Спать мы ложимся целомудренно отодвинувшись на самый край кровати.

Тихо смеюсь.

Не изменяет себе.

Сгребаю в охапку и прижимаю вредину к себе упираясь в ее мелкую попку своим каменным стояком.

— Пусть тебе всю ночь будет стыдно. — Ухо закусываю, щеку целую и…готов поклясться, что слышу ее улыбку.

Ну наконец-то блядь…

Лед начал таять.

И угораздило же меня однажды… 

Ангелина

Андрей прижимает меня к себе и я чувствую, как мое тело предательски ему сдается. Рука с любимой татухой корнями ползет в мои трусики. Вот нахал. Рвано выдыхаю и сильнее прижимаюсь к разгоряченному телу.

Татушка на руке мужа с самого первого дня сводит меня сума.

Резко поворачиваю голову и ловлю разгоряченный и немного растерянный взгляд мужа.

Смотрю на его губы и тянусь за поцелуем.

— У нас будет только секс, Громов. На любовь и розовые сопли даже не рассчитывай. — возвращаю ему когда — то брошенную мне в лифте фразу.

Грудь мужа сотрясается от тихого смеха.

— Вот ведь ведьма мстительная — он резко разворачивает меня на лопатки и наваливается своим телом. Лицо Громова озаряется опасным голодом и он, словно хищник нападает на мои губы.

Выставляю вперед руку, чтобы сбавить его напор.

— Только попробуй меня остановить — страстно, неконтролируемо, бескомпромиссно. Его рот жадно сминает мои губы.

Здесь без вариантов: либо таять мороженкой, либо шоколадкой.

То, что через пару секунд сметутся все сомнения — проверенный факт.

Я отчаянно отвечаю на его грубый поцелуй и впиваюсь пальцами в каменные мышцы спины, ногтями вычерчивая узоры.

Чувствую, что сегодня этот парень церемониться не будет.

Его дыхание обжигает мою шею. Влажные губы тянут дорожку к животу и спускаются ниже.

Блин!

— Нет! — вырывается смущенное сомнение, когда понимаю, что он хочет сделать.

— Легла и расслабилась. — звучит как приказ.

Я прыскаю.

— Отставить. — сам смеется.

— Мне кажется, что мы уже все испортили. — поднимаюсь на локтях. — Идем наверх. — Громов безумным взглядом смотрит мне в глаза и языком проходится по влажной коже…

— М-м-м… — единственное, что могу выдавить из себя.

Это картинка настолько пошлая, что я не могу оторвать от мужа взгляд.

И как после этого мне с ним работать?

Я пытаюсь сосредоточиться на ощущениях и закрываю глаза.

Мне стыдно, но то что делает со мной Андрей сносит мне крышу.

Мое тело, словно простреливает миллионами игл. Каждую клеточку.

Холодными пальцами зарываюсь в громовскую шевелюру и выдаю комнате протяжный стон. Что я творю?

Беременная, похотливая мать двоих детей…

Мысли надоедливыми мухами кружат где-то возле, временами выдергивая меня из ощущений.

А может так и должно быть?

Он же мой муж все-таки.

Успокаиваюсь только когда ощущаю вес родного и любимого тела на себе.

Андрей голодными толчками впечатывает меня в матрас.

У меня рассудок туманится, но я пытаюсь опомниться и взять под контроль грубые движения мужа. Ведь этого парня явно несет.

— Э-эй… — осторожно стучу по спине.

Боюсь за малышку.

Но Громов словно одурманен. Кусаю его за плечо и меня вновь простреливает иглами. Содрогаюсь под мощным телом моего мужа.

И как он это делает?

Я мягкая, тряпичная кукла в его умелых руках.

Он всегда выворачивает все мои эмоции на изнанку.

Короче я рядом с этим мужчиной тряпка.

Тшить- прилетает мне в губы. — детей разбудишь.

Сам в ухо мне рычит, шею закусывает и сокращается во мне.

Какие-то грубые, животные инстинкты у него сегодня.

Целую влажное плечо мужа и пытаюсь выровнять дыхание. Андрей скатывается в сторону и к себе меня прижимает.

— Я люблю тебя, Карамелька… — тяжело дышит и в ухо мне шепчет.

— Только секс, Громов — цокаю языком и отворачиваюсь.

Моей ягодице прилетает легкий шлепок.

— Вот засранка. — насмешливо.

— Спасибо, кстати. Ты был относительно неплох сегодня. — высокомерно бросаю мужу и губу закусываю, что бы не засмеяться.

Я уверенна, что такие слова Громов слышит впервые.

— Глазки закрывай и баиньки. Дядя сказку уже тебе «прочитал». На большее не рассчитывай.

Натягивает трусы, шуршит пачкой, вытаскивая сигарету и выходит на балкон.

Дурак!

Укусить его хочется.

Улыбаюсь своим мыслям.

Сон пушистым одеялом укутывает меня.

Слышу, как чиркает зажигалка, как знакомый Женькин голос звучит с динамика телефона голосовым сообщением, как родной голос бесячего мужа записывает ответку.

Последнее что я помню: наш матрас проваливается под громовским весом. Муж притягивает меня к себе и ласково шепчет «Все равно люблю, вредина». Крепче прижимаюсь к нему и руку обнимаю.

Сон без сновидений-это то, что мне сейчас надо. Мы не меняем позы до самого пробуждения.

Просыпаюсь от громкого топота и хихиканья.

Открываю глаза и лениво шарю ими по комнате. Яркий солнечный свет пытается пробиться сквозь плотные шторы.

Видимо Громов тоже за вчерашний день неплохо умотался. Потому что рука с моей любимой татухой по-прежнему обвивает меня.

Хлопаю по татушистому дереву и нервно выдаю.

— Андрей! Мы проспали!

Громов не разжимает объятия, а лишь крепче прижимает меня к себе.

— Не кипишусь, Карамелька! У меня будильник заведен.

Свободной рукой шарит по тумбе. Открывает глаза и на меня растерянно смотрит.

— Блядь! Я его на балконе оставил! — Потом смотрит на яркий свет за окном. — Точно проспали.

Я ношусь по комнате, как электро веник. (на голове у меня между прочим то же самое). Пару раз я впечатываюсь в мощную грудь мужа и он меня придерживает, что бы я не упала.

— Гелька, скорость сбавь. Иначе сотрясешь себе голову. — потом издевательски добавляет. — Ты похожа на муху, которая при скорости в лобовое впечатывается.

Мой заспаный, злой ответный взгляд заставляет Андрея убавить веселье.