бревенчатые стены. Взор задержался на громадной печи у стены. Там на лежанке виднеется ворох пустых мешков.

Он обратил внимание на стоящее у лавки веретено. Кудель ниток едва заметно светится. От них веет странной мощью, словно это и не веретено вовсе, а исполненный древнего волшебства амулет.

– Сколько тут живу, не счесть, – проговорила Яга. – Живу в лесу, пряду свою пряжу. Но иногда, чем могу, помогаю богатырям вроде тебя.

– А почему у тебя избушка на куриных ногах?

Старуха рассмеялась, продемонстрировав тёмные, полусгнившие зубы.

– В древние времена звери и птицы были высотой с нынешние деревья. А сами деревья выше холмов.

Таргитай снова наполнил ковш.

Яга изучающе рассматривает дударя. Наклоняет голову то вправо, то влево, слегка прищуривая каждый глаз, словно птица. Таргитай тем временем за обе щеки уплетает наколдованный бабкой пышный, ещё тёплый пирог.

– Странно видеть человека, ставшего богом, – произнесла она, наконец. – Раньше боги либо рождались сами по себе, либо действительно появлялись из людей, но совершали подвиги, побивали страшных чудовищ, выводили племена на новые земли, во всём становясь для людей примером. Ты же… выбился благодаря дару слагать песни и состраданию. Этим и странно твоё превращение. Про силу мышц уже не говорю…

Яга продолжала пристально его рассматривать, будто в надежде увидеть нечто, что поможет разгадать загадку. Он как раз прожевал здоровенный ломоть пирога и взялся за следующий. Уже откусил столько, что набил рот до пупа и сейчас в ответ не смог бы ни слова сказать.

– Времена меняются, – молвила Яга негромко. – Ты лишь первый. Скоро миром будет править не грубая мужская сила, а нечто иное, что пока не могу уловить и облечь в слова. Что-то навроде твоих песен. Ты сделаешь этот грубый и дикий мир лучше, будешь менять людские сердца, всего лишь играя на дудочке.

– Расскажи, что за город за лесом, – попросил невр, прожевав и сглотнув. – Выглядит могучим и несокрушимым.

Он доел последний ломоть и теперь сидит отдувается, распустив пояс.

– Угу, – кивнула Яга отстранённо. – Аргона. Стольный град Дунарского царства. Там правит царь Алкедон.

Таргитай лениво кивнул, переваривая съеденное, а заодно и услышанное от старухи.

– Народ дал ему прозвище Хитрый, – продолжила бабка, – ибо Алкедон извлекает выгоду даже из мелочей. Простой люд его любит.

– Ни за что бы на свете не стал царём, – заметил Таргитай с ноткой сонливости и тут же зевнул во весь рот. Он поёрзал на лавке, с надеждой посмотрел на широкую печь у стены. – Это ж такая ответственность, ни минуты покоя! Небось, стража его даже по нужде сопровождает. И песни складывать некогда.

– Поэтому ты стал не царём, а богом, Тарх, – проговорила Яга с печалью. – Но знай, тебе будет тяжелее и горше.

Дудошник посмотрел непонимающе, в чистых голубых глазах застыл немой вопрос.

– Царь радеет лишь за свой народ, своё государство, – пояснила Яга. – В любой момент может передать трон, кому пожелает. Тебе же вверена власть влиять на народы, на целые поколения!

Она сверкнула глазами, словно прочитав его мысли.

– Ты не сможешь отказаться от боговства! Это не шапка, чтоб снять и передать другому. Тебе будут возносить мольбы, приносить жертвы. Десятки, сотни тысяч станут благодарить тебя и проклинать. А после – канешь во тьму забвения, как все древние боги. Хотя некоторые просто сменили имена да живут себе, как и прежде.

Глава 8

К вечеру следующего дня Таргитай уже подъезжал к воротам стольного града. Небо пылало всеми оттенками золотистого.

Массивные ворота широко распахнуты. Зоркие глаза невра углядели лучников на мостке над воротами. Поблёскивают доспехи стражников на стенах. Кто-то лениво ходит туда-сюда с копьём в руке, другие всматриваются в поток людей и телег, что вьётся в сторону города.

Таргитай беспечно идёт по обочине. Под сапогами шелестит трава, со стрекотом выпрыгивают крупные кузнечики. Он то и дело провожает взглядом бабочек с яркими крыльями, что летают над полевыми цветками.

Всё ещё крепкий дед и молодая пара, завидев Таргитая, предложили подвезти. Невр посмотрел на красивую девушку в цветастом сарафане и, недолго думая, запрыгнул на телегу одним лёгким движением.

Тут же достал дудку, и полились песни. Весёлые, жизнерадостные. На него стали оглядываться с других телег, оборачиваются всадники, а когда проезжали мимо перегородившего дорогу воза, доверху нагруженного мешками, мужики прекратили драку и уставились на Таргитая, словно он – явившееся с неба чудо.

Девушка, которую звать Милена, слушает, смотрит во все глаза, пока дударь играет одну песню за другой. На её лице отражается множество эмоций, бросает то в жар, то в холод, то с головой накрывает чувство защищённости, что возникает рядом с таким широкоплечим красавцем-богатырём. Дети от такого пойдут здоровые, выносливые…

Прислушивается даже старик, что подстёгивает коней. Лишь жених прожигает Таргитая полным ревности взглядом.

Девушка улыбается Тарху, щёки покрывает густой румянец. Пару раз поправила длинную косу, не отводит красивых влюбленных глаз. Жених побагровел, не спускает с невра враждебного взгляда, сжимает и разжимает кулаки.

Едва телега въехала в широкие городские ворота, как Таргитай, бросив быстрое «спасибо», соскочил, и его поглотила толпа, что широкой рекой вливается в город.

Милена поражённо посмотрела ему вслед, мысленно уже сыграла свадьбу и нарожала детей. Но тут же рот сжался в тонкую линию, взгляд сделался ледяным. Губы прошептали проклятие вслед этому бесчувственному чурбану.

Не успел Таргитай пройти и десяти шагов, как его окликнули двое воинов.

– Эй, варвар! А, ну-к постой!

Невр остановился – чистый, открытый взгляд упёрся в подошедших солдат. Прохожие расступились, искоса поглядывая на статного варвара в жилетке из волчьей шкуры и на мелковатых в сравнении с ним местных воинов.

На бронзовых доспехах стражей ярко блестит вечернее солнце. Один высокий, подтянутый, другой пониже и пошире в талии. Таргитай выше первого на голову. Оба смотрят зло, цепко. На плече у каждого красуется эмблема вставшего на дыбы медведя со щитом в одной лапе и топором в другой.

Таргитай заметил в десятке шагов ещё четверых. У тех поверх кольчуг металлические пластины. Ждут, готовые броситься на этим двоим подмогу, если придётся.

– Как тебя только стража на воротах пропустила! – прогудел высокий воин.

Солдаты ощупали Тарха взглядами, прошлись по могучей фигуре, волчовке, но глаза то и дело возвращаются к массивной рукояти Меча за спиной.

– Откуда будешь? – спросил низкорослый. Близко посаженные глаза смотрят с неприязнью.

– Какого лешего понадобилось в Аргоне? – бросил высокий стражник грубо.

Таргитай заявил:

– Иду на службу вашему царю Алкедону! Хочу добиться справедливости для… для всех!

Воины переглянулись, в глазах непонимание, но