– Тебе видней, – осторожно заметил Ростислав. – Ты – боец, а я – человек искусства. Мне наблюдателем надо оставаться. Ты уж не обессудь. Все, что мог, я для тебя сделал.

– Звучно твоя хлопушка стреляет?

– Раза в три громче, чем настоящий.

– Характеристика в действии, – ухмыльнулся Богдан, поглаживая рукоятку револьвера.

– Пойдешь?

– Пойду. Мне терять нечего. Там две мои женщины. Кто их защитит?

– Может, выпьешь на дорожку? – спросил Ростислав, покосившись на бутылку с чачей, стоявшую рядом в Князевым. – У меня и томатный сок есть для твоей любимой «Кровавой Мэри».

– Некогда мне ее готовить. В следующий раз с тобой выпьем, если повезет. Не передумал оставаться?

– У меня есть твердые принципы. Немного, но есть. – Ростислав с благодарностью принял в руки свою собственную бутылку. – Я в чужую драку с определенного времени никогда не вмешиваюсь. Один раз вмешался, и одна сторона конфликта, и другая вместе мне по мозгам настучали. Потом, при ментовском разборе, меня же крайним и выставили.

– Не глобально мыслишь, – улыбнулся Богдан. – Ты пойми, в одном случае менты могут и пьяного обобрать, а в другом, жизнью своей рискуя, человека спасти.

– Что-то я таких не видел, – прозвучало в ответ.

– Может, сегодня и увидишь, – произнес Князев, выщелкивая барабан из револьвера. – Вчера ты – человек, а мент – «мусор», берущий взятки, а сегодня наоборот.

– Ты на что намекаешь?

– Каждому овощу свое время. Я не в обиде на тебя. Просто каждому овощу наступает свое время, когда он созревает и показывает себя во всей красе. Для каждого наступает свой момент истины.

– Мой момент истины еще не настал, – заявил Ростислав, наливая себе чачу в небольшой стаканчик. – Ты кроме револьвера бутафорского мой планшет с собой возьми. Сними несколько планов. Мы же с тобой ситуацию изнутри видим. Это будет уникальная хроника.

– Тебе надо, ты и снимай, – парировал Богдан. – Это же ты у нас – человек, отравленный искусством. А я привык действовать. Даже под пулями. Камера мне мешать будет.

– Дилетантские рассуждения, – вздохнул Ростислав, поднимая стаканчик, в котором плескалась чача.

– Я готов поменяться с тобой местами, но лишь с гарантией, что обе мои женщины останутся живы и здоровы. А ты в конце подведешь их ко мне и передашь из рук в руки.

– Мечтатель! – хмыкнул Ростислав. – Я всего лишь наблюдатель за событиями. Удачи тебе. Жду тебя здесь и всегда готов принять так, как ты принял меня.

– Я тебя чуть не выгнал из дома.

– Но не выгнал же, я твой должник. Иди и возвращайся. Только постучи ко мне условным сигналом. – Режиссер сжал кулак и отстучал им условный стук. – Запомнил?

Князев костяшками пальцев выбил по стене дробь.

– Правильно. Я тебя впущу, чем бы это мне ни угрожало, – абсолютно серьезно проговорил режиссер и налил себе чачу. – На счастье.

Богдан кивнул, подошел к двери и прислушался, приложив к ней ухо. В коридоре царила тишина. Издалека долетал голос, усиленный аппаратурой. Ассистент Гафура все еще вел аукцион по освобождению заложников.

Мелкий снег падал на платформу. По параллельной железнодорожной ветке улице проносились машины. По-прежнему сиял огнями спортивно-концертный комплекс. Вот только прохожие уже старались обходить его стороной, словно здесь можно было подхватить чуму или холеру. При этом миллионы россиян сидели перед экранами своих телевизоров. Они спокойно поглощали ужин, наблюдая за тем, что происходит вместо концерта «музыкальной легенды» в концертно-спортивном комплексе на окраине Москвы.

За ближайшим от комплекса жилым домом, а он располагался метрах в трехстах от него, притаился неприметный микроавтобус с тонированными стеклами и занавесками на окнах. Неподалеку от него стояли три тентованных военных грузовика, в кузовах которых ожидали команды на штурм спецназовцы. Неподалеку от них высились четыре длиннющие фуры. На их фоне подугасшая американская звезда позировала на телевизионные камеры. Она сокрушалась по поводу того, что ей так и не удастся выступить сегодня перед московскими меломанами.

Внутри микроавтобуса было тепло, даже дверцу пришлось немного отодвинуть, чтобы было, чем дышать. Пожилой мужчина с седыми волосами сидел перед откидным столиком. На нем не было формы, но по его фигуре и по манере обращаться к подчиненным легко можно было понять, что под гражданской одеждой скрываются невидимые погоны полковника, а то и генерала спецслужб Российской Федерации.

– Товарищ генерал, – обратился к нему спецназовец в звании капитана. – Мы доставили прораба стройки концертного комплекса. Ввести?

– Вводите, – проговорил генерал.

Капитан отступил в сторону, и в микроавтобус поднялся немолодой испуганный мужчина.

– Капитан, останьтесь, – сказал генерал и поморщился, словно от зубной боли. – Я достаточно долго ждал вас, – взглянул он на прораба. – Садитесь, пожалуйста.

Тот опустился в кресло, положил на столик сверток бумаг, принялся их расправлять.

– Что, нет планов комплекса в электронном виде? Только «синьки»? – Генерал машинально бросил взгляд на экран ноутбука.

– Где-то они должны быть, но сейчас в строительстве такое творится, – доверительным тоном начал прораб. – Раньше все строительство и надзор за ним находились в одних руках, а теперь полный бардак. Нулевой цикл турки возводят. Несущие конструкции – сербы. Отделкой занимаются словенцы. У каждого проектная документация хранится под семью замками, словно страшная государственная тайна. Концов не найти. Каждый хочет следы коррупционных контрактов спрятать.

– Вы чем на стройке занимались? – уставшим голосом осведомился генерал в штатском.

– Подводкой и разводкой коммуникаций, – тут же отрапортовал прораб.

– Похоже, мы не случайно сегодня вас потревожили.

– Какие у вас вопросы?

– Меня не коррупционные схемы интересуют, не турки с сербами, – вздохнул генерал. – Мне важно понять, каким способом возможно проникнуть в концертный комплекс. Интересуюсь вашим мнением как строителя. – В его голосе не слышалось надежд на успех, он лишь отрабатывал один из возможных вариантов.

Прораб прочувствовал этот момент, ему искренне хотелось чем-нибудь помочь. Из теленовостей он знал, что комплекс захватили террористы с Кавказа. Требования их были размытые и неконкретные – по большому счету, невыполнимые. Те, кому удалось покинуть комплекс, сообщали, что их выпустили за огромный выкуп.

– Проникнуть внутрь? – переспросил он.

– Именно это меня интересует. Незаметно проникнуть небольшой группе, рассредоточиться и нанести противнику сокрушающий удар.

– Я не силен в военных делах. У меня образование – военная кафедра при техническом университете.