— Дима с девушкой остались, и я, чтобы не мешать ребятам, ушел спать, — продолжил тренер. — А когда наутро проснулся — никого из них уже не было.

Все это показалось милиционеру весьма подозрительным, и он пригласил Дмитрия в отделение милиции для более подробного разговора, чтобы прояснить некоторые несоответствия, но тот в милицию не явился и вообще исчез.

Тут сомнения на его счет превратились в серьезные подозрения, и Дмитрия Ракитина объявили в розыск по обвинению в убийстве Дины Русаковой.

— Розыск ничего не дал, — закончил Кирилл свой рассказ. — И с тех пор я ни о нем, ни о Дине ничего не слышал. Что касается Дины — какое-то шестое чувство подсказывает мне, что ее давно уже нет на свете. А вот Дмитрий… — лицо Кирилла помрачнело, руки сжались.

— Еще вопрос, — Сима протянула ему вторую фотографию — ту, где никто не позировал, — я так понимаю, это ваш тренер?

— Ну да, он, Алексей Иванович… — Кирилл поднес снимок к глазам, — надо же, как он на нее смотрит… Значит, он тоже… а мы и не замечали тогда.

— Кто-то же заметил, раз сфотографировал его в такой момент… — проговорила Сима.

— Вот как все обернулось… — Кирилл надолго затих.

Он немного помолчал, наконец, справился с собой и добавил:

— А теперь появляетесь вы… мало того, что вы удивительно похожи на Дину — так вы еще приносите эти фотографии. Так что вся эта история снова ожила в моем сердце…

Он на мгновение прикрыл глаза, словно преодолевая боль, и затем проговорил:

— Я вам рассказал все, что вы хотели. Даже больше, чем я собирался рассказывать. И теперь вы просто обязаны рассказать мне свою часть истории.

— Да. — Сима решительно тряхнула волосами. — Слушайте!..

Через несколько минут официант принес Тимофею салат. Тимофей потыкал в него вилкой и строго спросил:

— Это что?

— «Нисуаз», как вы заказывали, с перепелиным яйцом!

— Вижу, что с перепелиным! А какой салат вы сюда положили?

— Как — какой? — растерялся парень. — Обыкновенный листовой салат… свежий…

— Свежий! — передразнил его Тимофей. — Еще бы не хватало вчерашний, за такие-то деньги! В «нисуаз» полагается класть рукколу, а у вас обычный, который французы называют «батавия»! Дикие вы люди! А чем вы его заправляли?

— Маслом и уксусом…

— Понятно, что не майонезом! Уксус-то какой? Похоже, что яблочный, а нужен бальзамический…

— Но я же все-таки не повар… — попробовал оправдаться официант.

— Вижу, что не повар! И на кухне у вас тоже не повар работает! Ладно, свободен, можешь идти, и передай вашему повару, чтобы он хоть луковый суп постарался не испортить!

Официант испарился, а Тимофей, довольный произведенным впечатлением, приступил к еде.

Салат, хоть изготовленный не по всем правилам, был неплох.

Едва Тимофей разобрался с ним, появился официант с плошкой лукового супа.

Тимофей уставился на суп, как будто ему принесли блюдо жареных тараканов.

— Это что? — спросил он удивленно.

— Как — что? — переспросил официант. — Луковый суп… наш повар, между прочим, бронзовый призер международного кулинарного конкурса в номинации «супы»…

— Бронзовый? — язвительно переспросил Тимофей. — То есть третье место получил, из трех участников? Не знаю, может, он в молодости для пионерского лагеря гороховый суп с костями хорошо варил, но эта бурда к луковому супу имеет такое же отдаленное отношение, как я к балетному училищу имени Вагановой!

— Но позвольте… — попытался вклиниться официант.

— Не позволю! — гремел Тимофей. — Вот это сверху что?

— Как — что? Это гренки… гренки с запеченным сыром…

— Гренки! — передразнил его Тимофей. — Кто вашему повару сказал, что луковый суп подают с гренками? Луковый суп подают с крутонами — чувствуешь разницу?

— Да, конечно… — пролепетал окончательно посрамленный официант.

— То-то! — Тимофей попробовал сырную корочку и поморщился: — А сыр какой? Сыр должен быть твердый топлон из Савойи, в крайнем случае — мимолетт из Лилля, а у вас тут обыкновенный пармезан!

— Я передам повару…

— Передай, передай! И скажи ему, чтобы с остальным не напортачил!

Официант скрылся за служебной дверью. Там его уже поджидал директор ресторана Жорж Морисович. Ухватив официанта за пуговицу, Жорж осведомился:

— Что там происходит?

Официант подробно сообщил ему о поведении Тимофея и дословно пересказал все его критические замечания.

Жорж Морисович побледнел.

— Так и сказал — топлон или в крайнем случае мимолетт?

— Так точно!

— И на вкус определил, какой сыр мы использовали?

— На вкус!

— Это специалист, профессионал!

Жорж выглянул в зал, внимательно оглядел Тимофея и побледнел еще сильнее.

— Все ясно! — проговорил он трагическим голосом. — Я слышал об этом человеке от Луиджи из «Наполи» и от Ямагучи из «Сегуна»!

— Как, ведь господин Ямагучи недавно умер…

— Ну да! Он после визита этого типа сделал себе харакири! Это переодетый ресторанный критик из Москвы! Он нарочно приходит под видом полубомжа, проверяет сервис, кухню, и потом печатает разгромные отзывы в самых крутых гламурных изданиях! Если он обругает наш ресторан — все, считай, можно закрываться!

— Что же делать?

— Что мы можем сделать? Пойду на кухню и попрошу Василия, чтобы он постарался, выложился, как на конкурсе… может быть, я сам ему помогу… а что этот критик еще заказал?

— Баклажаны по-гасконски и крем-брюле.

— Так… с баклажанами придется повозиться, это блюдо сложное, а крем-брюле, слава богу, трудно испортить…

Через полчаса Жорж Морисович с заискивающей улыбкой подошел к сытому Тимофею и осведомился:

— Ну, как вам понравилась наша кухня?

— Про салат и суп я уже все сказал вашему мальчику, — строго проговорил Тимофей. — Баклажаны, честно сказать, неплохие. Умеете, если захотите. Главное, чеснок для шпигования хорошо подготовили — чувствуется рука мастера.

— Мы старались. — Жорж Морисович скромно потупился.

— Но крем-брюле… — протянул Тимофей. — Честно говоря, с крем-брюле вы меня огорчили.

— Как? — вскрикнул Жорж, бледнея. — Что не так с крем-брюле? Его ведь очень трудно испортить!

— Вот именно! Я тоже всегда так думал! Но вам это удалось! Я заказывал настоящее крем-брюле, специально два раза официанту повторил, что настоящее, а вы прекрасно знаете, что настоящее крем-брюле подают горящим. Или на столе поджигают, или так и вносят — с пламенем. А мне подали обычное крем-брюле, с остывшей корочкой!