Всякий раз, когда Андрей выставлял за дверь помойное ведро, он рисковал получить пулю в лоб. Братьям очень не нравилось убираться за ним. Обычно они поносили его последними словами и грозили разрядить в него всю обойму. Но сегодня Игорь был на редкость спокойным. Ни единого оскорбительного слова не произнес. И когда Андрей сел на кушетку, молча закрыл за ним дверь.

А еще через час-полтора подали завтрак, совмещенный с обедом. Кормили Андрея два раза в день – утром ближе к полудню и вечером. Кормили объедками с барского стола.

Андрей лежал на кушетке, когда открылась дверь. В коридоре прямо на полу стоял поднос с блюдами. Все тот же Игорь с оружием. Андрей взял подачку, вернулся на кушетку – дверь закрылась… Сегодня на завтрак-обед были холодные макароны с такими же остывшими сосисками. Еле теплый чай…

Андрей чувствовал, что в доме, в подвале которого он находился, произошли перемены. Такое ощущение, что здесь никого, кроме Игоря, не осталось… Постояльцы могли съехать, поручив Игорю охрану арестанта. Если так, то ключ от второй двери у него…

Андрей съел сосиски, запил их чаем. Голова продолжала работать на побег… Надо будет обмануть Игоря, напасть на него, когда он будет подходить к открытой двери. Монитор камеры видеонаблюдения находится в том месте, где должен быть глазок. Очень удобно наблюдать за заключенным. Но все же обмануть надзирателя можно… Но как?

Голова вдруг загудела, как маломощный трансформатор под натиском высокого напряжения. Андрей напрягал голову в поисках ответа, но предохранители не выдерживали – казалось, они плавятся, заливая мозги раскаленной массой. Сознание туманилось, тело слабело… В какой-то момент Андрей понял, что сам стал жертвой обмана. Не он, а Игорь обвел его вокруг пальца. Или в пищу, или в напиток была подмешана какая-то инородная субстанция. Что, если это был тот самый порошок, которым отравили Герберта…

Но Андрей не чувствовал боли и судорог. Его сознание заволокло мутной качающейся пеленой, тело налилось парализующей тяжестью, воля превратилась в какую-то клейкую жижу. Когда появился Игорь, он даже не почувствовал в себе желания напасть на него. Зловредно усмехаясь, парень толкнул Андрея в плечо, и он, свалившись с табуретки, беспомощным бревном растянулся на полу. Сознание стало меркнуть, мягко закручиваясь по спирали – непонятно, то ли вверх, то ли вниз, а может быть, в какое-то четвертое измерение…

Очнулся он в той же камере. На шее железный обруч с припаянной к ней цепью, второй конец которой был вбит в стену. Похоже, он очень долго находился в отключке, если тюремщики сумели посадить его на цепь.

Возможно, цепь была прикреплена к стене не очень. Но Андрею не хотелось думать о том, чтобы проверить ее на прочность. Не было никакого желания сопротивляться. Сознание прояснилось, тело обрело подвижность, но воля так и осталась бесформенным сгустком полужидкой массы. Он даже не пытался выяснить, чем именно его опоили. Все равно…

Лучше быть богатым и ездить на машине, чем бедным и ходить пешком. На досуге еще можно поразмыслить о том, насколько верна эта истина. Но в переполненном автобусе сомнения выветриваются так же быстро, как и кислород в тесном, битком набитом людьми пространстве. С трудом пробиваясь к заднему сиденью, Римма думала о том, что было бы здорово разбогатеть еще тысяч на сто-двести, желательно в долларовом эквиваленте.

Ей бы стоять на одном месте, но не зря же она забралась в эту «скотовозку». Ей нужен был молодой человек в джинсовом костюме, который примостился на одном из задних сидений. А она сама, казалось, нужна была почти всем мужикам, мимо которых продиралась. Почти все делали вид, будто совсем не обращают на нее внимания, а сами… Кто-то просто прижмется, кто-то тайком проведет рукой по заднице, а один, как будто случайно, разворачиваясь, положил руку ей на грудь. Потом вроде бы опомнился, убрал… Римма тоже делала вид, что ничего не замечает. Пусть лапают, от нее не убудет.

В конце концов она вплотную приблизилась к своей цели. Это был парень лет двадцати пяти. Короткая стрижка, сосредоточенное лицо, но потухший взгляд – типичный неудачник, наделенный определенными полномочиями. Он только что сменился с дежурства, и его еще не успело покинуть чувство долга перед банком, который он охранял. Правая рука не окольцована. Но и без того было видно, что парень не женат. Не было в его глазах мыслей о ком-то близком и родном. Не думал он о семье. Все думы о самом себе, родимом. И, судя по всему, желания достаточно примитивные – пожрать, выпить пару пива и завалиться спать. От секса бы он не отказался, но за девками бегать настроения точно не было. Но если бы вдруг какая-нибудь красотка сама навязалась…

Именно это и собиралась сейчас сделать Римма. Трудно не согласиться с тем, что она – красотка. А парень ей очень нужен…

Дядя Стас не поехал в Харьков вместе со всеми. Сказал, что вместе с Игорем присмотрит за Андреем. Но это все слова – Римма-то знала, зачем он остался. Он приедет чуть позже, считай, на готовое. В Харькове – Герман, Себастьян и Олег. Они сняли квартиру, взяли на прицел банк побогаче, а также охранника, который в нем работал. На этом в их миссии наступил перерыв. Они сейчас отдыхают в ожидании, когда Римма на блюдечке принесет им ключ от банка.

Автобус сильно тряхнуло на очередной колдобине.

– Ой!

Римма сделала вид, что не удержалась на ногах, и села на колени своей жертве. Парень вмиг ожил, дернулся, пытаясь встать вместе с нею. Впрочем, она и сама поднялась.

– Садитесь!

Он показал ей на освободившееся место.

– Да нет, не надо. Я же не старая…

Римма смотрела на него с интересом. Он действительно заслуживал внимания – ростом выше среднего, стройный, не красавец, но черты лица правильные, гармоничные. Еще бы запах пота убить, да несвежий ворот рубахи хотя бы спрятать…

– Нет, нет, садитесь! – настаивал он.

– Да ладно, я постою… Разве что к вам на колени… Тогда и место в проходе освободится…

Для приличия она изобразила смущение.

– А-а почему бы и нет… – расплылся в улыбке парень.

Он снова опустился на сиденье, а Римма села к нему на колени. Надо было видеть, как посмотрел на нее седовласый мужчина в возрасте, когда еще можно, но не с кем. В одной глазу – осуждение. «Разврат. Ну как же так можно?» А в другом – зависть. «А чем я хуже?»… И невдомек ему, что вся его вина состоит в том, что не он, а кто-то другой охраняет «Экстратранзитбанк».

Пожилая женщина, сидевшая рядом с охранником, осуждающе косилась на Римму. Так и хотелось спросить у нее, не хочет ли она поменяться с ней местами. Вдруг хочет посидеть на коленях у молодого парубка на старости лет…

В какой-то момент Римма почувствовала, что во внешнюю сторону бедра упирается что-то твердое.

– У тебя мобильник в кармане? – лукаво спросила она.

– Нет… – смутился он. – То есть да…