– Так. И что нам теперь делать? – Лариса принялась ходить по комнате, рассуждая и разговаривая сама с собой. – Насколько я понимаю, прецедентов еще не было, все дети рождались там…

– А наш ребенок родится здесь, – уверенно и твердо заявил Андрей. – Не было прецедента – так будет. В конце концов, я в этом городе не последний человек.

Он говорил, уверенный в том, что делает это только ради жены. Но где-то глубоко в его мозгу копошилась мысль, что это отличный способ отложить принятие решения на долгий срок. Впрочем, жена уловила его сомнения.

– Обещай, что не будешь с ней видеться, – сказала она.

Сердце Андрея гулко и влажно шлепнуло по груди изнутри. Он испугался, что пойман, и, чтобы не быть загнанным в угол, ответил:

– Обещаю.

Алена очнулась и увидела над собою ровный белый потолок. Она рванулась, испуганная тем, что дерево все еще держит ее запертой в своей утробе, но поняла вдруг, что это не так. Потолок, стены и пол здесь были белыми, но места оказалось не в пример больше, стояла вдоль стен мебель. Сама Алена лежала на мягкой кровати, укрытая красивым одеялом, на котором переплетались нежно-зеленые стебли и фиолетовые светлые цветы.

Окно наполовину закрывали зеленые занавески: оно было большущим, а занавески такими длинными и плотными, каких она в жизни не видела. Был тут и большой белый шкаф, блестящий, как речная вода. Алена все лежала и смотрела на него и гадала: покрашен ли он или вырезан из райского белого дерева, из изнанки волшебного дуба. Наконец, набравшись смелости, она села на постели. Голова ее закружилась, и Алена тут же захотела лечь обратно, но слабость быстро прошла. Она ступила на пол одной ногой, потом другой. Пол был теплым. Алена встала на дрожащие ноги, с трудом выпрямилась, но почти сразу почувствовала себя увереннее. Она подошла к шкафу поближе. Никаких следов краски на нем заметно не было. Алена убедилась, что находится в раю, в волшебном саде-Ирии, где растут деревья с волшебной, сияющей сердцевиной.

Потом она добралась до окна. Выглянула – и у нее захватило дух.

Ирий-сад парил над землей, и сразу стало ясно, для чего Финисту понадобились крылья. Хрустальные горы, блестящие в солнечных лучах, странные, ровные, с плоскими небывалыми вершинами, остались где-то внизу. Выглянув, Алена тут же отпрянула: от такой высоты ей стало страшно. Она села на кровать и принялась думать о разных вещах. Сперва гадала, как смогла забраться сюда, потом начала задаваться вопросами, где она, где Иван и что теперь ей следует делать.

Отвлек ее слабый щелчок: дверь у нее за спиной открылась и впустила женщину. Она показалась Алене настоящей красавицей: с гладкой, без единой морщинки, кожей, с волосами, блестящими так, точно в них вплетены крохотные самоцветы, с фигурой, словно выточенной из камня. И двигалась красавица плавно и нежно, будто только делала вид, что идет по земле, а на самом деле парила в воздухе.

– Алена? – спросила красавица, и было в этом вопросе и «здравствуйте», и утверждение своего превосходства, и плохо скрываемое любопытство.

– Алена, – подтвердила та, робко вставая с кровати.

– Меня зовут Лариса.

– Лариса, – эхом повторила Алена и почувствовала жгучий стыд: за то, что ниже ростом и темнее кожей, за нелепо обрезанные волосы и неуклюжие движения, и за охрипший голос, и за то, что не знает, о чем говорить и как ответить, не нарушив приличий.

– Вы, – начала Лариса осторожно, и каждое ее словно было как шаг по кочке над глубоким болотом, – вы пришли сюда из…

– Из Сергеева. Это деревня.

– И далеко ли ваша деревня?

– Да как сказать… Неделю, наверное, шла. А далеко ль это? Не знаю.

– А зачем… Зачем вы шли?

– Зачем? – Алена закашлялась, да так, что согнулась пополам и руками схватилась за живот, который тут же противно заныл.

Лариса внимательно смотрела на нее, ожидая ответа, и Алене пришлось ответить:

– Жениха ищу.

Лариса опустилась в кресло, приготовившись слушать, и Алена уселась на кровать, стыдливо поджав босые ноги.

– И почему же вы ищете его здесь?

– Так он же как птица – с крыльями. Такие люди в обычной стране не живут. Думаю, только тут и можно найти. А зовут его Финист. Он высокий, глаза у него серые, волосы – светлые, как лен, и волной… Да летать может на крыльях. И остался бы он со мной, да держит его кто-то. Вроде бы Кощей – если он так говорил, да если я запомнила правильно.

– Кощей? – Красавица нахмурилась, и темные ее брови сошлись к переносице.

– Кощей, – робко подтвердила Алена.

Лариса холодно кивнула и, встав из кресла, быстро вышла их комнаты.

Алене было плохо: она не знала, где оказалась и что сделала такого, что к ней ходят все время разные люди, многих из которых она побаивалась за то, что они обращались с ней сухо, трогали холодными руками, заставляли глотать маленькие разноцветные камешки. Ей говорили, что это врачи, лекари, но Алена не знала, верить ли им, хотя день ото дня ей становилось лучше. И нога не болела, и кашель отступал, и даже грубо обкорнанные волосы стали мягче, распушились, чуть завились и не топорщились уже так сильно на затылке.

Страх перед людьми и необычными вещами, что окружали ее, перемежался с приступами тоски – от безделья. В те часы, когда никто не приходил к ней, Алена сидела на кровати, сложив на коленях руки, и читала молитвы. Она просила у милых, одетых в белое и похожих на ангелов женщин, чтобы они нашли ей какое-нибудь дело, но те лишь ласково улыбались, выкладывая на кровать пахнущее свежестью, не Аленой выстиранное белье.

Она пыталась хоть с кем-нибудь поговорить, расспросить о Финисте, но попытки ее были безуспешны. В конце концов тягостные мысли вылились в отчетливое осознание того, что она – пленница. Алена впала в уныние: день за днем сидела на кровати, глядела в стену перед собой и, чтобы хоть чем-то себя занять, растягивала еду на подольше, подъедая все до последнего кусочка. Она вроде и не растолстела, но чувствовала себя отяжелевшей, с неподъемными руками, с ватными ногами, похожими на глиняные кувшины с киселем.

– Говорят, у вас депрессия? – спросила Лариса, входя в комнату.

– Что? – Алена едва повернула голову в ее сторону.

– Тоска.

– Да. Тоскливо тут у вас. И поработать не дают, и не выпускают. Вот вы скажите мне, – Алена вдруг оживилась и повернулась к гостье, – я в тюрьме тут?

– Нет, что вы! – Лариса смутилась: казалось, ей только что стала ясна вся справедливость такого вопроса. – Конечно, нет!

– Ну так если, – Алена вскочила, – если Финиста тут нет, если ошиблась я, почему мне никто не скажет об этом? Почему не отпустят домой? Не хочу так жить! Не хочу!

– Финист, – Лариса задумчиво поджала губы, – Финист тут.

– Тут! – Алена всплеснула руками.