Бóльшая часть континентальной прессы также публиковала материалы, которые симпатизировали небольшой альпийской стране и племяннику бывшего императора. Луи Филипп, его министры, а также правительства стран, что поддержали в данном вопросе Францию, были выставлены в негативном свете. В конечном итоге граф Моле был вынужден смягчить тон своих требований и обещал наладить отношения со Швейцарией, если Луи Наполеон немедленно покинет территорию этой страны.

Проницательный и умный австрийский канцлер Меттерних попытался исправить ситуацию и предложил Луи Наполеону поселиться в Австрии и оказывать всяческую поддержку[363]. Однако, как и в 1816 году, Луи вслед за своей матерью отказался от «заманчивых» предложений Меттерниха. Луи Наполеон решил отправиться в Великобританию и обратился в британское консульство за паспортом[364]. Через несколько дней его просьба была удовлетворена.

14 октября 1838 года Луи Наполеон покинул Арененберг[365] и отправился в Констанц. Многие жители Тургау, прослышав о проезде Луи, специально выходили на дорогу, чтобы поприветствовать его. Из окон домов выглядывали мужчины и женщины и криками подбадривали добровольного изгнанника. Где-то кидали цветы. Простая дорога путешественника превратилась в триумфальное шествие невинного изгнанника.

Пересекая границу между Швейцарией и Баденом, Луи в последний раз обернулся и бросил свой взгляд на швейцарские поля и видневшийся вдали лес. Это был тот же человек, который в июле 1815 года, будучи еще мальчиком, удивленно рассматривал неизвестную страну. Правда, теперь это был взгляд уже взрослого человека, навсегда прощавшегося со своей второй родиной.

Своеобразный итог всего дела подвело старейшее французское издание La Gazette de France, которое в своей передовице, обращенной к правительству, написало: «Что вы сделали? Получили принца Луи в Англии вместо Швейцарии? В конечном итоге Лондон ближе к Парижу, нежели Арененберг»[366]. А газета L’Europe Industrielle высказала сокровенную фразу, что Луи Наполеон «больше не является гражданином Швейцарии; теперь он Наполеон III»[367].

Многие в Германии также хотели посмотреть на человека, из-за кого только что в центре Европы могла начаться война. Дороги, по каким проезжал Луи Наполеон, заполнялись любопытствующими. В Мангейме и Дюссельдорфе Луи приветствовали толпы людей. Практически везде Луи Наполеон слышал слова поддержки и одобрения. Приехав в Роттердам, Луи не стал сразу переправляться на британский берег, а на несколько часов заехал в Гаагу, чтобы посмотреть на бывшую столицу королевства своих родителей.

25 октября 1838 года Луи Наполеон поселился в лондонском Fenton’s Hotel. Великобритания встретила Луи Наполеона с распростертыми объятиями. Общественное мнение страны и печать (даже те издания, которые не были расположены к бонапартизму и лично к Луи Наполеону) выражали слова сочувствия и поддержки. Практически все британские политики готовы были вести диалог и встречаться с опальным деятелем. Если ранее Луи был близок к партии вигов, то теперь и члены партии тори охотно шли на контакт с ним. Более того, желание встретиться с изгнанником выразил и знаменитый герцог Веллингтон, кто пользовался огромным авторитетом и влиянием в английском обществе[368].

Луи Наполеон сблизился с такими известными британскими политиками, как Чарльз Уильям Вен (маркиз Лондондерри) и Джеймс Ховард Харрис (лорд Малмсбери). Радушный прием был обеспечен в самых аристократических семействах Великобритании. Он познакомился с писателями, политическими и общественными деятелями: Эдуардом Бульвер-Литтоном, Бенджамином Дизраэли, Чарльзом Диккенсом. Впору было составлять распорядок дня, в котором бесконечной чередой шли завтраки, обеды, встречи, рауты, ужины и вечеринки. В конце августа 1839 года в замке Эглинтон Луи Наполеон даже принял участие в аристократическом рыцарском турнире, напоминавшем турниры времен Средневековья[369].

По правде говоря, составлять расписание дня для Луи Наполеона было кому. С ним в Лондоне были врач и доверенное лицо Анри Конно, Виктор де Персиньи, генерал Тристан де Монтолон и полковник Водре, Шарль Дени Паркен и виконт Анри де Кверель, банкир Джузеппе Орси, секретарь Альфред д’Аламбер, верный слуга Телен и другие. Вся сопровождавшая команда Луи составляла двадцать человек.

При посещении известных мест Лондона (например, лондонского Тауэра, Арсенала, резиденции лорд-мэра Лондона, Банка Англии и других) Луи Наполеон удостаивался приветствий и почестей, какие соответствовали статусу члена правящего дома. Сам себя он называл «принц Луи» или «принц Луи Бонапарт». На развернувшуюся в британском обществе и прессе дискуссию о том, кем же является Луи Наполеон, был получен ответ: статус «принца» был определен в Фонтенблоском договоре от 1814 года, который подписали все великие державы[370].

Особый интерес к Луи Наполеону, естественно, проявило французское посольство. Французы пытались получить информацию о всех его передвижениях и встречах. Однако на этот раз британская сторона наотрез отказалась сотрудничать с французами и предоставлять какие-либо сведения о принце. Правительство Франции запросило британскую сторону о перспективах пребывания Луи Наполеона на территории Великобритании[371]. Этот запрос вызвал открытое недовольство членов правительства, общества и прессы. Газеты негодовали и задавались вопросом: а не выдвинет ли Франция ультимативные требования к Англии, как это она проделала со Швейцарией?

Дело «принца Луи» наложило дополнительный негативный отпечаток на весьма непростые отношения, сложившиеся в последние годы между Великобританией и Францией. Луи Филипп был королем, кого привел к власти восставший народ, а не божественное право, что в глазах европейских аристократов уже было ересью. Снова замаячил призрак сильной Франции, включившейся в борьбу за гегемонию в Европе. Французское правительство активизировало свою внешнюю политику за пределами европейского континента, в частности, посредством продолжения экспансии в Алжире, Египте, Сирии, в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Предпринимались шаги по укреплению своих политических и экономических интересов в Испании, Португалии, итальянских государствах. Быстрые темпы экономического развития, мощное движение по пути промышленной революции и формирование крупного фабрично-заводского сектора экономики, высокие тарифные пошлины и ограничения на импорт делали Францию весьма опасным конкурентом Великобритании. Все это привело к тому, что в британском правительстве и истеблишменте сложился круг влиятельных персон, которые занимали яростные антифранцузские позиции.