Он немедленно передал шифровки со всеми полученными от неизвестного агента-героя важными сведениями в американскую и английскую разведки.

* * *

В штабе генерала Эйзенхауэра расшифровали сведения от Судоплатова и передали их «Айку», как за глаза все звали между собой командующего. Генерал все еще был хмур после поражения в Арденнах, он искал способа отомстить немцам одним точным ударом. Прочитав данные, он задумался и спросил начальника разведки:

— Вы считаете, можно верить этим данным?

— Сэр, сведениям от генерала Судоплатова всегда можно верить.

Это сразу ободрило Эйзенхауэра, он представил себе, как эти же данные читает премьер-министр Англии Черчилль. Этот старый лис, интеллектуал, знаток и любитель искусств, не хотел, чтобы бомбили Дрезден. Он говорил: «Пока немцы не станут бомбить Оксфорд, мы не будем бомбить Дрезден». Теперь эти данные советской разведки были переданы британскому премьер-министру. По полученным сведениям, Дрезден был важным военным и железнодорожным узлом и стоял на пути к полной победе союзников. Его надо было разбомбить до основания.

В своем бункере в лондонском подземелье старый Уинстон Черчилль только что выпил бокал коньяка и закурил очередную сигару. Он подсел к столу, читал присланные о Дрездене данные и изумлялся: значит, он ошибался, охраняя древний город от разрушения. Скрепя сердце он согласился на бомбежку.

Вечером 12 февраля 1944 года генерал Эйзенхауэр отдал приказ — бомбить Дрезден так, чтобы в нем камня на камне не осталось. В американском и английском штабах сразу разработали операции: первыми вылетят вечером 13 февраля 245 британских бомбардировщиков Ланкастер. (Английские летчики славились как мастера ночных бомбежек.) Они сбросят двухтонные бомбы. За ними второй волной ранним утром 14 февраля вылетят 500 американских бомбардировщиков, а третьей волной полетят 460 знаменитых американских «летающих крепостей» — бомбардировщики «В-17».

Заканчивался день 12 февраля 1945 года.

* * *

Американского летчика Роберта Розенфельда в его 3-й летной дивизии все звали уменьшительным именем Рози, двадцативосьмилетний капитан командовал эскадрильей бомбардировщиков «Б-17». Роберт Розенфельд был типичным представителем второго поколения еврейских иммигрантов в Америке: вырос в Бруклине, густо заселенном евреями; родители были бедными лавочниками, но сыну дали юридическое образование. Однако не успел Роберт начать свою практику, как 3 сентября 1941 года японцы разбомбили американскую военно-морскую базу «Перл-Харбор» на Гавайских островах, потопив десятки американских судов и убив тысячи моряков. На следующий день Роберт Розенфельд добровольно записался в армию и его направили на обучение в авиацию. Оттуда его перевели в Англию, на базу дивизии бомбардировщиков 8-й армии, известную под названием «Кровавая сотня» (она носила сотый номер). Стратегической задачей «летающих крепостей» было разрушение немецкой военной машины: они проникали вглубь территории противника и бомбили города. Но немецкие истребители и зенитная артиллерия сбивали слишком много «крепостей». Во время бомбардировки города Мюнстера в октябре 1943 года 13 бомбардировщиков были атакованы 200 немецкими истребителями. У самолета Розенфельда вышли из строя два мотора из четырех, образовалась большая дыра в крыле и были ранены три стрелка. Он сумел избежать гибели только благодаря тому, что искусно сманеврировал. Из 13 самолетов эскадрильи на базу вернулся только он один. Когда он посадил машину, выяснилось, что в одном из бензинных баков лежал неразорвавшийся немецкий снаряд. Неизвестные умелые руки какого-то противника нацистов выпустили заведомо бракованный продукт, и это спасло Роберта Розенфельда и его команду.

Тогда о них была сочинена песня, ставшая популярной во всем мире:

Капитан Розенфельд разработал новую эффективную тактику: он поднимал машины почти до высоты стратосферы и оттуда пикировал на цели вертикально вниз. Германию он бомбил беспощадно. В дивизии ходили слухи, что у еврея Розенфельда в гитлеровских концентрационных лагерях были убиты родственники, поэтому он и бомбил немцев с такой злостью.

14 февраля 1945 года капитану Роберту Розенфельду был дан приказ: на рассвете со всей дивизией вылетать третьей волной бомбить Дрезден[32].

* * *

Саша Фисатов скрывался уже шесть дней. Он давно доел последний сухарь, оставленный ему офицером, и давно не спал больше чем два-три часа в сутки. В дневное время он не смел не только спать, но даже шевелиться в своей яме. На седьмой день слабость и бессонница все-таки сморили его. Немецкий охранник услышал ночью храп, исходивший от сторожки, заглянул в полуоткрытую дверь — и никого не увидел. Храп шел из-под досок пола. Вдвоем с другим охранником они выволокли Сашу наружу, захватили передатчик и, подбадривая его пинками, повели к своему офицеру, Сашиному знакомому. Тот, злобно нахмурясь, молча подошел вплотную к Саше, посмотрел ему в глаза. Но Саша заметил, что он ободряюще ему подмигнул. А затем громко приказал:

— Запереть и держать до расследования. Но нужно кормить и поить, чтобы он не умер до признания. Потом мы его казним.

Сашу допрашивали и избивали:

— Кому передавал сведения?

— Никому, я ничего никому не передавал.

— Почему же с тобой был передатчик?

— Я его не видел. Я только прятался от усталости.

— Ты еврей?

— Нет.

— Врешь, сволочь. Мы ведь видели, что ты обрезанный. А что это за волосяные узелки у тебя в кармане?

— У меня такая привычка — вязать узелки.

Его опять били. Приказ был — на следующий день, 14 февраля, повесить его на глазах у всех пленных.

Сашу вели к приготовленной виселице. Он еле мог идти, голова его гудела от ударов, глаза ничего не видели из-за отеков век и ран на лице. Но все-таки он еще думал: мысленно прощался с жизнью, с мамой, с сестрами. Вот и наступил конец жизни, о котором он неотступно думал почти все эти четыре года в плену. Четыре года ему удавалось избежать смерти — по нему стреляли, он смертельно болел, он умирал от голода и жажды, а все-таки смог выжить. Теперь надежды нет, кончился Саша Фисатов, который раньше был Сашей Липовским.