Утомившись от продолжительной ночной слежки, приведшей приора из Латинского квартала в Маре, он, наконец, вздохнул с облегчением, когда ножки паланкинов, коснулись булыжников мостовой Сен-Поль, возле калитки, прорубленной в невысокой ограде, отделявшей небольшой садик особняка мадам де Буа-Трасси от улицы. Пока носильщики помогали выбраться из портшеза женщине, Буаробер, затаив дыхание пробрался на расстояние, с какого наверняка смог бы разглядеть лица незнакомцев. Без труда узнав в знатной даме мадам де Шеврез, приор опешил, распознав в господине, сжимающим в руках ларец красного дерева, герцога Бекингема, которого видел неоднократно, в мае этого года, во время бракосочетания французской принцессы с Карлом английским. Второй паланкин, лишившись своих седоков, не преподнес сюрпризов Лё Буа, представив ему кузину герцогини, мадам де Буа-Трасси, мужчину же он не знал, предположив, что это кто-то из свиты английского вельможи. После того как все прибывшие, отпустив носилки, скрылись за стенами дома, Буаробер ещё долго не мог прийти в себя. Но, со временем, совладав со смятением, растеряно бросился к набережной, затем в сторону дома и лишь отдалившись на некоторое расстояние от особняка, остановился, беспомощно глядя в ночное небо.

– Я знаю куда идти… – произнес он, спешно зашагав по Сент-Антуан.

Добравшись до улицы Добрых детей и отыскав нужный ему дом, он принялся неистово барабанить в дверь, будто желая предупредить его обитателей о стихийном бедствии, что заставило изумиться седовласого лакея, с помятым и обвисшим, будто у старого бассета5 лицом. Ворвавшись в небольшой особняк, где обитал лейтенант телохранителей кардинала, граф де Вард, Буаробер, отбившись от лакея, всё же сумел заключить в объятия, припав к плечу, доброго приятеля. Невзирая на ворчание слуги и поздний час, де Вард встретил радушной улыбкой озабоченного приора, усадив его перед камином и наполнив фужер красным анжуйским. Прежде чем сделать глоток, гость, отдышавшись, произнес:

– Милый граф, вы человек чести, оттого не направите меня на недостойный путь и не обидите дурным советом.

Ещё не понимая, к чему клонит ночной визитер, лейтенант, с лица которого не исчезала благостная улыбка, приподняв, в честь гостя бокал, сделал большой глоток.

– Я право даже не знаю с чего начать: с того, что сегодня утром доставил в Париж, дочь Черного графа, или с того, что только сечас, видел на улице Сен-Поль, герцога Бекингема?

Если бы де Вард, вместо мягкого кресла, опустился на раскаленную сковородку, его лицо не приобрело бы столь взволнованного выражения. Он закашлялся, прыснув набранным в рот вином, и уставился на Буаробера, будто узрел Святого Себастьяна, сошедшего с холста Тициана.

1 vegetatio (лат.) – оживление, произрастание.

2 Человек разумный (лат.)

3 В 1623-24 годах Людовик XIII построил в Версале маленький нелепый охотничий замок, его назвали «Смешной домик».

4 Геката – богиня мрака, ночных ведений и чародейства.

5 Бассет-хаунд – английская порода собак.

ГЛАВА 27 (86) «Ловушка»

ФРАНЦИЯ. ПРОВИНЦИЯ ТУРЕНЬ. ВБЛИЗИ ГОРОДА ШИНОН.

Жарким летним днем, когда знойное июльское солнце воцарилось в зените, вынудив своими палящими лучами всё живое укрыться в тени, по пыльной дороге, протянувшейся из Парижа к западному побережью, можно было наблюдать колонну утомленных солдат, понуро тащившуюся из Тура в Шинон. Их припавшие дорожной перстью доспехи и шлемы, давно утеряли воинственный блеск, а острия алебард и стволы мушкетов, покоившиеся на защищенных сталью кирас плечах, приклонились, словно колосья ржи на ветру. Во главе отряда, оторвавшись на полсотни туазов от нестройных рядов, следовали два всадника: господин де Сен-Аннэ, лейтенант командующий ротой пикардийского полка, отправленной в помощь интенданту Монси кардиналом; и месье Портос, как вы помните посланный в Шинон с секретной миссией де Тревилем. Чтобы историю, которую выдумал мушкетер пропитать достоверностью, гарантировавшей ему присоединение к отряду пикардийцев, конечно же, пришлось пойти на хитрость, и следует отметить, что удалось это великану блестяще.

Сен-Аннэ, будучи армейским офицером, прошедшим славный боевой путь, и от того совершенно не сведущим в политических интригах, не обнаружил в действиях мушкетера ничего подозрительного, удивившись лишь спешности и нецелесообразности предпринятых действий. Получив предписание от капитана королевских мушкетеров, персоны известной близостью к трону и от того имеющей некоторый вес в армии, он посчитал невозможным затевать утомительные согласования с «Красным герцогом», решив поступить на своё усмотрение, попросту выполнив монаршую волю, изложенную на бумаге предоставленной Портосом. Его, как человека получившего приказ, раздражали все эти уточнения, заминки и проволочки связанные с выяснением правомерности инструкций предложенных Тревилем, и тому было сразу несколько причин.

Во-первых, Сен-Аннэ был одним из тех, кто ни просто не интересовался политикой, а нарочито избегал принятия какой-либо стороны, что неминуемо бросало бы его в круговорот противостояний укоренившихся в королевстве. Ему претила всё эта дворцовая возня и коридорные войны, где выигрывают лишь крупные игроки – знатные вельможи и опытные царедворцы. К тому же, и это можно считать, во-вторых, расчетливый мушкетер вручил лейтенанту пакет, когда подразделение было уже на марше, объяснив это недовольством короля, который в последнюю минуту пожелал направить мушкетера как наблюдателя с особыми полномочиями. Сен-Аллэ не уловил смысла в том, о чём говорил Портос, которого он, впрочем, знавал и до этой встречи. Он, ознакомившись с приказом подписанным монархом, и разглядев печать де Тревиля, решил, что беспокоиться не о чем, а значит и не следует подымать лишнего шума, то есть оповещать, Ришелье. Эту оплошность лейтенанта, конечно же, следует отнести к нарушениям служебного порядка, чем и отличались армейские офицеры, задействованные во внутренних конфликтах, от людей из гвардии кардинала. Но с другой стороны, следует понять и проявить снисходительность к бравым воякам, закаленным в жестоких баталиях, ведь они не были приучены к шпионским войнам и от того теряли бдительность убедившись, что рядом брат по оружию, и такой же слуга французской короны, как и он сам.

Сен-Аннэ, убедившись, даже скорее убедив себя, в правомочности мушкетера присоединится к его миссии, с чистой совестью и не без удовольствия принял приглашение здоровяка разделить с ним компанию, впоследствии ни на миг не пожалев о том, что отправился в столь длительное путешествие с беспросветным весельчаком и балагуром. На протяжении всего пути, верзила накрыл офицера нескончаемым каскадом шуток и глуповатых историй, насквозь пропитанных пошлостью, которые, если бы не монотонность аллюра и теплое бургунское, не могли рассчитывать на одобрение сурового лейтенанта. Громогласный бас, вперемешку с непрекращающимся хохотом мушкетера, сопровождали каждый навязчивый каламбур, обрушенный на голову молчаливого офицера, подкрепленный обильной выпивкой и разнообразной снедью, извлеченной из бездонных подседельных сумок великана, способствовавшим абсурдным остротам добиться желаемой цели. Так, хмелея и веселясь, они приблизились к стенам Шинона, где мушкетер, будто невзначай обронил: