в оперативный ни у Черняховского, ни у Чибисова сил не было.

17 октября из штаба фронта поступила новая оперативная директива:

«Командующему 60-й армией с утра 17.10.43 перейти к упорной обороне на всем фронте армии и быть готовым к отражению атак противника… К исходу 19.10.43 сосредоточить ударную группу на своем левом фланге в составе не менее пяти стрелковых дивизий, артиллерию усиления, полки PC, 59-и танковый полк и для развития успеха 1-й гвардеискии кавалерийский корпус…

С утра 20.10.43 прорвать оборону противника на участке Ровы, исключительно Ясногорска, силами указанной выше ударной группы. Пропустить в прорыв для развития успеха 1-й гвардейский кавкорпус в направлении Катюжанка, Вахрянка, Юров, разгромить противостоящего противника…»

Далее указывались по дням рубежи, на которые должны были выходить наступающие части 24-го и 30-го стрелковых и 1-го кавалерийского корпусов.

На остальном своем фронте армия должна была прочно удерживать занимаемое положение.

Этой же директивой ставились задачи и 38-й армии Чибисова. Она также после двухдневной паузы и перегруппировок продолжала наступление с прежней задачей овладеть Киевом.

По новому варианту 60-я армия свои главные усилия переносила с правого фланга на левый. Но и по новому варианту времени на перегруппировку частей и подготовку к наступлению у командарма опять не хватало. Спешка вносила сумятицу и нервозность.

На исходе каждых суток Черняховский лично докладывал Ватутину о проделанной за день работе и каждый раз просил продлить сроки подготовки. Ватутин сначала поторапливал, а затем вынужден был согласиться с доводами командарма.

20 октября пришло собщение:

«Ставка Верховного Главнокомандования переименовала Калининский фронт в 1-й Прибалтийский, Прибалтийский фронт — во 2-й Прибалтийский, Центральный фронт — в Белорусский, Воронежский фронт — в 1-й Украинский, Степной фронт — во 2-й Украинский, Юго-Западный фронт — в 3-й Украинский и Южный фронт — в 4-й Украинский».

Наконец, когда на Букринском плацдарме не увенчалась и вторая попытка прорвать вражескую оборону, Ватутин сам прибыл к Черняховскому.

Весь день Иван Данилович провел на плацдарме с командирами корпусов Кирюхиным и Лазько, проверяя готовность войск к наступлению. Изрядно уставший, под вечер возвратился к себе в штаб в Выползово. И вот тут под окном его хаты неожиданно появился вездеход командующего фронтом.

— Здравствуйте, Иван Данилович! Рады или не рады — принимайте гостя, — говорил Ватутин, с трудом вылезая из вездехода и расправляя уставшую от долгого сидения спину.

По налипшей на колесах и кузове грязи видно было, что вездеход прошел долгий путь по грунтовым, малопроезжим дорогам, а шутливый тон Ватутина показывал, что прибыл командующий фронтом не ругаться, а с добрыми вестями.

— Добро пожаловать, Николай Федорович! Подоспели как раз к обеду. А гость вы у нас самый желанный, — приветливо улыбался Черняховский.

После дружеского приветствия гость и хозяин направились в хату. Подошел и член Военного совета генерал Оленин.

Пока подготавливался обед, состоялась и короткая деловая беседа.

— Манштейна мы поколотили, но поставленной задачи все же не выполнили, — сказал Ватутин. — Надежды на Букринский плацдарм не оправдались. Да и враг оказался значительно сильнее, чем мы предполагали. Киевское направление прикрывается одной из лучших у немцев четвертой танковой армией. Всего перед нашим фронтом насчитывается тридцать дивизий, из них семь танковых и две моторизованные. Сила, как видите, внушительная. Активно действует и четвертый воздушный флот, который поддерживает группу армий «Юг». Нашу просьбу усилить фронт одной общевойсковой и одной танковой армиями Ставка не смогла удовлетворить, а вместо этого решила главные усилия перенести с Букринского плацдарма на Лютежский.

— Как же вы будете его осуществлять? — спросил Черняховский.

— Решение не сложное, сложнее перегруппировка. Третью гвардейскую танковую армию генерала Рыбалко нужно вытянуть с Букринского плацдарма и скрытно перебросить на Лютежский. Одновременно с танкистами требуется перебросить еще один стрелковый и один артиллерийский корпуса.

— Да, работенка ответственная и расстояние немалое, — сказал Черняховский. — Теперь у моего левого соседа большой праздник. Завидую Чибисову. Хотел бы быть на его месте.

— Чибисову не завидуйте, — сказал Ватутин. — В командование 38-й вступает генерал-полковник Москаленко. Теперь у нас на фронте все командармы — украинцы: Черняховский, Рыбалко, Москаленко, Жмаченко, Трофименко, а заместитель командующего — Гречко. Поставлю вам задачи, а самому спать можно. Знаю, не подведете.

Ватутин рассмеялся. И казалось в эту минуту, что нет на душе у этого жизнерадостного и неутомимого человека никаких тревог и забот. Но это только казалось. Заботы и тревоги не покидали Ватутина ни днем ни ночью. Сегодня он с утра побывал на Букринском плацдарме, поговорил с Рыбалко, которому поставил задачу лично Жуков. А Ватутин провел рекогносцировку предстоящих маршрутов и районов сосредоточения, по которым пройдут танковая армия и другие части, перебрасываемые на Лютежский плацдарм.

И только теперь, в кругу близких фронтовых друзей, он стряхнул усталость.

— Изменится ли задача шестидесятой? — спросил Черняховский.

— Нет, Иван Данилович, задачи армиям будут подтверждены. Давайте сюда вашу карту. — И стал пояснять: — 38-я генерала Москаленко, усиленная 5-м гвардейским танковым корпусом, должна прорвать оборону противника на Лютежском плацдарме и обойти Киев с запада. Ваша 60-я, наступая правее 38-й, прорывает оборону в направлении Ровы и Дымер и, развивая наступление между реками Здвиж и Ирпень, должна обеспечить боевые действия ударной группировки с запада. 3-й гвардейской танковой генерала Рыбалко и 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу генерала Баранова предстоит войти в прорыв в полосе 38-й армии и развивать наступление в юго-западном направлении с задачей выйти в район Фастов — Белая Церковь — Гребенки. 40-я армия генерала Жмаченко и 27-я генерала Трофименко перейдут в наступление с Букринского плацдарма двумя днями раньше и активными действиями оттянут на себя часть сил и внимание Манштейна, чем облегчат выполнение задач в направлении главного удара. После освобождения Киева и разгрома основных сил 4-й танковой армии противника войска фронта будут развивать наступление на запад и юго-запад, с тем чтобы выйти общевойсковыми армиями на линию Коростень — Житомир — Бердичев — Ракитное, а подвижными частями — в район Хмельники — Винница — Жмеринка.

— Когда же готовность нашей армии, товарищ командующий? — спросил генерал Оленин.

— Первого ноября. В вашем распоряжении целая неделя. Доведите как можно лучше задачу до каждого воина. На днях вас посетит новый член Военного совета фронта генерал Крайнюков… А теперь, кажется, пора и закусить, — переходя снова на шутливый тон, закончил Ватутин. — Вы-то дома, а мне засветло надо к себе добраться. А дороги нас не балуют, грязи хоть отбавляй.

За обедом беседа продолжалась, но носила уже другой характер, отвлеченный от предстоящих дел. Говорили о положении на других фронтах.

Член Военного совета фронта