умеет. Кроме того, если именно он отдаст мое досье доктору Хартли, это будет выглядеть более естественным, что ли?..

39.

«Боинг» приземлился в парижском Орли ровно в семь тридцать. Эли Форстер покинула салон последней. На трапе он глубоко вдохнула свежий воздух и улыбнулась.

«Воздух свободы и демократии!..»

В ее сумочке зазвонил сотовый телефон.

«Правда, этот воздух всегда бывает с примесью запаха интриг и заговоров», – улыбка Эли превратилась в усмешку.

Она поднесла телефон к уху.

– Да?..

– Это Фил Андерсен, – коротко сообщил ей глухой голос. – Куда ты пропала, Эли?

– Я немного пошаталась по московским магазинам, Фил, но потом мне все надоело, и я решил вернуться домой.

– Ты с ума сошла?!

Голос Фила Андерсена не обещал ничего доброго. Эли выключила телефон.

40.

Доктор Хартли нервно расхаживал по кабинету.

– Итак, Эли, не смотря на истошный вой Фила Андерсена, что вы провалили блестящую операцию, вы сами утверждаете, что вам удалось выполнить задание, – доктор остановился у окна и закурил. – Кто из вас двоих прав, Эли?

– Разумеется, я, милейший доктор, – пожала плечами Эли. – Потому что я открыла тайну генерала Кошкина. Он готовит своих «красоток» из непрофессионалок и при этом блестяще использует их внутреннюю, почти всегда очень наивную мотивацию: это любовь и прочие, как говорят русские, «тили-тили, трали-вали». Но этот метод действует. Например, образно говоря, как неподготовленному человеку легче пройти по канату через пропасть? Ответ прост: с завязанными глазами. В противном случае у человека закружится голова и он упадет. Примерно так же наивно действуют и «красотки» Кошкина.

– Минуту, Эли, – перебил доктор Хартли. – Вы говорите о наивности. Но позавчера одна из «красоток» Кошкина попала в засаду в отеле «Рижестан» в Карачи. «Янусу» иногда везет даже с «красотками» генерала Кошкина. Русская девушка отстреливалась до последнего патрона, а потом выпрыгнула с двадцать пятого этажа.

– Это ничего не доказывает, уважаемый доктор.

– Вы разве ничего не поняли, Эли? – доктор Хартли подавился дымом и закашлялся. – Если бы девушка просто захотела уйти из жизни, чтобы не попасть в руки изуверам «Януса», она могла застрелиться. Но она предпочла другую смерть. Ее изуродованный труп после падения труп никто не опознал. Никто так и не узнал, кто она и откуда пришла.

Какое-то время в кабинете доктора Хартли стояла полная тишина.

– У меня есть еще доказательства, что я права, – спокойно сказала Эли. – Например, даже генерал Кошкин понял, что я разгадала его метод подготовки агентов. Именно поэтому он и отдал мне мое собственное досье. Этим он постарался обесценить мою догадку. Ведь агент, которого отпускают просто так – мало чего стоит…

– Дорогая Эли, – голос доктора Хартли вдруг стал торжественным. – Вы плохо знаете генерала Кошкина. Если бы он хоть на секунду поверил в то, что вы догадались о том, как готовят «красоток», он бы вас расстрелял, причем лично.

Эли кивнула:

– Возможно. Но все-таки отдать папку – надежнее. Ведь вы, уважаемый доктор Хартли, не верите мне вопреки здравому смыслу.

Доктор Хартли досадливо отмахнулся от последних слов молодой женщины. Он курил, смотрел в окно и думал.

«Опять этот чертов вопрос типа «верю-не верю», – с раздражением думал он. – Он возникает каждый раз, когда я сталкиваюсь с «красотками» Кошкина. Кстати, почему я должен верить в то, что Эли не стала одной из них, а вся ее болтовня о какой-то якобы раскрытой тайне, только блеф для прикрытия?! Пусть она уходит… Когда-то она была прекрасным агентом, но теперь… Господи, но теперь меня снова запутали!»

41.

На улице Эли остановила такси. Прежде чем сесть в машину, женщина успела заметить нищего на противоположенной стороне улице. Нищий спал, сидя на земле и низко опустив голову. Рядом с ним лежала на земле старая кепка.

– Подождите минуту, – сказала Эли водителю.

Она быстро перешла улицу, но, подходя к нищему, невольно замедлила шаги.

– Гарри! – тихо окликнула женщина.

Нищий поднял опухшее лицо и с удивлением посмотрел на красивую женщину.

– Вам что-нибудь нужно, мадам? – хрипло спросил он.

Эли остановилась.

– Ничего…

Она положила в кепку нищего несколько крупных купюр. Потом женщина отвернулась и достала из сумки платок. Возвращаясь к ждущему ее такси, Эли прижимала платок к лицу и почти не обращала внимания на поток машин, через который ей пришлось пройти.

– Вам куда? – спросил ее водитель такси.

Эли молчала. Водитель повторил вопрос.

– Лонг-Спрингс, улица Роз, дом пять, – странным, глухим голосом ответила Эли.

– Не уверен, что это во Франции, мадам.

– Да?.. Тогда в аэропорт, пожалуйста. И побыстрее!

Водитель пожал плечами. Он был готов поклясться чем угодно, что в последней фразе загадочной незнакомки ему вдруг послушались странные нотки, какие иногда бывают у всех женщин после слез облегчения…

42.

… Был уже вечер. Розовое солнце ярко освещало гостиную. Гарри Чейз сидел в кресле и делал быстрые наброски на большом листе ватмана. Планшет с листом лежал на коленях и Гарри было не совсем удобно сидеть. Он взялся рукой за подлокотник кресла и постарался чуть переместить непослушное тело. Это давалось нелегко – у Гарри Чейза были парализованы ноги.

В прихожей хлопнула входная дверь.

– Ты дома, Гарри? – спросил веселый женский голос.

– Интересно, а где мне еще быть? – буркнул Гарри.

В гостиную вошла улыбающаяся Эли Форстер.

– Не скажи, Гарри, не скажи!.. Это довольно сложный вопрос. Например, я очень испугалась в Париже, когда увидела одного нищего. Он был чем-то похож на тебя, Гарри… Теперь спроси меня, мой милый, почему меня так долго не было?

– И не подумаю. Подумаешь, жена шлялась где-то… – Гарри посмотрел на Эли и снова уткнулся взглядом в лист ватмана. – Для инвалида это не должно быть проблемой.

Эли подошла к креслу и присела на корточки.

– Ну, Гарри, посмотри на меня!

– Не буду.

Эли взъерошила рукой волосы Гарри.

– Ты – ревнивый дурачок! Запомни, это огромная глупость не отвечать на телефонные звонки.

– Я знаю…

– Теперь я никуда не уеду, Гарри. Я даю тебе честное слово.

Гарри посмотрел в улыбающееся лицо Эли.

– И как быстро тебе надоест безногий инвалид?

– Я поставлю тебя на ноги, Гарри и ты сможешь ходить. А потом я рожу тебе сына, чтобы он стоял рядом с тобой и смотрел, как ты рисуешь. По-моему, это будет просто идиллическая картина, – Взгляд Эли упал на рисунок на ватмане… – Это я, Гарри?

– Конечно, ты… Глупо, правда? Но я не хотел забыть твое лицо.

Эли потерла рукой лоб.

– Знаешь, я их все-таки забыла… Эти стихи. Там есть одна строчка: «Охотник с холмов