Зарычав, я почти стукнул по кнопке «Вперед», именно так там и было написано, пропуская полотна текста, пестрящие «баками», «бочками», «резервуарами» и «цистернами», пока наконец-то не добрался до сакраментального: «Заставить копаться кишки контейнер?» Прочитал два раза и с облегчением нажал на зеленую кнопку «Быть», хотя меня так и подмывало дотронуться до красной, с загадочной надписью «К-ряк».

«Стерва-вертолет! Тележка делать вопль как мышь. Достоинство – 0.001 %. Ваши 45分鐘. Желать, оставить бак на время проведения истерика».

Ну, если «истерика» – то это да. В таком случае действительно стоит оставить бак, тем более что он сам этого желает. К тому же я и без подсказок узкоглазого переводчика знал, что находиться в машине во время ультразвукового сканирования, ну то бишь тогда, когда «Тележка делать вопль как мышь», – не стоит.

А вот вытаскивать из машины всю амуницию и комплекты выживания, как предлагала Хома, чтобы посмотреть, что ей удалось заполучить вместе с танком, уже по нашему, российскому, уставу разрешалось только в случае возможной потери машины или в ангаре, во время парково-хозяйственного дня. В остальных случаях комплектация боевой машины должна оставаться нетронутой. Так я и поступил, потому как устав привык уважать.

Захватив с собой два контейнера с сакраментальным названием «Общее пузо Человек» и «Общее пузо Девочка» на этикетках, в которых хранились запасные легкие скафандры и сменное белье, а также две порции сухпайка, названного «Упакованный Ланчи», я вылез на броню. Вскрыв первый, переоделся несколькими кликами по менюшкам своей куклы в довольно удобную и, надо сказать, стильную китайскую броньку. Закрепил на голову шлем с куполовидным антрацитовым забралом, пристегнул к нему высокий ворот и навесил легкие плашки на плечи и грудные зацепы, после чего, свернув лишнюю сейчас лицевую защиту, полез будить Ксению.

Смотрелась девушка в современной одежде просто отпадно. Стройная фигура, затянутая в анатомический скафандр, поблескивала на солнце угольно-черными защитными пластинами, а светоиндикаторные полосы зеленоватого цвета изящно обхватывали бедра и, взобравшись на грудь, образовывали там какой-то странный, похожий на паука рисунок.

А вот шлем Цесаревна надевать не стала, в общем-то, правильно. Зачем ей он сейчас, да и выглядит с удаленным забралом не ахти. Да к тому же от выстрела из простейшего плазмера или древнего рельсотрона такая защита не поможет. Скафандры, а по сути комбинезоны, предназначались исключительно для выживания в дикой природе.

А вот «Упакованный Ланч» под китайской вакуумной оболочкой порадовал нас вторым корпусом с надписью «Армия и Флот России!». Самым обычным отечественным сухпайком офицерского образца. Стандартное трехразовое питание на одного, вполне подходящее для того, чтобы за единоразовый прием пищи два взрослых голодных человека более-менее насытились. Предоставив девушке выбрать то, что ей нравится, я собственноручно разогнал турбинки быстрого разогрева на упаковках, и когда аппетитные запахи поползли по оврагу, мы принялись за еду.

Свежеприготовленное рагу, гречневая каша, мясо с фасолью и овощами и прочими маленькими радостями солдатского походного стола вроде «Шпика соленого консервированного», доставшегося единолично мне, были сметены нами в мгновение ока. А затем, когда объедки и пустые упаковки были сложены в китайский вакуумник и привычно прикопаны мной под ближайшим камнем, настало время для разговора, который так и не произошел из-за агрессивно-наступательных действий Цесаревны при нашей новой встрече.

В общем-то все новости я уже узнал от Атланты и примерно представлял, что скажет мне девушка, но понимал, что ей тяжело и нужно выговориться. Не искину, а живому человеку.

– Алексей… – потупившись, произнесла Ксения, взяв меня за руку, – мой брат.

– Макси-му-шка! Ты живой! Я так волнова-а-алась! – Захлебывающийся слезами детский крик Нины заставил нас вздрогнуть и переглянуться.

Маленькое тело геноида закончило первичные интеграционные процессы.

– Кто это? – удивленно пролепетала Цесаревна.

– Моя Нина, – ответил я.

– А что у нее с голосом?

Я не нашелся, что ответить.

Ксюшу я слушал внимательно, стараясь не упустить ни одного слова девушки, уж слишком тесно были связаны ее печали с моими проблемами. Заодно мысленно пытался представить себе, что было бы со мной, окажись я на ее месте. Честно скажу, получалось с трудом. Вся эта высокая политика и преследующие девушку покушения, смерть самых близких людей, происки Великого Канцлера, то желающего выдать Цесаревну за своего сынка, то вообще сконструировавшего клона для захвата власти в стране.

А тут еще, как назло, одновременно с вестью о гибели Цесаревича Алексея, организатором которой – о чудо! – по мнению многих, являюсь лично я, собственной персоной, Екатерина умудрилась преподнести Хоме весть о моих настоящих проблемах так, что девушка решила, будто меня тоже благополучно убили. Можно представить, что творилось у нее на душе, после того как она узнала о моей клинической смерти, и почему Катя в панике просто зашвырнула меня в игру, как только я вроде немного оклемался.

Потом на моем виртуальном плече рыдали уже двое. Нина в красках рассказала не только о своих злоключениях с проклятой ниппонской куклой, но и о том, как сама чуть не погибла от рук неизвестных снайперов. Ксения немедленно проявила солидарность, и так как в этой игре у искинов не было реальных аватар, разводила сырость за двоих, после чего как-то незаметно перебралась с защитного чехла пропеллера ховера ко мне на колени.

Масла в огонь подливали Атланта с проштрафившейся Екатериной. Первая – тяжелыми вздохами и ехидными комментариями, а вторая – подробностями и змеиным шипением, адресованным, в первую очередь, распоясавшейся и потерявшей всякий стыд Цесаревне. Досталось и мне как соучастнику. Ксения попыталась было что-то возражать, но грозная электронная дуэнья, которая к тому же являлась официальным опекуном девушки, задавила ее авторитетом.

Так что, когда Нина и Ксения, вдруг резко посерьезнев, начали наперебой рассказывать мне трагическую историю мальчика Егора, отправившегося от далекой планеты Серентия, называвшейся когда-то Alpha Centaurus B b, в системе Альфа Центавра, на американскую планету Равшанка, я не сразу уловил нить разговора. А затем, поняв, что Егор Празднов, это я… в какой-то мере не испытал ровным счетом ничего. Чем удивил Ксюшу, которая почему-то считала, что я буду обвинять в случившемся государство, и очень боялась, что проецирую свою обиду на нее. И Нину, которая ожидала как минимум истерики, связанной с тем, что она все эти годы скрывала от меня правду.

– Так тебе что, получается, все равно? – не выдержала наконец Екатерина, закончив в свою очередь объяснения про сыворотку, не умолчав и о пропавшей четвертой дозе.

– Нет, – твердо ответил я, поднимаясь на ноги.

Забавное было ощущение – видеть, как на тебя смотрит одна только Хома, и понимать, что в этот момент такое же удивленное выражение на лицах еще и у трех невидимых моему виртуальному глазу искинов.