Кажется, что-то начинает вырисовываться.

– Орёт на кого-то по телефону, собаки лают, он дёрганный весь, нервный. А меня увидел, кричать перестал, трубку в карман сунул и начал выспрашивать о тебе, Вадим.

Какой любознательный дурашка.

– Что спрашивал?

Ольга Петровна задумывается на мгновение, но продолжает:

– Мне показалось, он пьяный был.

И почему я не удивляюсь?

– Сначала спрашивал, где найти тебя можно. Я ответила, что ты уехал, не сказала, что вернёшься скоро. А он попросил тебе передать, что нехорошо в чужие отношения влезать и от этого может какой-нибудь орган отказать.

Орган, значит, может отказать. Ну-ну. Любит Аринкин муж вот такие громкие заявления. Как бы потом подавиться своими же органами не пришлось.

– А потом сел в машину и уехал, только его и видели, – заканчивает Ольга Петровна, а я складываю руки на груди и смотрю в окно. Там лето, там красиво, и это хоть немного отвлекает от плохих мыслей.

– Вадим, я сразу позвонила участковому, сразу! – горячо заверяет Ольга Петровна. – Но Павлик – лентяй, и он мне сказал, что нет никакого состава преступления. Вот если бы он мне угрожал, а так тебе самому нужно будет пойти и написать заявление. Я-то не знала, что он в доме орудовал.

Ольга Петровна встревожена, а Катрин кусает нижнюю губу, хмуря брови.

– Вадим, ты знаешь, кто это был? – Катрин подходит ближе и заглядывает мне в глаза. – У тебя есть враги?

– Я ветеринар, а не воротила бизнеса, нет у меня врагов. Разве что кастрированные самцы, но те на машинах не ездят.

Пытаюсь шутить, но Катрин мне не верит: сверлит во мне дыру пытливым взглядом, а я ерошу её волосы.

– Это просто невменяемый муженёк моей сестры, – говорю, вздыхая. – Она с ним всю жизнь то сходится, то расходится. В этот раз настроена решительно, а ему это не нравится.

Одно только интересно: откуда у него ключи от моего дома?

– И он решил навести здесь порядок? – разводит руками, а я и так всё отлично вижу и понимаю.

Олег похоже разозлился, а Арина наверняка всё ещё сидит в своей командировке, а нам расхлёбывай.

– Он просто дурачок, – констатирую факт, а Катрин тяжело вздыхает. – Надо было ему ещё на свадьбе пятак отполировать.

– Дети, это нельзя так оставлять, – вклинивается в нашу беседу Ольга Петровна, а я отмахиваюсь. – Нет, Вадим, ты не прав. Давай вызовем хотя бы участкового. Тут же погром!

– Нет, – заявляю категорически, потому что у меня нет никакого желания ходить по допросам, описывать имущество и тратить время на вот эту ерунду. – Если бы я был дома, он бы ничего этого не сделал, кишка тонка. Да и не хочу я выносить сор из избы. Арина вернётся, пусть разбирается со своим мужем.

Ольга Петровна тяжело вздыхает, но оставить попыток достучаться до меня не может:

– А угрозы? Про органы? А если осуществит?

– Ой, я вас умоляю. На словах мы все герои, а на деле трусливый козёл он. Только по бабским койкам и может прыгать. Всё, дамы, закрыли тему.

Наверное, сейчас у меня такое выражение лица, что спорить никто не решается. А я ставлю на плиту сковороду, собираясь всё-таки, несмотря ни на что, приготовить этот чёртов омлет. И никакой идиотский родственник мне не помешает.

А там уж решу, что со всем этим делать.

– Может быть, всё-таки в полицию? – не могу успокоиться, а Вадим бросает на меня полный иронии взгляд и снова закрывает свои красивые глаза. Делает вид, что спит, но я-то понимаю, что к чему.

Мы лежим в гамаке под раскидистым деревом, я еле дышу, потому что объелась фирменным омлетом до разноцветных кругов перед глазами, и теперь определённо нужен полный покой. Гамак под нами слегка покачивается, Вадим сжимает в зубах ярко-зелёную травинку, а в густой листве над головой поют птицы. Романтика. Только неспокойно мне.

И да, не в моём характере так просто выбрасывать из головы настолько странные вещи, как недавний погром.

– Почему ты такой упёртый? Я не понимаю! – несильно бью Вадима кулаком в грудь, а он ловит мои руки и прижимает их к себе, обхватив за запястья.

Пусть хоть свяжет, я всё равно не смогу успокоиться.

– Да потому что этот идиот на самом деле безобидный. Ничего он не может сделать, трус и подонок. Но… – вздыхает, глядя на что-то невидимое мне в густой кроне. – Но Арина любит его. Вот такого: тупицу, изменщика и идиота. Прощает, живёт с ним, постоянно возвращается обратно. Это какое-то развлечение у них.

– Высокие отношения, конечно.

Вадим смеётся, выбрасывая знатно пожёванный колосок пырея и тут же срывает новый.

– А ещё она любит жаловаться мне на мужа, доводить до белого каления рассказами про его выходки, а потом защищать Олега до последней капли крови. Так что это не высокие отношения, а больные. Но Арина и Олег – два сапога пара.

Я вспоминаю, какая красавица его сестра, и тяжело вздыхаю. Нет уж, комплексов у меня нет никаких, но рядом с такой женщиной их невольно может заработать кто угодно, даже мужик.

– Она, конечно, красивая, – озвучиваю мысли вслух, а Вадим пожимает плечами.

– Но дура. Это я на правах старшего брата говорю.

Мы молчим, а я чувствую по слишком тяжёлому дыханию Вадима, глубокой складке между тёмных бровей и суровой линии сжатых губ, что Вадима сильно эта ситуация задела. Он не из тех, кто станет жаловаться – похоже, в их семье этот лимит полностью исчерпала Арина, – но я и без слов всё понимаю.

– Ты разговаривал с сестрой? – спрашиваю, не в силах оставить эту историю в покое. Слишком уж я испугалась того, что увидела. – Не может же она вечно прятаться. Мало ли, вдруг её муж до крайней точки дойдёт и драться полезет. Он же думает, что вы все настроили Арину против него, да?

– Нет, не разговаривал и да, именно так он и думает. Хотя, если бы он не был таким козлом, Арина бы не стала подавать на развод. Но Олег и логика – два берега у одной реки. На редкость порывистый и тупой персонаж.

Мы снова молчим, а я прикрываю глаза, засыпая. Сытная трапеза всегда так действует на меня – клонит в дрёму. Отгоняю все мрачные мысли, тону в зыбком тумане забытья, а Вадим поглаживает меня по спине, успокаивая. Он такой большой и тёплый, и без него почему-то одиноко. Я влюбилась, как дурочка, и сама не понимаю, как это могло со мной случиться – девушкой, которая всегда убегала от слишком серьёзных отношений, как от огня. А тут не хочется ничего другого, только быть с Вадимом.

Когда я почти полностью провалилась в небытие, гамак подо мной колышется сильнее, а настойчивая мелодия пробивается в сознание.

Подскакиваю, чуть не падаю на землю, а Вадим стоит поодаль, разговаривая с кем-то по телефону. Он мрачный и собранный, и я таким его, кажется, никогда не видела.