— Господин Максим, какие ещё будут поручения? Мы снова поедем за реквизитами для Высочайшего Смотра?

Тот наклонился вперед и заговорил чуть приглушённым заговорщическим голосом:

— Подожди, Дима, не спеши, — охранник почувствовал, как его похлопали по плечу. — Поговорить нужно без лишних ушей. У тебя ведь машина «чистая»? — боярыч замысловато покрутил пальцем, давая понять, что имел ввиду совсем другую чистоту. «Получив» кивок, продолжил. — Хорошо. Ты ведь говорил, что у тебя болеет кто-то?

Охранник сглотнув внезапно вставший в горле ком. Дочь вспомнилась: его кровиночка уже второй месяц пластом лежала без движения, не могла ни рукой ни ногой пошевелить. Только зачем это знать его господину? Неужели помочь хочет: едва не задохнулся он от внезапно пришедшей в голову мысли. Только разве возможно такое?

— Дочка болеет, господин, — его голос вдруг осип и стал едва слышен. — Совсем плоха стала. Раньше хоть головку поднимала, а сейчас, вообще, пластом лежит. Высохла вся, аж просвечивает... Не знаю, что и делать... Понимаете, совсем плохо… Забыл уже, когда она улыбалась. Губки синенькие стали, на ниточки похожи, словно и нее совсем… Смотрю на нее, а у самого сердце щемит. Больно, сил никаких больше нету.

Он не ожидал от себя, что начнет боярычу все рассказывать. Видно, совсем у него накипело в душе. Выговориться нужно было. Вот охранник все и выложил: и про глухие рыдания жены по ночам, и про участившиеся приступы у дочери, и про неимоверно дорогие лекарства, и про дикое желание свести счеты с жизнью. .

— … Я ведь руки на себя наложить хотел. В петлю лез, терпеть больше не мог. Только жена остановила. Сказала, что бросаю их... Совсем край, господин. Умирает, моя кровиночка, — не выдержал и глухо зарыдал. Голову опустил на руль и закрыл ее руками. Ни звука не было слышно, только плечи дрожали. — Плохо, господин, очень плохо. Чувствую, не долго ей осталось. Еле-еле жизнь в теплится.

Его плечо с силой стиснули. До боли, заставляя встряхнуться и вскинуть голову вверх.

— Соберись, — раздался из-за спины твердый голос, которым можно было камень резать. — После рыдать будешь. Когда здоровую, красивую дочь замуж выдавать будешь... Я ее вылечу.

Дрогнувший было мужчина замер. Не поверил в то, что только что услышал. Вылечить? Что боярыч такое говорит? Смеётся? От ее болезни же нет лекарства. А химия, которой ее потчуют, лишь поддерживает ей жизнь.

— Ты все верно услышал. Я ее поставлю на ноги — в голосе боярыча не слышалось и намека на смех. Он был абсолютно серьезен. — Будет, как молодая козочка бегать. Следить замучаешься. Слышишь?

— Ты точно...,– очень тихо, едва слышно, начал говорить охранник. А глаза в этот момент горели огнем надежды. Он хотел верить, почти верил в то, что его дочь можно спасти. Ведь, таким нельзя шутить. — ее спасёшь? От нее же все отказались. Никто не берется, все только руками разводят. Правда, спасёшь? Разве это возможно? У нее ведь все очень плохо...

Ничего не ответив, боярыч положил на спинку сидения ладонь, растопырил пальцы. После, широко улыбнувшись, вдруг с силой вонзил в ладонь нож. Какое-то время он двигал рукоять ножа из стороны в сторону, показывая распоротые внутренности — ошметки кожи, сукровица, мышцы. Белели кости, виднелась часть сустава, рядом с которой двигались сухожилия. Только уже от одного этого оторопь брала.

— Внимательно смотри, Дима, — не моргнув глазом, парень медленно вытащил лезвие ножа. Струйка крови тут же скользнула с руки, напомнив змейку необычного ярко-красного окраса. — Вот тебе мой ответ.

Ничего не понимающий, охранник уставился на ладонь. Чего он там мог увидеть? Рану? Господин психанул? Зачем он это сделал? Что хотел этим сказать?

— Смотри, смотри. Запоминай, — почти у самого его уха шептал парень. — Началось…

Охранник уже хотел было что-то нелицеприятное буркнуть, как на его глазах стало происходить настоящее чудо. Перестала выделяться кровь. Широкая рана на ладони парня начала закрываться, словно края сумки или кошелки какой-то.

— Я могу и не так, Дима, — боярыч несколько раз перевернул ладонь вверх тормашками, показывая, что от глубокой раны не осталось и следа. — По-прежнему, не веришь?

Дрожащими пальцами охранник коснулся розовой кожи. Все было по-настоящему, без всякого обмана. Именно здесь только что было кровавое отверстие, из которого струилась кровь. Теперь же от этого не осталось и следа. Как, вообще, такое было возможно?

— Что…, — голос мужчины задрожал, отчего он с трудом смог продолжить. — я должен сделать?

В его глазах светилась готовность сделать все, что от него попросят. Ради дочери он попрет вперед, как танк. Если надо, пойдет по головам.

— Я все сделаю, — закончил охранник и замолчал, требовательно глядя на боярыча. — Господин…

Тот перебрался с заднего сидения на переднее. Затем несколько минут молча смотрел на охранника. Казалось, оценивал, можно ли ему доверять.

— Подумай, точно ли готов на все, — в голосе у боярыча появились угрожающие нотки. Вновь стало ясно, что он не шутил, а говорил совершенно серьезно. — Ведь после своего согласия дороги назад не будет. Уйти от меня уже не удастся. Ты будешь мой с потрохами. Ты точно согласен?

Мужчина кивнул, почти не раздумывая. Чего тут думать? Для него все и так было ясно: ради дочери он пойдет на все.

— Тогда слушай внимательно… На этой карте памяти номер счета с некоторой суммой денег, — на ладонь мужчины лег небольшой пластиковый прямоугольник с магнитным замком — карта памяти на несколько терабайт информации. — Подышишь мне в каком-нибудь тихом и укромном месте помещение под мастерскую. Не должно быть рядом никаких соседей. Потребуются коммуникации. Договорись о хорошей охранной сигнализации.

Увидев вопросительный взгляд охранника, парень добавил:

— Тебе ведь нужно лекарство? Вот именно там его будут делать специально обученные люди. Ты, главное, найди здание и не задавай лишних вопросов.

Мужчина кивнул. Лишних вопросов от него точно не услышат. Не зачем ему в чужие дела в свой нос совать. Он и так свое место знает.

— Там же на карте есть список оборудования, которое мне нужно. Не бойся, ничего серьезного, — продолжил парень, ухмыльнувшись. Правда, от этой ухмылки стало еще тревожнее. — Там лишь медицина. Разберешь, короче… И, если хочешь получить лекарство, то сделай все это, как можно скорее.

Закончив, боярыч кивнул ему и вышел из машины, которая тут же с буксом стартанула с места. Охранник лихо вошел в поворот и, выйдя на прямую дорогу, еще поддал газу. У него как раз было подходящее место, куда, собственно, он и спешил.

— А с железом тоже разберусь. Вряд ли там что-то сложное. Не космический же корабль, — бормотал он себе под нос. — Есть у меня один знакомец, с которым можно обо всем этом поговорить. За бабло, что угодно достанет. Сейчас ему и наберу…

Сейчас вся его голова была забита мыслями о предстоявшем задании — поиске помещения и покупки оборудования. Однако позже, когда он вернется домой и, как обычно, присядет рядом с кроваткой дочери, его будут посещать мысли об очень странном поведении боярыча. Сами собой возникнут вопросы о больших суммах денег на карте памяти, о непонятных оговорках господина и угрозах. Наверняка вспомнится его ледяной тон, обещавший большие проблемы в случае предательства.