Биргер, разрубив мечом ткань шатра, бросился в битву, но вскоре упал, раненный. Его оруженосец и один из воинов подхватили его, пытаясь увести на корабль. Отступали и некоторые другие рыцари, получившие раны. И… обнаруживали, что им не попасть на корабли! Бесстрашный новгородец Миша и его воины разрубили мостки, ведущие на вражеские суда. Не остановившись на этом, Миша прыгнул на ближайший корабль и топором прорубил его днище. Несколько шведов пытались ему помешать, и он в ярости обрушил на них топор. Его товарищи, воодушевлённые подвигами предводителя, кинулись топить и другие корабли.

Видя, что путь к отступлению отрезают, шведский епископ, успевший одним из первых покинуть свой шатёр, кинулся к кораблю и успел на него взбежать. Но за ним по мосткам прямо на коне влетел неустрашимый Гаврило Олексич.

– Гаврило! – кричал ему с берега находящийся в гуще сражения Сбыслав. – Куда на коне-то? Свалишься!

Тот рубился, не зная страха, однако один из шведов, бывших на корабле, ранил его коня, и герой рухнул в воду. Отчаянно бранясь, он выбрался на берег и обрушился на шведов с утроенной яростью.

Что до Сбыслава, тот сражался своим любимым оружием – топором, и вокруг него росла груда мёртвых тел.

Яшка Полочанин, расстреляв все стрелы из колчана, обнажил меч и кинулся один в гущу целого неприятельского полка.

– Вот вам! – кричал он. – И вот! И вот! Кто сказал, что Яшка Полочанин только стрелять умеет? А ты что? Куда? Вот, вот, вот!

Сам Александр тоже был в гуще боя, и от него начинали спасаться бегством – каждый его удар нёс смерть противнику. Но один из ярлов закричал князю:

– Эй, Александр! Окажи мне честь – я хочу с тобой биться! Я – ярл Ульф Фаси.

Они сшиблись и дрались долго, оба были очень хороши в бою. В конце концов Александр нанёс противнику рану прямо в лицо, и тот упал с коня, обливаясь кровью. Александр видел, что противник едва ли поднимется на ноги, и отвернулся. С высоты седла ему стало видно, как отчаянно бьётся среди множества врагов пеший Ратмир – конь под ним пал.

Князь поскакал на подмогу другу, но к нему приходилось пробиваться сквозь месиво страшной схватки.

Через какое-то время Александр наконец добрался до Ратмира. Тот, залитый кровью, лежал неподвижно. Заглянув ему в лицо, князь увидал, что его друг мёртв.

– Ах, Ратмир, Ратмир, ну что ж ты наделал?! – вне себя закричал Александр. – А?! А как же свадьба-то?!

Битва подходила к концу. Те из шведов, кто успел добраться до уцелевших кораблей, в спешке отплывали от берега.

В ожесточении битвы Александру показалось, что всё произошло очень быстро, едва ли не за считаные минуты. Но когда он, сняв с головы странно потяжелевший шлем, отерев рукавом пот с лица, наконец огляделся и глянул на небо, то понял, что время уже за полдень.

Он обошёл всю свою рать, считая раненых, осмотрел сложенное на расстеленных плащах оружие, добытое в бою.

Дружинники развели костры. Никому не хотелось есть, но все понимали, что должны подкрепить свои силы.

К Александру подошёл Пелгусий.

– Вот видишь, княже, – проговорил он задумчиво. – И с малой ратью победить можно, коли Бог на твоей стороне. Не зря пришли на помощь сродники твои – святые мученики Борис и Глеб.

– Спасибо, Филипп! – князю хотелось вновь обнять отважного финна, но тот стоял в стороне, укоризненно рассматривая свой меч, на лезвии которого появились после битвы глубокие засечки. – Если б не твоя разведка, куда как труднее бы нам было. А что до ладьи той… Знаешь, я так разумею, что кому попало святые б не явились. Не простой ты, стало быть, человек.

– А есть ли промеж людей простые-то? – В светлых глазах воеводы мелькнули лукавые искры. – Всяк человек непрост. По Себе ж лепил Господь, по образу и подобию Своему. Как же может быть просто? Княже, ты б пошёл к костру да тоже поел. Сколько часов скакал без отдыха, а потом сколь ещё рубился…

– Как все остальные, – просто ответил Александр. – Да не бойся, сейчас пойду и поем. Но сам ведь знаешь – сразу после сечи не хочется.

Постепенно опустился вечер. Стало темнеть. Опираясь на меч, князь стоял и смотрел, как рискнувшие вновь высадиться на берег шведы, шагая по воде, уносят на корабли тела убитых рыцарей.

Сзади подошёл Яков с перевязанной рукой и плечом:

– Всех-то им не забрать, княже… Много их пало.

Александр пожал плечами:

– Они рыцарей своих заберут. А уж воинов нам хоронить придётся. Одну могилу на всех выроем, пускай уж не обижаются.

Яшка возмутился:

– А я б их тут так и кинул!

– Мы же – христиане… – тихо возразил князь. – Слушай, Яша: когда вернёмся, ты к невесте Ратмировой сходи. Вы ж с ней родня вроде.

– Сестра она моя! – глухо отвечал Яша. – Сосватал я её другу своему… удружил!

Но затем, встряхнувшись, воскликнул:

– А славно мы их! А?

Александр усмехнулся:

– Да уж надолго запомнят!

Наступила ночь. Стоя на береговом возвышении, князь Александр и несколько человек из его дружины следили за тем, как при свете костров шведские воины (рыцари и простые ратники вместе) заканчивали складывать на один из уцелевших кораблей трупы погибших в сражении рыцарей. Закончив, поднялись на другой корабль и зацепили петлей за носовой выступ тот, на который погрузили тела.

– Неужто они их до Швеции потащат? – недоуменно проговорил Сбыслав, нарушив долгое молчание. – Ведь не довезут…

Александр, по своему обыкновению, пожал плечами:

– Думаю, они другое замыслили. Сейчас увидим.

Корабль отплывал вместе с ещё несколькими судами, на которые погрузились уцелевшие. На корме каждого зажгли фонари.

Отойдя от берега, шведы обрубили буксирный канат. И тогда в воздух взвились огненные стрелы. Стрелы, обмотанные горящей паклей, одна за другой вонзались в корабль с телами мёртвых. В конце концов он занялся пламенем.

Князь и его дружинники, не сговариваясь, осенили себя крестным знамением.

Стоя у бортов своих кораблей, шведы тоже крестились, беззвучно повторяя молитвы.

Пылающий корабль мертвецов всё дальше уходил в море.

Глава 12

Псков

В огромном зале с высокими стрельчатыми окнами собралось несколько десятков людей.

Рослый рыцарь в бархатном тёмном камзоле, с цепью магистра на груди, поднялся со своего места, обводя собравшихся взглядом, и начал говорить:

– Братья-рыцари и вы, добрые епископы, духовники Ливонии и Ливонского ордена! Я, Дитрих фон Грюнинген, магистр ордена, собрал вас здесь ради решения самых важных для нас задач!

Вы все знаете о жестоком и позорном поражении,