Из-за лысых еще кустов доносился дымный запах готовящейся на костре еды. У костра, сгорбившись подремывал мужчина в черном пуховике, распахнутом на груди. Косматая голова опустилась на грудь, из гортани доносился тихий храп.

– Здравия и благоденствия, – проговорила Ефросинья, подходя ближе. Пес бросился к ногам, потерся влажным носом о руку. – Ну-ну, Гру́да, не шуми… Кормил псину-то?

Она похлопала по плечу мужчину у костра, убедившись, что тот проснулся, удовлетворенно хмыкнула и опустилась рядом с ним на поваленный фрагмент ствола.

– Что варишь? – заглянула под крышку котелка. – М-м, плов затеял…

– Чего-то ты зачастила, матушка, – сонно пробормотал мужчина, плотнее кутаясь в куртку – с реки потянуло сыростью. Туман смешивался с дымом от костра, стелился по земле.

Ефросинья кивнула, положила голову на плечо мужчины, вздохнула:

– Устала я, Матвей.

– С чего бы это? – тяжелая рука обняла за плечи, погладила по женской спине.

– Все одно по одному: хочешь как лучше, а получается как всегда, одна морока и суета.

Мужчина мрачно откашлялся, убрал руку с ее плеча. Длинной палкой пошевелил уголья в костре, те заклокотали, дружно заискрились теплом, прогоняя речной дух. Ефросинья наблюдала за ним с любовью и опаской, как наблюдают за хищным зверем, лениво дремлющим в вольере.

– Девочку нашла для Сергей Сергеича.

– В самом деле?

Ефросинья кивнула.

– Беда только больно строптива да любопытна, как бы не сорвалась рыбка моя.

Матвей смотрел на нее. Оранжевые блики от костра играли в ее глазах, подсвечивали строгий профиль и плотно сжатые губы. «С тебя иконы писать», – много раз повторял Матвей и втихую писал здесь, в глуши.

– Не сорвется, если как в прошлый раз не перегнешь палку, – проговорил и отвел взгляд, снова устаивлся в красно-черные уголья.

– Я по-другому зайду, – уверенно кивнула Ефросинья. – Сделает, как я скажу.

Матвей помолчал. От котелка тянуло густым чесночно-мясным ароматом, обещая вкусный ужин. Но мысли Матвея были не здесь.

– Хорошо, если так.

Ефросинья похлопала его по колену, порывисто поднялась и направилась к стоянке. Груда встрепенулась, засеменила следом. Мужчина с удивлением воскликнул вслед:

– Зачем пришла-то?

– Готовым будь. Катер заправь, машину проверь. Как только сигнал получишь, сразу ко мне приезжай.

– Сергей Сергеичу передать твои слова?

Ефросинья зыркнула на него, будто по щекам дала:

– Рано еще!

* * *

Павел Громов как раз стянул туфли, достал из ящика в шкафу «дежурные» подушку и плед, бросил на диван, когда позвонил Макс.

– Паш, тебе работка на ночь… Надо проверить послушников Ефросиньи на предмет участия в криминальных группах и совершения правонарушений. Посмотри по базе в том числе административку… И по соседям пошурши.

Громов как стоял, у дивана, так и замер. Сел, озадаченно посмотрел на свое отражение в ночном окне.

– Ты нарыл или тебе просто покоя не дает мысль, что я спать собрался?

– Будет ясно, если что-то нароешь.

И отключился.

– Вот гад…

Громов с тоской посмотрел на подушку, надел туфли.

Включил компьютер, сладко зевнул, загружая базу по уголовным и непогашенным административным делам. Достал из сейфа папку с материалами по Макошиному скиту, где сверху лежал еще не подшитый к материалам дела список фигурантов – потерпевшие, их родственники, жертвы. Пробежав глазами список, нашел в компьютере файл с этим же списком. В окошке долго вбивал фамилии и имена-отчества из списка.

– Ох, Александров, молись, чтобы это что-то дало, – еще раз громко зевнул, мотнул головой, прогоняя сон. – Кофе. Мне нужен литр кофе.

Не вставая, протянул руку и нащупал кнопку активации кофемашины. Аппарат многообещающе загудел. На выбравшийся из кабинета аромат заглянул Леха Смирнов из соседнего кабинета:

– О, кофейком потянуло… Чего домой не идешь?

Павел обрадовался:

– Леха, друг! Ты-то мне и нужен!

Леха насторожился, сделал полшага назад, в темноту коридора. Но Громова уже было не остановить. Отделив две последние страницы списка фигурантов, он уже протянул их коллеге:

– На, вот этих пробей по всем базам… А я тебе кофейку… Настоящего… Ароматного…

– Со сливками? – Леха обреченно шагнув за распечаткой. Пробежал ее взглядом. – И к когда тебе надо это все сделать?

– К «сейчас», – Громов просиял. Заметив возмущение в глазах товарища, признался: – Лех, ну, помоги, дружище. Я в одиночку это лопатить всю ночь буду.

Леха вздохнул. Сегодня он поможет Громову, завтра Громов поможет ему, неписанное правило следователя.

– Ла-адно… Но ты мне должен еще бу́тер за срочность.

Он забрал распечатки, чашку кофе и ушел в свой кабинет. Громов сделал выборку, загрузил проверку. Налил себе кофе и отошел к окну.

Сотовый зазвонил неожиданно громко, Павел едва не пролил кофе на рубашку.

На экране значился незнакомый номер, Павел нахмурился, вспоминая, кому он мог его оставить. Это был «бытовой» аппарат, с обычной симкой, купленной в супермаркете.

Вздохнув, решительно принял вызов:

– Слушаю.

– Павел? Это Рафаэль, муж Карины. Вы мне сказали, что я могу позвонить, узнать, как дела, есть ли новости.

Павел кивнул, сделал большой глоток кофе.

– Верно. Новостей пока нет.

– К-как нет? Совсем? А Аделия уже там?

Мигнул принятым сообщением второй аппарат, по которому связывался с Максом.

«Надо проверить, что за чел».

И следом – номер.

У Громова похолодело под сердцем.

В трубке торопливо говорил мужской голос, Громов не сразу сообразил, кому он принадлежит. «А, Рафаэль, муж Карины».

– Вы ничего от меня не скрываете? – взволнованно говорил парень. – Если что, можете рассчитывать на меня, я в любой момент на связи, и…

– Да, я понял, если будут новости, я вам обязательно сообщу, – отозвался Громов резче, чем хотел, и нажал «отбой».

Рафаэль растерянно захлебнулся следующим вопросом, который Громов уже не слышал.

«Откуда у Макса этот номер?», – Павел снова отправился к задремавшему было монитору.

Макс прислал еще одно сообщение: «Карины, скорее всего, нет в поселке: свидетельница видела, как та зашла в дом Ефросиньи, но не вышла из него. Третий день ее нет в общине».