Остальная компания уже вышла из храма и стояла снаружи, обдумывая собрание. Все заметили, как похоже это на старые времена, и дивились тому, как легко вернулись к своим капитанским постам.

Мейвен что-то буркнула на прощание и поспешно отправилась на поиски подходящего места для подготовки своих ритуалов.

– Где здесь можно добыть подобающее лорду приличное одеяние? – спросил Лоример своего камердинера, пока оба стояли и смотрели ей вслед.

– Лавка лучшего городского портного расположена на третьей улице к востоку от храма, – сказал Эстеван. – Разумеется, лучший он только для этой местности.

– Ты опять разорвешь всю одежу в клочья, меняя форму, – вмешался Тиранах. – Надевай на себя мешок.

Вампир обернулся, свысока посмотрел на неопрятного воина.

– Я же лорд, жалкий ты шут. Пойди поучи своих визгливых мартышек размахивать палками.

Эстеван снял шляпу перед Тиарнахом.

– А когда закончите, попросите, пожалуйста, ваших ополченцев, чтобы их товарищи-лучники подходили ко мне на северную окраину города, для тренировки.

Эстеван раскланялся и повел своего господина за парчовой туникой, плащом и чулками. Городские женщины останавливались при виде обнаженной мускулистой груди несущегося по улице Лоримера и краснели, провожая вампира взглядами.

– Так и сделаю, – обиженно сказал им вслед Тиарнах. – Ух ты, гляньте на этого великого лорда, расфуфыренный и в кружевных панталонах. Вот козел. Я б ему конец отрубил, только этот здоровенный вампир тут же отрастит себе новый. Ну хоть Эстеван порядочный человек. Пошли, Амогг. Поглядим, с чем нам предстоит играть.

Пенни и еще два десятка женщин разного возраста уже собрались на рыночной площади, у телеги, полной доставленных из кузницы новых копий. Чуть подальше пятьдесят побитых и окровавленных «лучших бойцов» ополчения с ужасом ожидали возвращения огромного орка и их яростного мучителя.

Позади на земле сидел Рагаш, грыз поджаренную свиную ногу и с насмешливым презрением наблюдал за людьми. Вундак была увлечена неуклюжей беседой с Пенни, выглядевшей рядом с ней еще меньше.

– Чтоб меня, – приветствовал своих людей Тиарнах. – Вы все здесь? Я готов был поклясться левым полузадием Амогг, что тут многие разбегутся, поджав хвосты. Признаю, вы крепче, чем мне казалось. Вы уже увидели, на что я способен, а теперь я вас поучу, как стать диким воином вроде меня. Когда мы закончим, эти жалкие имперские крысы все от страха обгадятся при виде вас, мои славные говнюки.

Ополченцы раздулись от гордости, хотя все еще глазели на Тиарнаха со злобой. Он умел с такими работать.

Амогг сверху вниз смотрела на женщин, а они упрямо и гордо отвечали прямыми взглядами снизу вверх. Платья были уже разрезаны, чтобы не мешали движению. Амогг бросила каждой из них по копью.

– Вы теперь не женщины и не мужчины, никаких человечьих глупых обычаев. Просто воины, которые дерутся и убивают, как орки.

Она сгребла Рагаша, Вундак и несчастную Пенни и использовала их для демонстрации основ обращения с копьем – выпадов, защиты и ударов древком. Амогг была более искусна во владении топором, тем не менее двое оркских старейшин после этого долго плевались кровью и залечивали синяки. С Пенни Амогг была немного поаккуратнее.

Потом пришел черед остальных. Воины Тиарнаха выли от боли и гнева, когда он обучал их грязным трюкам и технике боя, но женщины стойко держались против могучего боевого лидера Хадакка. Амогг обращалась с ними осторожно, как с новорожденными граббсами. Лишь немногие лишались сознания от ударов.

Число женщин, наблюдавших по краям площади, начало увеличиваться, бойцы Амогг уже усваивали основы, их удары становились стремительнее и точнее. К концу дня ее женский отряд вырос с двадцати до сотни воительниц, целеустремленно осваивающих мастерство.

Глава 22

Мрачная лачуга с соломенной крышей не особенно подходила Мейвен для дела. С потолка свисали мешки с зерном и пряными травами, сковородки и горшки размещались на голых каменных стенах, чтобы использовать каждый дюйм ограниченного пространства. Как в такой тесной крошечной комнатке с одиноким столом, ямой для очага посередине и соломенным лежаком жила семья из шести человек – некромантка понятия не имела. Точно так же ее не интересовало, куда они подались после того, как она их отсюда выкурила минимальными магическими усилиями.

Она заблокировала входы барьерами из кипучей магии смерти, чтобы никто даже не пытался подслушать, а потом опустила на пол свою котомку и достала маленькую коробочку. Опустив ее на коврик из плетеного тростника, Мейвен сдула пыль с крышки, открыла коробку и вынула покоившиеся на бархате кости дедова пальца. Бережно положила кости на стол и села рядом, собравшись вызвать его призрак.

А потом, надежно укрывшись от чужих глаз и ушей, она разразилась тяжелым горестным плачем. По щекам, покрытым шрамами и татуировками, покатились жгучие слезы.

«Хватит лить крокодиловы слезы, – прошептал в ее голове голос призрака, похожий на шелест пергамента и хруст старых костей. – Сорок лет ты не плакала по-настоящему, и сейчас я тебе не верю. От меня ты сочувствия не дождешься».

Ее рыдания сменились издевательским хохотом.

– Все равно я когда-нибудь тебя одурачу. Я все же не пыльная мертвая рухлядь, как ты. Мне по-прежнему больно, и я все еще чувствую, как ты злишься, что не можешь…

«Прибереги все это до поры, когда у тебя будет время, детка. А сейчас у нас есть работа. Ты уверена, что это единственная оставшаяся возможность? Даже если он похитил твою сестру и пытался убить тебя, все же он – твоя кровь».

– Мой брат должен умереть. Сестра жива, и я перешагну через его растерзанный труп, чтобы освободить ее. Черная Герран обещала мне, что он явится на поле боя. Она считает себя самой умной, но на самом деле это я ею манипулирую. Придет время, и Черная Герран тоже умрет от моей руки.

«Приготовила колдовской кинжал?»

Она вытащила из котомки блестящий клинок с обсидиановым лезвием, эфесом из чистого серебра и рукоятью, обтянутой мягкой человеческой кожей, содранной с левой руки еще живого колдуна. Он, конечно, после этого прожил недолго, но Мейвен успела завершить ритуал созидания – вонзила клинок ему в сердце, заключив в нем душу. Чем больше жизней клинок забирал и чем больше втягивал в себя душ, тем сильнее становилась власть над смертью, получаемая с его помощью. Сейчас он убивал любого смертного одной царапиной, но поднять и поддерживать им можно было только несколько десятков трупов. А для целей Мейвен их требовалось гораздо больше.

– Ритуалы расширения власти выполнены и проверены, – сказала она. – Он уже поглотил много душ, в том числе одну из Муравейника.

Мейвен ощутила, как призрак деда с интересом потянулся к кинжалу, а