— Ты уходишь? — повторил Малахов.

Я в замешательстве оцепенела. Хм, я уже забыла, когда в последний раз отпрашивалась у кого-либо, чтобы уйти из дома. Мне теперь что, отчитываться перед «муженьком» в каждом своем шаге?

— Да, я хотела пойти… — забормотала я, — мне надо на интервью… ну, кое-что уточнить для статьи…

Зачем я вру? Почему не сказать правду, ведь в ней нет ничего плохого? Понятия не имею. Наверное, просто из чувства противоречия. Этот сотовый король может поселиться в нашей квартире, спать хоть на коврике в коридоре, я согласна называть его мужем, раз ему так хочется, но у него нет права на мою личную жизнь.

— А что? — спросила я почти враждебно.

— Ничего, — ответил Максим. — Просто жизнь в Москве небезопасная, всегда лучше держать родственников в курсе, куда отправляешься.

Родственников! Однако следует признать, что такая забота очень приятна. Вот только не следует показывать это Малахову.

— Ладно, — буркнула я, напуская на себя независимый вид, — скоро буду.

Мы разыгрываем не медовый месяц, а суровые будни многодетной семьи. И нежности здесь абсолютно не уместны.

Как сделать так, чтобы человеку было хорошо? Сначала сделайте ему плохо, а потом верните все на место.

Перескакивая через лужи, я мчалась к метро. Настроение у меня было скверное. Пожалуй, Марина Остаповна все-таки права: Москва, где всегда холодно, темно и неуютно, — не самое лучшее на земле место для проживания. Потом мне с трудом удалось втиснуться в вонючий вагон метро. Стоя рядом с мужиком в засаленном ватнике и вдыхая запах его давно не мытой головы, я чувствовала себя совсем уж омерзительно. Зато, очутившись опять на улице, — а она, смею вас уверить, продолжала оставаться такой же холодной и мокрой, — я неожиданно обнаружила, что настроение у меня заметно улучшилось. Вот так московская подземка дарит людям радость.

Дом, в котором обитал Юлий, оказался серой панельной многоэтажкой. Хм, в подъезде два лифта, пассажирский и грузовой, и ни один не реагирует на кнопку вызова. Придется подниматься пешком. Где же 42-я квартира? Я стала считать и с третьего раза вычислила, что она находится на десятом этаже. Десятый этаж! О боже! Нет, я не дойду!

Но я дошла. И в изнеможении припала к дверному звонку.

Почти сразу же на пороге возник мужчина в полосатой пижаме. Судя по живописным пятнам явно пищевого происхождения, он в пижаме не спал, а использовал ее в качестве домашнего костюма.

— Здравствуйте! Ох! Сейчас отдышусь, а то лифт не работает…

— Да выпорол я его уже, выпорол! — заорал мужик, метнулся в квартиру и приволок за шкирку рыжего мальчишку лет десяти. Мальчишка хотя и размазывал по веснушчатому лицу слезы, но выражение глаз у него было такое, будто он задумывает какое-то озорство. — Скажи, всыпал я тебе ремня, а?

— Всыпал, — ответил мальчишка, хлюпая носом и косясь на меня зеленым глазом.

— Вот! — Мужик гордо посмотрел на меня.

— Это, конечно, не мое дело, — осторожно завела я, — но зачем же вы бьете ребенка? Это непедагогично.

— Да какой это ребенок? Это монстр! Иди учи уроки!

Подхваченный кинетической энергией подзатыльника, отпрыск убежал. А мужик вздохнул и принялся рассказывать.

* * *

Сегодня Иван Петрович Васин возвращался домой с родного завода, как обычно, в 6 часов вечера. Приняв по пути пару стаканов горячительного, он вошел в подъезд. Ни один лифт не работал.

«Сволочи лифтеры! Ни малейшего уважения к уставшему рабочему человеку!» — думал гражданин Васин, топая на десятый этаж. Отдышавшись около своей квартиры, он открыл дверь и направился прямиком на кухню. Там Иван Петрович достал из холодильника пачку пельменей и…

Тут в дверь позвонили. Чертыхнувшись, мужчина пошел открывать. На пороге стоял сосед, с которым Иван Петрович приятельствовал и часто ездил на рыбалку.

— Лифты не работают, — заметил сосед, как-то странно отводя глаза в сторону. — Вечно у нас в стране бардак.

Гражданин Васин мог только присоединиться к этому мнению. Закрыв дверь, он вернулся на кухню, налил в кастрюлю воды, зажег газ и…

Раздался новый звонок. Недоумевая, Иван Петрович поплелся отворять. На лестничной площадке стояла соседка с верхнего этажа. Дама обладала весьма активной жизненной позицией: то она затевала боевые действия против «ракушек» во дворе, то доходила до президента с жалобой на нерегулярный вывоз мусора. На этот раз она обрушила весь свой темперамент на бедного Ивана Петровича:

— Безобразие! Лифты опять стоят! Я этого так не оставлю, зарубите себе на носу! У меня, между прочим, имеются связи в правительстве!

Недоумение Ивана Петровича усилилось. Он выпроводил соседку и, подгоняемый урчанием в животе, трусцой побежал в пищеблок. Не успел мужчина насыпать в кипящую воду два десятка пельмешек, как звонок раздался еще раз.

Обещая прибить очередного визитера, Иван Петрович распахнул дверь. На пороге стоял детина в спортивном костюме и с золотой цепью на шее. Как прикинул на глазок Васин, цепь была шириной в его мизинец.

— Братан, ты это… не прав у нас будешь, — медленно протянул детина. — Почему у тебя лифты не ходят?

— При чем тут я?! — завопил несчастный гражданин Васин.

— Как это — при чем? — удивился детина. — Вон и на подъезде написано, что ты у нас за лифты отвечаешь. Ты разберись, чтоб всё нормалек было!

Иван Петрович стремглав скатился по лестнице на первый этаж. На двери подъезда действительно висело объявление: «Уважаемые жильцы! По всем вопросам работы лифтов в 1-м подъезде просьба обращаться в квартиру № 42. Служба по эксплуатации лифтов».

Сорвав объявление, Иван Петрович, как был в тапочках на босу ногу, помчался в лифтовую диспетчерскую, которая располагалась в соседнем доме. Ворвавшись в каморку, он чуть не с кулаками набросился на сидевшего там мужика.

Мужик оказался электромехаником по обслуживанию лифтов. Он неторопливо закурил и поведал такую историю. В подъезде, где как раз имеет счастье проживать гражданин Васин, кто-то повадился поджигать кнопки лифтов. Электромеханик трижды менял панель управления. Четвертую панель он поставил алюминиевую. Но простояла она недолго: через неделю преступник подпалил и ее, предварительно выковыряв половину кнопок. Тогда механик решил выловить злоумышленника, это стало делом его профессиональной чести. На панель лифта мужчина поставил тепловые датчики, сигнал от которых поступал прямиком в диспетчерскую. И как только датчики засвидетельствовали, что кнопки подвергаются воздействию огня, механик остановил лифт. Хулиган оказался заперт на месте преступления.

Как и следовало ожидать, поджигатель оказался лицом, еще не достигшим совершеннолетия. Негодяю было лет десять, может, все одиннадцать. Когда механик вытащил его из лифта на лестничную клетку, тот, ревя в три ручья, признался, что зовут его Сережа Васин, а живет он в 42-й квартире. Сережа поклялся, что больше никогда — честное слово! — он не прикоснется к кнопке лифта. Не говоря уже о том, чтобы ее поджечь. Однако нечто неуловимое в лице ребенка заставляло усомниться в искренности последнего заявления.