проморгаться от этого многолетнего песка в глазах, царапающего зрачок и не позволяющего смотреть на истинные вещи.

Привычная улыбка не сияет на лице Тёрнер, и она периодически вздыхает, быстро ставя пометки в тетради, и такая маленькая, еле уловимая взглядом, складочка между бровей выдаёт о далёких девичьих мыслях, что явно тревожили. Она в себе, в прокуренных мыслях о Нэйтене, теперь с каждодневной силой, проламывающей опоры правильного рассудка. Николь не слышит, даже когда дверь открылась и рядом села сияющая своей привычной обыденностью Мэй. Подруга стала её подобием, сейчас сидя рядом и улыбаясь, как истинной подруге. Видимо, училась у лучших.

— Как ты, Николь? Я так переживала, — Мэй вытягивает губки бантиком фарфоровой куколки и придаёт голосу беспокойства за неё, вспоминая ночь, после которой у Ники колени, прикрытые укороченными джинсами, до сих пор заклеены пластырем. От этих ноток, которые успевает уловить Тёрнер в голосе подруги, ей не по себе, лёгкое напряжение проскальзывает до ломающей неловкости теперь в присутствии друг друга.

— Спасибо, я в порядке, — Николь натягивает улыбку в ответ максимально непринуждённо. — Просто я себя неважно чувствовала эти дни, мне нужно было отдохнуть. Ты сама-то в порядке? Наверно испугалась?

Фальшь на фальшь. Взгляд прямой, и каждая сейчас словно перетягивает одеяло на себя.

— Не так уж, неприятная ситуация просто вышла. Хорошо, что мой Нэйтен был рядом, — делает девушка акцент на «мой» как первый выпад. Да. Задевает. Неприятно. — Он у меня такой сильный и смог помочь тебе, — Мэй сладко-приторно тянет слова, да так, чтобы у Ники свело челюсть. Она упирает голову в ладонь, мечтательно прикрывает глаза, а потом, с наслаждением от внутреннего бунта подруги, наблюдает за её реакцией.

Вот только Николь давно получила «Оскар», а Мэй только ступает на эту кривую опустошённую «красную дорожку», и опыт не позволяет разглядеть то, что сейчас под проницательной маской более опытной соперницы.

Ложная дружба выходит за свои грани, и теперь они, с приоткрытыми сущностями, как две хищницы, делают поочерёдно нападки, продолжая улыбаться, когда каждая готова вонзить клыки в глотку.

— Да, я обязательно поблагодарю его, — последовала кривая улыбка Николь подруге. У неё как-то отошло на второй план всё, что было до них с Нэйтеном. Она забыла об этой глупышке, что пытается задеть, укусить за больное, и всё же именно она прижималась к Картеру, укладывала голову на острое плечо и оставляла невесомые поцелуи на его шее. И, как бы не хотелось сейчас разбить её довольное личико, Тёрнер продолжает мило улыбаться, сдерживаясь, чтобы не притронуться к своим испепелённым Нэйтеном губам.

Маленькая наивная Мэй.

— Знаешь, — тонкие пальчики Мэй ухватили прядь коротких волос, и она как-то по-ребячески прикусывает их зубами, продолжая стрелять круглыми глазами в Николь. Хищница готовится к нападению, ступая мягко и бесшумно. — Как я и думала, Нэйтен и правда очень хорош в постели, — прыжок, острые когти в сердце, и жертва пала.

— В каком смысле? — Тёрнер замерла буквально на пару секунд, прекращая собирать вещи в сумку, но в горле резко произошла засуха и голос дрогнул. «Держи себя в руках».

— А я тебе разве не рассказывала? — невинно хлопнула глазами Мэй, и теперь она играет с жертвой и внутренне упивается этим торжеством. Она бросила вызов и выигрывает этот раунд практически в сухую. — Мы с Нэйтеном переспали.

Контрольный…

Николь чувствует, как внутри неё пробежало что-то едкое, раздавливающее тонкие стенки вен, и она плавится под жжением медленно действующих судорог когда-то уже прежде знакомой боли. И снова, новый удар, новое разрушение. Ей плюнули в лицо истиной, про которую она практически забыла. Хотела поверить, понадеялась, а теперь платится за ошибку новой порцией внутреннего истязания. Она же знала, что каждый шаг навстречу — это два назад со всеми последствиями. Знала и всё равно сделала шаг.

Нэйтен Картер убиваешь её.

Маленькая наивная Николь Тёрнер.

— Прости, мне надо отойти, — скомкано бросает она фразу Мэй, не разбирая, бросает оставшиеся вещи в сумку без должного раскладывания по своим отделам, как должно быть, если бы сейчас была обычная Николь, а не это существо с трясущимися руками.

Она подскакивает с места, не замечая, как ручка выпадает, так и не успев в спешке уложиться в сумку, и предмет закатывается в тёмный пыльный угол.

И действительно, Тёрнер уходит стремительно, словно сейчас объявили о пожаре, но только этот пожар был внутри беззащитной души, только-только начавшую свою регенерацию, а ей опять вырывают сердце.

Мэй Хэйз бросает победный оскал в хлопнувшую дверь аудитории, перед этим проводив спину и тёмные подпрыгивающие при быстрой ходьбе локоны, видимо, всё же уже бывшей подруги.

***

Погода не радовала. Серость пасмурного дня давила на глаза, а снег, что успел выпасть за ночь, превратился в подтаявшую грязную кашу, прилипая к обуви, морозя ступни. Куртки плотно укутывали людей, застёгивая ворот по самое горло. Улица, как прежде, не заманивала прогуляться по тротуарам, зато тёплые здания вполне пользовались своими услугами. Только самые отчаянные и зависимые от вредных привычек люди выскакивали в прохладу, собирая лишнюю грязь под ногами и даже бросая мысль: «А не пора ли бросить курить?».

Курилка, созданная самими студентами за углом учебного заведения, снова опустела по причине прибытия в неё шайки, с которой никто не любил связываться, особенно это остро ощущалось, стоило Нэйтену бросить тяжёлый взгляд, как бычки даже недокуренных сигарет летели на мокрую и заснеженную землю, тушились подошвой обуви, а их владельцы быстро удалялись.

Скот выкидывал свои фирменные шуточки и сам же над ними смеялся, хотя Маркус всё же улыбался в поддержку, пока Тайлер и Винсент подкуривались с одного пламени и пускали первые клубни серого ядовитого дыма в морозный воздух.

Маркус бросил взгляд на странно молчаливого друга. Он бы спросил, в чём дело, и похлопал по плечу, если бы не «слегка» натянутые отношения в последнее время. Нэйтен, в принципе, и так был немногословен, но сейчас он был явно загружен больше обычного — занятно помят, а взгляд более опустошённый. Картер облокотился о кирпичную кладку стены, периодами пуская тяжёлые вздохи и… тяжело молчал… Вроде ничего необычного, он с ними рядом, но лишь Марк мог уловить, как у друга внутри происходит переворот его бушующих мыслей, а душа пыталась вынести шторм полнейшего краха.

Нэйтен Картер достаёт в очередной раз средство связи, разблокировывает экран и смотрит на время. Только, не время его интересует, а номер, который он не может решиться набрать. Он сам отпустил Ники, позволил уйти, а теперь, как полный придурок, почему-то ждёт весточки от неё, словно сейчас она