Но около плиты Аверин собственной персоной. Жарит блины, подкидывает их на плоской сковороде, вызывая зажигательный смех Юли. Миша, поглаживая притихшего Мурчика, тихо хихикает.

— А еще так могу, с кружавчиками, — паясничает Аверин, ловко орудуя половником.

— Да ты волшебник! — хихикает Юля, внимательно следя за руками Давида.

— Я же тебе говорил, а ты не верила, — он щелкает ее по носу и поворачивает в мою сторону голову. — Ваша мама пришла, — оповещает он. — А у нас еще ничего не готово.

— Я не голодна, — присаживаюсь рядом с сыном за большой деревянный стол. Кот, увидев меня, перебирается на руки.

— Так мы и поверили, да? — подмигивает детям Давид, а они в ответ смеются. Как давно я не видела малышей такими счастливыми и беззаботными. Как я могу лишить их этого? Но как закрыть глаза на предательство? Как все забыть?

— Мам, ты плохо себя чувствуешь? — заметив, что у меня глаза на мокром месте, сын внимательно всматривается в мое лицо.

— Устала немного.

— Поработать получилось? — спрашивает Аверин, подбрасывая очередной блин.

— Да, спасибо.

Аверин улыбается мне, кивает, мол, я говорил, что все получится и поворачивается к дочке.

— Юла, доставай там тарелки, — малая тут же бросается по указанному направлению, — а в холодильнике сметана и варенье.

— Мама, представляешь, у Давида в доме даже бассейн есть, — наминая блинчик, восторженно говорит Миша.

— Только я плавать не умею, — подхватывает Юля и, скрутив на тарелке рулет из блина, отправляет его в рот.

— Я научу тебя, — улыбается Давид, присаживаясь напротив и не сводя с меня взгляда. — Если мама позволит.

Киваю. Мне трудно что-то говорить и перечить ему. Я будто в параллельной Вселенной. В доме, о котором всегда мечтала. Но все это не мое, чужое… будто краденное.

С трудом съев блинчик, он был вкусным, даже очень, но в горло ничего, кроме воды не лезло сегодня, я возвращаюсь в комнату — дописывать книгу. Осталось немного, несколько финальных глав, последний рывок, и тогда я смогу восстановить аккаунт и возобновить оплату. Побыстрее бы выбраться из этой сладкой сказки, пока не слишком привыкла. Позже будет больно не только мне, но и детям, а за них я боюсь больше всего.

Давид. Наши дни

Через неделю малыши хорошо осваиваются в доме. Веселятся на зеленой лужайке и в саду, под золотыми листьями фруктовых деревьев, что еще не до конца осыпались, радуются солнечным денькам уходящей осени. Я им установил качели, запасся мячами и спортинвентарем. Приставил нескольких охранников приглядывать за крохами, чтобы никуда не влезли, но они вели себя очень даже послушно. Изредка Юла капризничала перед сном, но Арина быстро находила с ней общий язык и успокаивала, а пацан, как истинный старший брат — хоть и подтрунивал над малой немного, но всегда был готов руки подставить, если та упадет.

Я радовался такому внезапному семейству у меня дома. На работу вышел, разгреб жуткий завал по пациентам, повысил зарплату Карине за отличную помощь, не смотря на то, что у нее и своих больных всегда хватало. Сжалился над Крис, не уволил, пусть работает. Да и она притихла и не пыталась залезть ко мне в штаны. Надеюсь, поняла, что со мной лучше не играть в шантаж и угрозы. Я дома, с детьми и Ласточкой так выматывался эмоционально, что на работе хватало сил только работать. Это безумно радовало.

Три дня назад прикупил моим малявочкам дорогущие велосипеды.

Как Мишка радовался, когда поехал! Это было нечто, я даже снял на камеру. Оказалось, дети до этого велики видели только издали. Юла сначала шлепнулась на газон, поспешив за братом, даже локоть сбила до крови, испугав и меня, и Арину, но после все равно упрямо полезла на сидение. Мамина доця. И через полчаса ее недовольного рычания и попыток удержать равновесие мы с улыбкой наблюдали, как девчонка неуклюже колесит по лужайке и заразительно ржет, когда заваливается набок, не умея тормозить. Позже я и этому ее научил, и а благодарность малышка уснула на моих руках во время вечернего просмотра мульта.

Когда на улице темнеет, дети обычно резвятся в холле, перебрасываются подушками. Арина поначалу ругала их, чтобы не устраивали перьевые бои, но я шепнул Ласточке на ухо, что и сам бы подрался. Правда, после той нашей битвы потом пришлось вызывать клининговую компанию, но это мелочи.

На кухне дети тоже часто хозяйничают сами, изучают на планшете новые десерты, а я, как главный шеф-повар, всегда проверяю блюдо первым. Почетная миссия.

Со школы малышей каждый день привозит Егор, наш молчаливый страж. Менять учебное заведение пока не стали. Арина сказала, что нет надобности, и бежать она больше не будет. От кого и почему — естественно, я знать не достоин. Но я пока еще в ладах с собой и понимаю, что девушка просто отгородилась глухой стеной, пытаясь внутренне защититься. Эти ограждения все равно падут, истина раскроется.

Егор все-таки поделился со мной, что Арина очень давно сбежала из дома. После этого девушку считали без вести пропавшей, и Меркулов сам удивился, когда ее увидел. Отец Ласточки был тираном и деспотом, друг как раз у него работал в личной охране. Но настоящее имя Арины не раскрыл, упрямец Меркулов. Мол, если не говорит — значит, есть причина. Да знаю, что не скрывала бы просто так, но очень хочется, чтобы доверилась. Именно мне, никому больше.

Когда Арина с детьми стали жить у меня, я словно задышал. Ушло напряжение, перестала мучить бессонница. Желание было, но томное, тягучее, как патока, сладкое, как мед. И мне нравилось это состояние. Словил себя на мысли, что могу долго выдерживать, только бы впереди была надежда.

Всюду, на столах, на стенах, даже в ванной, яркими пятнышками теперь дом украшают рисунки Юлы — и рисует она чаще всего очень знакомых человечков. Четыре фигурки, что держатся за руки, только фон меняется. Малышню с Ариной узнать несложно, а вот мужчина… хотелось бы верить, что лохматое чудище в центре каждого листа — это я.

Мишины книги аккуратно сложены на столике возле дивана в холле. Он более скрупулезен к порядку, педантичен, сдержан в эмоциях, как настоящий взрослый, и всегда собран. Уже который день обосновался в библиотеке и поглощает книги пачками. Ради его увлечения пришлось пополнить запасы подростковой литературы. Меня больше всего удивило, что пацан увлекался биологией и в свои десять читал довольно тяжелые книги. Я даже себя вспомнил — было у меня увлечение в детстве. До шестнадцати вылакал папину библиотеку и просил еще. Да только в людях и себе разбираться это не помогло и счастья не прибавило — лучше бы я тогда на улице с ребятами гулял. Но гордость за мальца все равно брала почему-то…

А еще я перед сном часто разглядывал в телефоне снимки детей и Ласточки и надолго задерживался взглядом на Мишке. Как же он похож на меня в детстве. Жаль, что мои фотки все в отцовском доме остались, я бы Арине показал. Это ведь так необычно. Не сын, но как сын.