Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да блядь! – не выдерживает Артём.
Одним рывком он притягивает меня к себе. Я только и успеваю, что широко распахнуть глаза от удивления, когда оказываюсь на его коленях.
– Осталось пара часов до того, как самолёт приземлится, – проговаривает глухо, прижимая к себе одной рукой за талию. – Ты же не хочешь опоздать, да?
В синих глазах плещется такое буйство эмоций, вопреки предельно рассудительному тону, что я не сразу улавливаю смысл сказанного. Тону в беспросветном омуте цвета бездонного океана, где смешивается так много всего, что уже не отделить одно от другого. Ярость, злость, жгучая обида, отчаяние, а ещё… нежность и тепло. И всё это – тоже для меня одной.
– Нет, не хочу, – не сразу, но нахожусь с ответом.
Так и продолжаю неотрывно смотреть в его глаза, не в силах отвернуться. Меня словно приворожили или околдовали. Привязали навечно – падать и пропадать в этой бездонной синеве, которая совершенно точно погубит. И чем дольше я смотрю, тем всё больше уверена, что согласна сгинуть или даже умереть, если придётся, только бы никогда не знать каково это – быть отдельно от всего того, что испытываю сейчас.
– Тогда тебе стоит начать говорить, потому что мы не сдвинемся с места, пока ты не расскажешь, родная, – ласково дополняет Артём, проводя большим пальцем по моим губам. – Ведь скажешь мне, да?
И вот не о том думать надо, но тело предательски отзывается на этот простой жест, а по коже проскальзывает дрожь. В одно мгновение она впитывается в мою кровь, разжигая внутри вполне однозначные мысли.
Чёрт! Я ненормальная!
– Жень, – многозначительно приподнимает бровь в ожидании Рупасов.
Уже и не помню, чего он ждёт.
Я должна что-то сказать?
Ответить на какой-то вопрос…
Где-то на краю сознания ещё остаётся несуразная мысль об этом, но она слишком незаметна для меня сейчас. Новое прикосновение мужчины затмевают собой всё остальное. Артём зарывается пальцами в мои волосы и притягивает к себе ближе. Могу уловить его дыхание. Чувствую вкус чужих губ на своих. И в который раз схожу с ума. Подаюсь вперёд, чтобы сократить те жалкие доли миллиметров, что разделяют нас, тут же проклиная и себя, и мужчину одновременно – за невозможность понять другу друга и принять такими, какие есть, но при этом так отчаянно желать быть единым целым. Ведь я знаю – ему это нужно ничуть не меньше чем мне самой. А может быть даже больше.
– Тём, – выдыхаю едва слышно.
Всё ещё не поцелуй. Лишь соприкосновение. Почти неосязаемо. Но в то же время настолько близко, что наваждение почти накрывает с головой, не позволяя рассудку вообще больше напоминать о своём присутствии.
– Скажи мне, Жень. Забей на всё и всех. Просто скажи мне… – доносится приглушённое от Артёма. – Скажи мне, что ты чувствуешь. Чего ты хочешь?
Он так и не отрывает от меня пристального взгляда, который смотрит будто насквозь. Почему-то кажется, что мне и не нужно отвечать. И так всё видит. Тем более, что понятия не имею, как описать всё то, что выжигает сердце, затмевает разум и переполняет душу безграничной чередой эмоций, в которых хочется тонуть и захлёбываться вечно. Но, наверное, стоит произнести это не для него. Для себя. Быть может тогда я уже перестану разрываться между двух огней и окончательно приму решение как жить дальше. Пусть оно и разобьёт моё сердце вдребезги в очередной раз. Мучительно больно падать – только поначалу. После становится проще. То ли перестаёшь чувствовать всё так остро, то ли просто привыкаешь к этой боли, а она уже становится частью тебя самой.
– Всё, – произношу едва ли разборчиво, впиваясь в широкие сильные плечи ногтями, как утопающий хватается за спасательный круг. – Всё… из-за тебя, Тём. Для тебя. Но заново у нас всё равно не получится. Сказал, что простишь, но… Это так не работает, Тём… Не получится… И эта Аня ещё твоя… – не договариваю, умолкнув.
С замиранием сердца жду что будет дальше. И без того наговорила много. Мужчина порывисто выдыхает. Замирает. Одно проклятое мгновение, которое он пребывает в оцепенении, длится целую вечность в моём сознании. Ощущение, что снова падаю с самого высокого обрыва. Не спастись на этот раз.
Но…
– Так не работает? Не получится? – хрипло отзывается Артём. – А как тогда? Как получится? Можешь говорить что угодно, только я знаю одно единственное, что всегда между нами работало и получалось!
Даже если бы и собиралась что-то сказать, не успела бы всё равно. Он впивается в мои губы жадным глубоким поцелуем, точно, как совсем недавно, наказывая меня этой грубой жестокой потребностью чувствовать друг друга. И я поддаюсь. Отвечаю с не меньшей жадной исступлённостью. В лёгких уже не хватает воздуха. И я забираю чужой кислород. Готова вообще на что угодно, лишь бы только не прекращалось ничего. Ладони Артёма опускаются на мои плечи, скользят по ключицам и ниже, ласкают грудь, живот, спускаются дальше, стягивают тонкое чёрное кружево нижнего белья.
– Ох… – срывает с моих уст вместе с вторжением его пальцев в моё тело.
Проникновение нежное, осторожное. Ласка неспешная, сводящая с ума ещё больше, чем уже есть. Не знаю, возможно ли бы быть ещё более одержимой и невменяемой, но, если и правда есть такая вероятность – я очень близка к этой грани.
– Давай, скажи ещё раз, что это не работает, что не получится. Скажи, что не хочешь меня точно также, как я хочу тебя… Безумно хочу тебя, Жень… – тихим полушёпотом отзывается мужчина, постепенно проталкиваясь во мне глубже. – Давай, соври, что это не так. Скажи, что не любишь. Что не нужен я тебе, – проникает ещё глубже, вынуждая меня выгибаться в спине и инстинктивно подаваться бёдрами навстречу. – Всё равно не поверю. Потому что ты – всё для меня. И я сдохну быстрее, чем смогу принять это твоё враньё, – он растягивает изнутри, продолжая ласкать с чуть большим нажимом, но всё ещё мучительно медленно. – Уже ведь говорил тебе, не будет других женщин, пока ты так хочешь, Жень. Я все эти дни с тобой провёл. Не видел её ни разу. Не по телефону же бросить?.. Забудь про неё. И про свадьбу тоже забудь. Не важны они все, когда ты со мной, – нажимает и поглаживает изнутри так предельно правильно и необходимо, что могу лишь погружаться в свою эйфорию дальше, пока каждое
