ускорения поиска, и лишние следы помешают работе Феликса. И так придется отделять Жекины…

— Я не собираюсь ничего трогать! — фыркнула я и зарылась в полотенце, избегая дальнейших разговоров.

На улице было серо и холодно. Усталый таксист выслушал мои указания — туда и обратно, прямо как хоббиту Бильбо — и погнал дребезжащую «девятку» по оживающим улицам. Кое-где суетились дворники в оранжевых жилетах, на остановках зевал народ, ожидавший дежурный троллейбус. На горизонте засверкали ловившие лучи солнца стеклянные башни офисов, в подворотнях ощутимо сгустилась отступающая тьма. Тишину прорезал яростный собачий лай, и я испуганно подскочила на сиденье.

«Мама дорогая, а про псов-то я и забыла! Недаром Феликс мне десять штук посулил и велел самой ехать. Тут, небось, с ночи засада, а я прямо им в зубы! Эх, чтоб тебя…»

— Приехали, — сообщил таксист.

«Девятка», скрипнув, остановилась возле ворот ЛТП.

— Чуть дальше, пожалуйста! — попросила я. — К забору… если вам не трудно.

Таксист нехорошо на меня покосился, но просьбу выполнил. Я прилипла к окну, пялясь на тротуар. Интересно, а как Жека узнает, когда надо выкидывать сверток? А если его не выпустят к забору? Это же не санаторий все-таки!

Из дворов на другой стороне улицы вновь раздался лай. Я прижала очки к переносице и внимательно осмотрела окрестности. Бредущий по обочине бомж с сумкой на колесиках, набитой бутылками, поблескивающая черными боками хищная импортная машина с тонированными стеклами, запаркованная на противоположном тротуаре. Ни собак, ни кошек, только каркающая в ветвях каштана ворона. Отчего же мне кажется, что кто-то не сводит с меня пристального и злобного взгляда?

Раздался еле слышный шлепок. Я повернула голову и увидела небольшой сверток, приземлившийся возле забора ЛТП. Пришлось собрать всю волю в кулак и заставить себя открыть дверцу машины. Минутный рывок и сверток оказался в моих руках. Я вернулась на сиденье, перевела дух, потребовала:

— Домой! И как можно быстрее.

Чужой злобный взгляд продолжал буравить, и я сообразила, что его обладатель вполне может скрываться за тонированными стеклами черной машины. Но таксист уже развернулся посреди дороги, наплевав на все правила, и мы свернули за угол. Я пожалела, что не запомнила номер таинственного автомобиля, но через минуту одернула себя. Что бы это изменило? Может, это честный человек, просто его псы загипнотизировали, чтобы он за ЛТП следил. Как Максимилиан меня, когда мы музей грабили!

— Приехали! — рявкнул таксист.

Я уставилась на родную калитку. В узкую щель высовывался Леночкин носишко. Увидев меня, полковничья дочь радостно взвизгнула:

— Тетя Маша! Вы вернулись? А то поезд через двадцать минут!

— О Господи! — вздрогнула я. — Сейчас, я только… Мужчина, вы нас на вокзал отвезете?

— Нет! — отрезал таксист. — Я домой еду, у меня смена закончилась. Вылезайте, дамочка, я вас никуда больше не повезу.

Решив, что вижу перед собой уникальный кадр, которому не нужны лишние деньги — вокзал в десяти минутах езды — я расплатилась и побежала в дом. Сунула сверток Максимилиану, велела Леночке хватать сумку, отмахнулась от Феликса, желавшего со мной рассчитаться, и проорала:

— Все потом! Сначала на вокзал съезжу!

Глава 15

Другое такси удалось вызвать без проблем. Я доставила Леночку на вокзал, запихнула ее в поезд — вроде бы подходящий — и облегченно вздохнула. Ответственность за чужого ребенка мне не по душе. Я и за себя-то в полной мере ответственности не несу! Постоянно все путаю и куда-нибудь опаздываю. Если бы не мама, регулярно требующая от меня отчета по оплате коммунальных услуг, я бы давно погрязла в неоплаченных квитанциях. Не из-за отсутствия денег, а из-за рассеянности и головотяпства.

Я одернула себя — хватит пережевывать собственные недостатки! И так вокзальная суета вызывает у меня желание все бросить, взять билет на проходящий поезд, со станции автобусом добраться до поселка Морского и спрятаться в родовом гнезде! Оттуда звякнуть Максимилиану и велеть отдать ключи Амалии, как надумает съезжать. А десять тысяч долларов пусть Феликс оставит себе — я все равно ни минуты не верила, что мне заплатят такую сумму за пятнадцатиминутное катание в такси!

Но я оставила дома Барона. Поэтому мысли о бегстве придется отставить и возвращаться к своему некормленому лохматому заложнику.

Я не могу бросить запертую в комнате собаку без еды и с миской воды, в которую он за ночь наверняка уронил пару пучков шерсти. Это значит, что вода уже к обеду испортится, и Барон будет ее тоскливо нюхать и воротить морду. В его солидном собачьем возрасте радостей немного — вкусная еда, свежая вода, прогулка по хорошей погоде. И я не могу обмануть его ожиданий. Слишком давно мы живем вместе, чтобы обманывать друг друга.

Когда мы с Бароном были моложе и веселее, мы часами гуляли на затоне, исследовали каждый метр зарослей вдоль реки. Я брала термос чая и бутерброды, воду для Барона, старенький плед и какую-нибудь книжку. Не скажу, что прогулки были сплошным сахаром. Случалось по-всякому. Как-то раз пьяный идиот натравил на Барона своего ротвейлера. Он подбадривал пса криками «Души эту куклу!» и обещал мне, что я стану вторым номером. Ротвейлер был значительно крупнее Барона, и я уже распрощалась если не с жизнью, то со здоровьем. Однако в бою вскрылось неожиданное обстоятельство — густая шерсть забивала ротвейлеру пасть и он не смог причинить Барону особого вреда. Только порвал плечо и прокусил ухо. А Барон за пять минут превратил гладкую шкуру противника в коврик из макраме — зубы-то у него будь здоров, овчарка, хоть и пастушья. Ротвейлер с позором отступил, увлекая за собой хозяина, а я еще месяц боялась ходить к реке — вспоминала угрозы, что завтра нас встретят с пистолетом.

Но и по городу гулять было несладко — стаи псов, прижившихся на автостоянках, в больницах и прочих территориях, где их прикармливают сторожа, настоящее мучение для владельцев собак на поводках. Шавки вылетают из-за забора и окружают вас с истошным лаем. Сторож довольно повизгивает «Так его! Нечего мимо наших ворот ходить!», шавки кидаются, собака рвет поводок, а прохожие застывают, желая досмотреть спектакль до конца. После битвы с ротвейлером я нашла прекрасный выход из таких ситуаций. Я просто бросала поводок на землю и командовала: «Фас!». Выход замечательный, но вряд ли подходящий старушке с пуделем.

А сколько раз Барон сбегал от меня, увязавшись за какой-нибудь сучкой! Вечная борьба двух лагерей!

— Уберите своего кобеля! Держите его на поводке, он мою девочку испортит!

— Сами ее на поводок возьмите! Или в подгузнике водите, чтоб не волноваться.

— Жуля, вернись,