– Эйден, нет!

– Мисс Найт, не подходите к нему! Это может быть опасно! – кто-то из охранников, видимо, остановил любимую.

Но она увернулась. Повисла на моей занесенной для удара руке. Испуганная, с растекшимся макияжем и взъерошенными волосами, смотрела на меня сверху вниз.

– Эйден, любимый, остановись. Я в порядке! Я жива. Он не успел со мной ничего сделать. Все хорошо. Он не стоит того, чтобы портить себе жизнь! – тараторила скороговоркой.

Замер, как восковая фигура и медленно разжал кулак. Одно неловкое движение и удар получит моя девочка, этого я не допущу. Никогда не причиню ей боль. Раз любимая хочет, чтобы эта мразь жила и дальше, пусть так и будет. Даже если я сам с удовольствием сбросил бы с крыши то, что осталось бы от его изуродованного трупа.

Послушно поднялся и рывком притянул дрожащую, хрупкую девушку к себе. Сердце сжималось от осознания, сколько всего выпало на её долю из-за меня.

– Как скажешь, малыш. Как скажешь…

Не знаю, какой бешеный пес укусил меня, но я сунул руку в карман помятого и слегка порванного об острые перила пожарной лестницы, пиджака, нащупывая бархатную коробочку. Удивительно, но она не потерялась во время бешеного бега. Отпустив Лину, чуть отступил и, осторожно открыв коробочку перемазанными в крови конкурента пальцами, протянул любимой.

– Каролина Найт, ты выйдешь за меня?

Лина сглотнула и подняла все еще расширенные от испуга глаза. Она смотрела, шевелила губами и молчала.

– Прости, все должно было быть романтично, но…

– Я люблю тебя, Эйден Шторм! – выдохнула мне в лицо любимая и, приподнявшись на цыпочки, сама поцеловала.

– Это значит да? – раздался визгливый женский голос со стороны. – Тридцать восьмой канал. Новости и политика. Уточните, это значит да?

Судя по тому, что голос стремительно удалялся, охрана уже сориентировалась. Лина оторвалась от моих губ, откинула назад голову и, совершенно счастливо зажмурив глаза, крикнула в безоблачное небо что есть силы:

– Это значит – да!

Уже через несколько часов новостные порталы пестрели снимками и заголовками: “Эйден Шторм делает предложение над телом поверженного конкурента!”

Тело… Вопреки кричащему заголовку Лебовски, выжил. И как бы мне ни хотелось в тот момент добить "поверженного конкурента" и накрыть рекламным баннером с его же рожей, пришлось смириться с тем, что санитары неотложки погрузили стонущую тушу Лебовски на каталку и в сопровождении полиции транспортировали вниз. Нам тоже пришлось задержаться для дачи показаний.

От интернет-ресурсов лишь чуть отстали газеты, опубликовав сенсационный репортаж лишь наутро. А через неделю видеоролик с нашим участием, попавший в сеть, распространился точно вирус и набрали сотни тысяч просмотров – вся страна теперь знала об этом инциденте. Но все это меня не интересовало, как и результаты выборов, которые я каким-то чудом умудрился-таки выиграть. Думаю, всему виной куча пафосных снимков и цитаты из серии: “Я смогу защитить свою семью!”  К которой мои бравые политтехнологи ничтоже сумняшеся прикрутили продолжение: “…и свою страну!”

И не прогадали. Эффект получился таким, что можно было хоть в президенты баллотироваться. Сделать что ли Лине свадебный подарок в виде статуса первой леди?

Улыбнулся собственным мыслям и покосился на дверь кабинета доктора. Сейчас важнее всего для меня семья. Лина и ребенок. Все остальное потом. Мы решили не ждать положенный срок после помолвки, а пожениться немедленно. Если состояние Лины позволит. А о новых выборах подумаю, когда родится долгожданный ребенок, а мама Лины, плотно поселившаяся у нас, переедет от греха подальше в Италию, где я уже купил дом ее мечты.

Был у меня и еще один подарок для любимой.

Дверь кабинета отворилась, и сияющая здоровым румянцем моя невеста шагнула мне навстречу.

– Все. Я свободна. Малыш в порядке. Врач сказал больше гулять на свежем воздухе и есть овощи.

– Тогда предлагаю прогуляться в одно место, предложил я.

Каролина Найт

Водитель остановил машину около старинного особняка в колониальном стиле.

– Приехали, малыш.

Эйден прихватил какие-то бумаги и вышел из автомобиля. Подал мне руку, помогая выбраться. Я не сводила глаз с дома. Несмотря на старину, он был в хорошем состоянии. Белые стены. Темные ставни. Четкие линии и балкончик с четырьмя белыми колоннами над фасадом. Какое-то странное чувство посетило меня, что-то екнуло.

– Любимый?

– Идем-идем. Ничего не бойся.

Мы подошли к ажурным кованым воротам, и Эйден нажал кнопку звонка.

– Входите, – с шипением отозвался интерком через минуту.

Калитка отъехала в сторону, пропуская нас во двор. Я крепче схватила Шторма под руку и жадно осматривалась по сторонам. На улице было пасмурно и по-летнему прохладно. В маленьком слегка запущенном садике плясали тени, в кронах старых деревьев шумел ветер.

– Мне кажется, что вот-вот из-за угла выскочит свора псов и растерзает нас, – шепнула я.

– Мисс Найт не держит животных. У нее аллергия.

– Мисс Найт? – я даже остановилась. – Эйден! Что все это значит?!

В этот миг дверь отворилась и на пороге появилась пожилая женщина на обрюзгшем лице которой застыло презрительное выражение. Нет, это не было реакцией на нас. Просто именно эта эмоция отпечаталась с годами

– Входите мистер Шторм, мисс… – она оглядела меня с ног до головы и вздохнула – …Найт.

– Здравствуйте. А вы… – я выжидательно посмотрела на нее.

– Меня зовут Розмари Найт и, судя по всему, я ваша тетка.

Чего-то такого я и ожидала, когда услышала ее имя впервые от Эйдена.

Мы пили чай в просторной, но захламленной всяческой мелочевкой гостиной. Я не уставала разглядывать статуэтки, картины, фотографии, сувениры, привезенные из разных стран. Но особенно много тут было салфеток ручной работы, а корзина с клубками свидетельствовала о том, что одинокая хозяйка особняка, увлекается вязанием. Не хватает только десяти-пятнадцати кошек. Можно только посочувствовать.

– Да, мистер Шторм, я согласна отписать мисс Каролине и этой… ее матери то, что причитается. Детей у меня нет. Всех желающих наложить лапу на богатства моего брата я давно отвадила. Средства вложены и не бездействуют, только вот… Это не принесло мне счастья, – прерывисто вздохнула она. – Я все равно скоро умру. У меня неизлечимая болезнь. Мне осталось года три или два. Вряд ли больше…

Розмари поднесла к губам маленькую фарфоровую чашечку.

– Эйден… – я положила руку на ладонь любимого. – Мне ничего не надо, я…

– Помолчи девочка! – перебила меня Розмари Найт. – Я допустила ошибку и просто обязана поступить правильно. Иначе… Иначе Гюнтер меня не простит там, – она ткнула сухим пальцем куда-то наверх.