел на ее обиды.

Парень развернулся и пошел дальше. Настя не произнесла ни слова, не возмутилась и не расплакалась, просто пошла следом. Вонь вела его за собой, словно охотничьего пса. Деревья, кусты, заросли крапивы и темные прогалины земли. Сила сознательно блокировалась им же самим, но чувствительность никуда не делась.

След блуждающего привел их к старой березе с дуплом на высоте около двух метров.

– Лучшего места для тайника не сыскать, – саркастически сказал Грошев. – Все в лучших традициях, только вывески не хватает. – Он подпрыгнул, ухватился за ветку и подтянулся. – Следи, чтобы хозяин не объявился.

Девушка ничего не ответила, продолжая стоять с задранной головой и смотреть. Он уперся ногами в ствол, вытянулся и запустил руку в черное нутро ствола. Макс вытащил на свет небольшой тканевый мешочек.

Его кольнуло нехорошее предчувствие. Неужели снова кристаллы? На ощупь содержимое мешочка было несколько мельче и сыпучее.

Парень спрыгнул, они с Лисой одновременно повернули головы направо. Там, на границе чувствительности, появился сгусток энергии. Призрак обозначил свое присутствие, но пока предпочитал держаться от псиоников подальше.

Значимый предмет – это не то же самое, что захоронение или узилище. Символическую для умершего вещь можно сравнить с «незаконченным делом». Что-то было спрятано и не найдено: клад, тайник, новогодний подарок, спрятанный от прожорливых родственников. Что-то было начато и не завершено: книга, картина, бухгалтерский отчет. От прикосновения к такой вещи живого призрак не сойдет с ума, пусть и будет держаться поблизости.

Заскорузлые тесемки развязались не с первого раза, на ладонь высыпались и заискрились желтоватым светом песчаные крупинки.