— Хотите посмотреть? — предложила она.

— Очень!

Рая выдвинула один из ящиков шкафа, порылась в его недрах и протянула мне какой-то прямоугольник:

— Вот.

На моей ладони лежал бейджик. Это такая карточка, которую прикалывают на груди продавцы, менеджеры, а также участники различных официальных мероприятий. На бейджике пишут имя и фамилию человека, а иногда и помещают его фотографию. В данном случае никакой фотографии не было, только имя — Galina Kolyvanova. А сверху мелкими буквами было написано — «18th International Symposium on Astronomy, November 22–26, Moscow». Значит, некая Галина Колыванова принимала участие в восемнадцатом международном симпозиуме по астрономии, который проходил в Москве с 22 по 26 ноября. Ну и что тут такого? Подумаешь, кто-то из жильцов обронил бейджик. При чем здесь убийство Кагирова? Очевидно, на моем лице отразилось разочарование, потому что Раиса стала поспешно объяснять:

— У нас в подъезде нет никакой Галины Колывановой, понимаете? И в гости человек с таким именем ни к кому не ходит, я интересовалась. А я нашла эту вещь…

— Бейджик, — встряла я. — Это называется бейджик.

— Да? Буду знать. Так вот, я нашла этот бейджик на лестничной клетке нашего этажа, буквально в трех метрах от раненого Витьки.

— Обычная случайность, — сказала я.

— Ничего случайного не бывает, когда речь идет об убийстве, — отрезала Рая. — Я уверена, что Витьку пыталась убить именно эта девушка, Галина. И вторая попытка ей удалась.

— А кто она такая, эта Галина?

— Кто же ее знает… — протянула Раиса. — Но должно быть, у нее была весомая причина. Может быть, Кагиров ее так же обманул, как ту молдавскую Риту. А может, занял денег, как у нас, и не вернул. Мало ли что могло случиться. Жизнь — непредсказуемая штука.

Это уж точно. От тюрьмы и сумы не зарекайся. Даже лучшие друзья не смогут помочь тебе выбраться из-за решетки. Если, конечно, у них случайно не завалялась крупная сумма в иностранной валюте на подкуп Фемиды. Такие грустные мысли роились у меня в голове, пока я ехала в битком набитом вагоне метро. Сограждане плотными рядами возвращались с работы, и их хмурые лица как нельзя лучше соответствовали моему настроению.

Едва я вошла в квартиру, как раздался телефонный звонок. Я обреченно взяла трубку.

— Люся? Это Ирина Ильинична. Уже несколько дней не могу до тебя дозвониться. Ну как, удалось тебе что-нибудь узнать про квартиру на «Войковской»? Можем мы ее продать?

Мама Аллы. Бедная женщина пытается спасти дочь от тюрьмы. А я ничем не могу ее обнадежить. В древности гонцам, приносившим дурные вести, отрубали голову. Но никто, кроме меня, не скажет ей горькую правду.

— Увы, Ирина Ильинична, вынуждена вас огорчить. Я тут предприняла небольшое расследование, и вот что мне удалось узнать…

И я рассказала маме Аллы все: как Аркадий Васильевич Бабиченко вместе с пенсионеркой Копейкиной провернули мошенничество с квартирой; что законной владелицей жилплощади является Ангелина; что было еще четверо доверчивых покупателей, но ни один из них так и не догадался, что его обманули… Мой подробный рассказ про всех подозреваемых занял не меньше получаса. Ирина Ильинична слушала меня затаив дыхание.

— Как ни крути, а получается, что только у Аллы был мотив для убийства, — сделала я вывод. — Мне очень жаль.

— Но Алла не могла этого сделать! Ты же ее знаешь! — горячо воскликнула Ирина Ильинична.

— И тем не менее… — Я глубоко вздохнула.

— Подожди, дай мне прийти в себя, — прошептала женщина. — Но ведь ты говорила, что тот последний мужчина, как его там…

— Виктор Кагиров.

— Да, Кагиров, что он замышлял убить старушку!

— Да, замышлял, но его самого убили еще в конце января. А убийство Копейкиной произошло совсем недавно, 12 марта. Так что он никак не мог.

— А вдруг все-таки ниточки ведут к нему, а? Кто эта Галина Колыванова? Вдруг это его жена? Вдруг она претендует на общее имущество?

Я прекрасно понимала, что несчастная мама Аллы была готова вообразить любую ситуацию, лишь бы спасти свою дочь. Как утопающий, она хваталась за соломинку, а я не могла сказать ей: «Это все ерунда! Смиритесь с неизбежным!»

— Вообще-то я даже не знаю, был ли Кагиров женат… — осторожно произнесла я.

— Вот видишь, ты не знаешь! — торжествующе воскликнула Ирина Ильинична. — Значит, есть вероятность, что был.

— Допустим. Но бейджик Галины Колывановой здесь ни при чем. Когда убивают человека, то обычно не оставляют на месте преступления свое имя и фамилию.

Женщина ничего мне не ответила. Я тоже не знала, что еще можно сказать. Наконец я услышала тихий голос Ирины Ильиничны:

— Люся, послушай меня. Я тебя прошу, я умоляю — попытайся сделать хоть что-нибудь! Если есть хоть малейшая надежда, надо бороться! Пока Алле не вынесли приговор… — Ее последние слова потонули в рыданиях.

Ну что мне еще оставалось? Конечно, я обещала сделать все, что в моих силах. Расследование продолжается, даже если от него нет никакого толку. Детектив Люся Лютикова: для тех, кому больше нравится процесс, а не результат.

Думаю, все со мной согласятся, что воскресенье — самый приятный день недели. Впрочем, по-разному бывает. Однажды я прочитала в журнале статью о самоубийствах в развитых западных странах. Так вот, статистика свидетельствует, что подавляющее большинство тамошних самоубийц решает наложить на себя руки именно в уик-энд. Психологи даже придумали специальный термин для этого явления — синдром выходного дня. Они объясняют его так: человек выпадает из привычной рабочей атмосферы, где его обязанности четко прописаны, и не знает, чем себя занять. В результате он чувствует душевное опустошение, которое и приводит его к трагическому шагу.

Ну, не знаю… Недаром говорят: что русскому хорошо, то немцу — смерть. Русский человек ни из какой рабочей атмосферы не выпадает. Он скорее покончит с собой в понедельник: от мысли, что надо тащиться на опостылевшую службу. А уж что касается того, чем занять себя в выходные дни, то на этот счет у русского человека никаких сомнений не возникает. Я сейчас, например, займусь своим любимым делом: буду валяться в постели и смотреть по видео мелодрамы.

Какое все-таки счастье, что у меня нет ни мужа, ни детей! А то бы сейчас началась эксплуатация по полной программе: встать раньше всех, приготовить завтрак, накормить домочадцев, вымыть посуду, постирать гору белья, обнаружить на мужней рубашке чужую губную помаду, устроить скандал, разнять дерущихся детей, приготовить обед — ну и так далее до глубокой ночи, когда можно будет наконец забыться тяжелым тревожным сном. Нет, какое это все-таки счастье — принадлежать только себе!

Неожиданно зазвонил телефон.

Ну, почти только себе.