– И что бы ты без меня делала?! Ведь твой-то пентюх наверняка даже не вспомнил о том, что у тебя с самого утра маковой росинки во рту не было. Ну ничего, мы сейчас пойдем подкрепимся, а потом праздник телес себе устроим. И только после этого снова пустимся в загул на всю катушку. Неизвестно ведь, что нас ждет завтра. А вдруг весь этот лайнер, который напоминает плавучий остров, возьмет да затонет? Вон как хваленый Титаник… Слушай, ты представить себе не можешь, кого я сейчас видела! Только что поднялась на борт знаменитейшая группа кантри Мартина Хьюстона. Нет, ты представляешь?! – Антонина вытаращила глаза от невыразимого восторга. – Как же он тебя любит! Не успела ты ему вчера намекнуть, что тебе нравится эта группа, как он тут же договорился с ними о совместном концерте.

– Кто любит – Михаил?

– Да ну тебя с твоим Михаилом! Свет клином, что ли, на нем сошелся? Я тебе говорю о настоящей любви, а не о засохшем цветке былой страсти. Я имела в виду олигарха Симонюка.

– Не знаю такого… И знать не хочу.

– Так вот, – продолжила Антонина, пропустив мимо ушей замечание Сони, – они просто жаждут с тобой познакомиться и мечтают о том, что ты споешь для них. И не спорь, подруга. Тебе эта встреча больше нужна, чем им.

Нацепив на Соню кучу золотых цепей, браслетов и колец с изумрудами и бриллиантами, Антонина наконец прервала свою бурную деятельность и отошла от подруги, любуясь своей работой.

– Вот ты у нас какая красавица.

– Да зачем так много-то?! – возмутилась Соня, стоя перед зеркалом в сверкающем блеске украшений.

– Чтобы не думали, что у тебя их нет. Шучу, конечно. А если серьезно, то я твой стилист и мне лучше знать, как ты должна выглядеть. До сих пор еще ни один завистник не заявил, что ты безвкусно одета. А это о многом говорит. Посмотри, какая красавица! И другой такой нет и не будет… А твой-то куда подевался? – как бы между прочим спросила Тонька-змеюка.

– Кто? – прикинулась непонимающей Соня.

– Да муженек твой ненаглядный, Мишенька. Или ты уже конкретно на Симонюка глаз положила? Ну ты молодец, подруга! Зря времени не теряешь: куй железо пока горячо, да? – расхохоталась Антонина. – Правильный курс держишь, точно не прогадаешь! Всегда нужно действовать наверняка. А раз он на такие бабки разорился для тебя, то и сомневаться в нем не приходится.

– Он выскочил перед тем, как вы толпой ввалились в каюту.

– Кто?

– Муженек мой ненаглядный.

– Ах да. Я его не заметила. Кем бы он был без тебя со своими деньгами? Простым денежным мешком, да и только… И когда ты его уже бросишь? – спросила Антонина, стрельнув в Соню прицельным взглядом и тут же отведя глаза в сторону.

– Я брошу, а ты подберешь?

– Ой, да что ты такое говоришь?! – возмутилась Антонина и залилась румянцем, кривя алые губы в недовольной гримасе. – Чтоб я так подвела свою подругу?! Да ни в жисть!

Ее густо накрашенные глазки забегали по каюте, не зная куда спрятаться. Она принялась нервно приглаживать перед зеркалом прическу, но редкие волосы подчиняться не желали и вздыбились еще больше.

«Не в бровь, а в глаз», – подумала Соня удовлетворенно.

Нет уж, надо срочно брать свою новую жизнь в руки и скорее исправлять ошибки, которых она совершила уже столько, что ее покорному и любящему мужу Мишеньке пришла в голову мысль отпустить непутевую жену на все четыре стороны.

Кстати, а с чего это вдруг Мишеньке, а не Михаилу? Не потому ли, что другая на него свой зоркий глаз-ватерпас положила? Вот отпустишь хорошего мужика на волю, а такая Тонька-змеюка тут же его хитростью да обманом в свой терем и заманит. Никак этого нельзя допустить.

– Я за тебя переживаю, глупенькая! Неужели ты не видишь, как его бесит твой успех? Он, видите ли, сбежал! Оставил тебя на растерзание толпы. Вот я тебя никогда не брошу, потому что ты самая моя лучшая подруга, – всхлипнула жалостливо Тонька-змеюка и пустила скупую слезу.

При этом губы ее сложились в слащавую лисью улыбку, которая вопила: «Ну посмотри же на меня, какая я милая и ласковая, преданная и любящая! Да разве можно не верить мне, такой угодливой и подобострастной?!»

– Ты это-то хоть ценишь? Или тебе все равно? Небось глядишь на всех с высоты своего таланта и тихо презираешь.

– Ценю-ценю, не переживай.

– Вот и хорошо, – тут же перестала выжимать из себя упрямые слезы Антонина. – Преданней меня у тебя никогда никого не было и не будет. Слушай меня и будет тебе счастье!

– Знаешь, я, наверное, никуда не пойду, – неуверенно произнесла Соня и присела на кровать. – Мне что-то не очень хорошо. И врач сказал, что мне нужно отдохнуть.

– С ума, что ли, сошла? Там такие личности тебя дожидаются, а ты Ваньку вздумала валять?! Ничего, мы с тобой сейчас выпьем по глотку, для храбрости перед заграничными талантами, и не заметишь, как твоя нерешительность испарится.

Антонина вышла в гостиную и тут же вернулась, неся два узких бокала в форме тюльпанов. «Неплохо она здесь ориентируется, – ревниво подумала Соня. – Словно хозяйка».

– На вот, выпей коньячку, сразу полегчает.

Она почти силком заставила Соню выпить из поднесенного бокала густой, насыщенный янтарным цветом, напиток. Соня уловила легкие нотки ванильного аромата, цветков ночной фиалки и груши.

– И я с тобой за компанию приму для бодрости.

Антонина залпом опустошила свой бокал и на секунду зажмурила глаза.

– Совсем другое дело. Теперь можно и дальше жить. Даже припеваючи.

Она достала из сумочки плитку шоколада и, зашуршав фольгой, разломала на дольки.

– Заешь, а то развезет. Другого-то все равно ничего нет, – и Антонина положила на кровать возле Сони незатейливую закуску.

Пара глотков и в самом деле сотворили чудо. Соне уже не так страшно было пускаться в путешествие по неизвестности. Да, когда-нибудь она эту явную суету сует все-таки бросит, но надо же хотя бы полюбопытствовать, от чего отказываешься. А главное – от чего хочет отвратить ее муж. Вдруг выяснится, что он не прав? Лучше все увидеть собственными глазами. Глупо отрекаться от того, чего не знаешь. И Соня шагнула в неизвестность.

Великолепный белоснежный лайнер поразил ее роскошью отделки, изумительным декором салонов в стиле начала двадцатого века, ошеломляющим блеском лакированного красного дерева поразительно красивого рисунка, дорогой бронзой. Ноги утопали в мягких коврах, а сверкающие люстры высокомерно и хвастливо высвечивали произведения искусства, достойные музеев. Изящные фонтаны из гранита и мрамора не только украшали вместительный зал элегантного итальянского ресторана, куда они зашли перекусить, но и охлаждали, увлажняли воздух, пропитанный богатством и роскошью.

Они сидели за изысканно накрытым столом, крахмальная скатерть которого слепила глаза белизной. Хрустальные бокалы искрились бриллиантами в свете высоких золотых свечей, антикварное столовое серебро хранило тайны прошедших веков и обещало щедро побаловать кулинарными изысками лучших шеф-поваров мира.