Однако вернемся к Белле. Уверяю, я не прибавлю ничего от себя в этом рассказе. Не знаю, правда это или выдумка (от Эльзы можно было услышать и то и другое), но вот несколько историй об Отеро, которые она поведала мне, пока мы любовались видом на Гран Корниш и потягивали «Кровавую Мэри». Эльза никогда не включала эти сведения в свои статьи или мемуары: в шестидесятые годы Белла была уже мертвой богиней, а Элзи всегда любила «свеженькое». Однако летние вечера на юге Франции бесконечны, поэтому, излив всю желчь на Грейс Келли, Жана Кокто и непомерно восхитившись Аристотелем Онассисом («Уверяю тебя, он никогда не женится на Марии; любовь – как суфле, понимаешь? А у Каллас оно слишком долго варилось»), Элзи вдруг стала вспоминать старые сплетни. Потягивая коктейль, она пережевывала все пикантные истории, и в ее глазах горели красные огоньки (или, может быть, это были просто отблески «Кровавой Мэри»?). Не знаю, но, по ее словам, все, что она рассказывала, было зафиксировано в газетах начала века, хотя она никогда мне их не показывала. «Если бы у меня было время заниматься давними сплетнями… сколько грязного белья вытащила бы я на всеобщее обозрение! – повторяла она, прежде чем снова сунуть свою мордочку в стакан. – Сколько засаленных тряпок!»

Дорогая Элзи… Ни у одного знакомого мне человека не было такого нюха на мерзости, как у нее, но, должен признать, были у Элзи и положительные качества. Она безупречна в гостеприимстве: клянусь, нигде я не ел такой великолепной Sauerbraten,[54]столь напоминавшей мне блюдо моей матушки Минни или, вернее, моего отца Френчи, потому что именно он занимался кухней в семье Маркс».

Эльза Максвелл придерживалась оригинальной манеры писать статьи на основании одних только сплетен. До сих пор я старалась совмещать в своей книге рассказы разных людей о Белле Отеро с документальными сведениями и размышлениями о ее жизни, но теперь я исключу последние два компонента. Иначе описание периода с 1898 года, вершины ее славы, до заката карьеры (Белле впервые крикнули «бабушка» из зала, когда ей было 35 лет) выглядело бы лишь как перечисление дат, артистических выступлений (в Париже, Лондоне, Дании, Южной Америке) и любовных связей. У Беллы появлялись все более богатые, но менее блестящие любовники: среди них, например, оказался производитель сосисок, называвший себя родственником Рокфеллера, два самозванных русских князя и персидский шах, «грязный и скверно пахнущий старик с извращенными сексуальными вкусами». Он, по словам Каролины, «после каждого свидания дарил ей драгоценный камень стоимостью более двадцати пяти тысяч франков золотом – то большой изумруд, то рубин, то черную жемчужину, но всегда заставлял возвращать футляр».

Чтобы завершить описание жизни Беллы в течение этих лет, следовало бы вспомнить о ее частых поездках в Монте-Карло, где она проигрывала в казино целые состояния, заработанные на сцене и в постели. Поэтому, как мне кажется, вместо перечисления подробностей этой почти рутинной жизни, протекавшей по вечной схеме «театральные выступления – любовники – игра», лучше рассказать, по примеру Эльзы Максвелл, одну необычную историю, символизирующую каждый этап этого периода – все еще блестящего, но уже предвещающего закат. Возможно, некоторые из этих историй недостоверны, но они тем не менее свидетельствуют об отношении общества к Белле и мифах, рождавшихся вокруг ее личности. Прежде чем приступить к повествованию, следует заметить, что Каролина Отеро сохраняла привлекательность намного дольше, чем обычные женщины того времени. Многие дамы уже в тридцатилетнем возрасте превращались в дородных матрон с двойным подбородком и беззубым ртом. Согласно многим свидетельствам, у Беллы было иначе. Макс Агион так описывает Каролину в 1913 году, во время последнего выступления актрисы в «Олимпии»: «Ее густые вьющиеся волосы, иссиня-черного цвета, обрамляют великолепное лицо, совершенное, как у статуи Фидия: у нее блестящие глаза, яркие губы, тонкий прямой нос и белоснежная кожа без единой морщинки». Все знавшие Беллу журналисты подтверждают, что она оставалась необыкновенно красивой женщиной даже в зрелом возрасте: этому нельзя не удивляться, зная о ее безумной жизни, в которой было много шампанского и абсента, но мало сна.

Теперь можем приступать к любопытным историям из жизни Беллы Отеро.

Следовало ожидать, учитывая количество мужчин, сведенных с ума Беллой, спровоцированных ею самоубийств и разрушенных семейных очагов, что когда-нибудь ей пришлось столкнуться с доведенной до отчаяния супругой. В то время сцены ревности были прилюдными и бурными. Романтическая «бель эпок» предопределяла трагический исход конфликтов. Однако пожирательница мужских сердец Каролина Отеро лишь однажды стала героиней подобной истомы, больше похожей не на трагедию или комедию, а на одноактный фарс. Эта история произошла через несколько месяцев после ее знаменитого дня рождения. Белле, наконец добившейся столь желанного контракта с лондонской «Альгамброй», пришлось отменить свое выступление из-за «болезни». Газеты опубликовали заключение известного парижского отоларинголога, объяснявшее, что Белла вынуждена была отказаться от выступления в Лондоне из-за «сильнейшего воспаления» горла и гортани. Однако на самом деле все было иначе: Каролина не смогла дебютировать в «Альгамбре», потому что разъяренная супруга одного из ее любовников накануне едва не изуродовала ее. Каролина, рассказала полиции следующее:

«Я отправилась из Монте-Карло в Лондон, где должно было состояться мое выступление, и проездом остановилась в Париже. Я шла по вестибюлю отеля, когда вдруг выскочившая из-за колонны женщина стала избивать меня и рвать на мне одежду. Потом она бросила мне в лицо бутылку с купоросом. К счастью, она промахнулась на несколько сантиметров: бутылка разбилась об пол, и жидкость почти меня не обрызгала. Среагировав, я сильно толкнула женщину, и она упала на пол. Потом я так сильно ее поколотила, что она едва смогла явиться в суд, – у нее вся голова была забинтована. Бедняжку звали мадам Фернак».

Мадам Фернак предъявили обвинение в нападении, избиении и попытке убийства, но любопытнее всего в этой истории то, что единственная оскорбленная супруга, напавшая на Беллу за всю ее долгую жизнь, не имела на это никаких оснований. Среди сотен любовников Каролины Отеро никогда не числился господин Фернак, контролер поезда и муж нападавшей. История наделала столько шуму в свое время, что на эту тему появилось несколько сатирических карикатур: Белла Отеро, любовница контролера поезда, избитая ревнивой мадам Фернак из Лиона. Это была газетная сенсация, слишком нелепая, чтобы быть правдой. И действительно, это была лишь полуправда.

Реальная история такова: Белла села в переполненный поезд без билета. В вагонах первого и даже второго классов не оказалось ни одного свободного купе, поэтому контролер господин Фернак объяснил Каролине, что может предложить ей место лишь в вагоне третьего класса, что, конечно же, было неприемлемо для сеньориты. «Я улыбнулась ему, – рассказывала Отеро на суде, – в конце концов, контролер поезда – тоже мужчина. Он посмотрел на меня внимательно и сказал, что, возможно, сможет решить мою проблему. Я потрепала его по щеке и сказала, что буду ему за это очень благодарна. «Надеюсь», – ответил он и поместил меня в великолепное купе. Уходя, он попытался похлопать меня по заду и пообещал скоро вернуться. Естественно, я тотчас закрылась на ключ и заснула. Боюсь, месье Фернак был в бешенстве на следующее утро, но я сказала, что долго ждала его, а поскольку его все не было, решила, что он передумал».