Я приоткрыла дверь в самую большую и светлую комнату, какая только была в особняке, и робко просунула внутрь голову. Раньше этот зал принадлежал Виктории, поэтому вид за окном был соответствующий. То есть лучший: розовый сад, который, питаясь магией, начинал цвести еще в феврале, и тонкая полоска озера, похожая на серый гранит. Мебель здесь была старой, но ухоженной и напоминающей о веках, которые мой ковен кочевал по разным странам, пока не обосновался в Вермонте: английский секретер, кровать в стиле Тюдоров, парижские полотна с геральдикой королевского двора Филиппа Валуа и бесчисленное количество растений, из-за которых комната напоминала островок живого леса. В воздухе витал запах зеленого винограда и пионов. На балконном столике дымилась стеклянная пепельница, переполненная окурками, а на постели сопел комок флисовых одеял.

Диего сидел в углу, сторожа покой Морган, которая не хотела просыпаться уже четвертый день. Как бы он ни хорохорился и ни глушил усталость литрами кофе, длительное заклятие Рашель порядком измотало его: подперев рукой подбородок, по которому бежали слюни, Диего наконец-то спал.

Я бесшумно развернулась, чтобы выйти из комнаты и не мешать ему отдыхать.

– А? – Диего вскинул голову и вытерся рукавом толстовки, когда петли двери, всегда идеально смазанные, предали меня и скрипнули. – Одри! Извини, я задремал. Ты хотела проведать Морган?

– М-м, да, – промычала я, виновато глядя на него и ткнув пальцем в уголок губ, где у него все еще блестели остатки слюны. – Но я могу зайти и позже. Не хотела тебя будить. Ты ведь знаешь, что не обязан дежурить здесь сутками, да? Зои или Исаак могут подменить тебя… Если Морган вдруг очнется или ей станет плохо – мы услышим.

– В таком большом доме? Вряд ли, – хмыкнул Диего скептично, жуя искусанные в кровь губы. Взгляд его васильковых глаз нашел полуживое застывшее тельце: приходилось переворачивать Морган с боку на бок, чтобы не образовывалось пролежней. – Мне не сложно, правда. Раз взял ее под опеку, значит, должен опекать до конца.

– До какого конца? До могилы?! Причем, скорее всего, своей, потому что ты не можешь жить у ее постели вечность. Мы ведь не знаем, когда она очнется… И что именно тогда случилось у Нимуэ…

– Так, может, тебе пойти и узнать это? – с надеждой в голосе предложил Диего, задумчиво двигая кончиком языка металлическое колечко во рту. – Нимуэ ведь обязана явиться на зов Верховной…

– Ты ведь знаешь, я уже пыталась. Возможно, Нимуэ слишком слаба, чтобы обрести форму и показаться. Или…

– Или ты плохо пыталась! – вспылил Диего, но быстро вернул самоконтроль. – Попробуй еще раз. Пожалуйста. Я уже все испробовал, чтобы разбудить Морган, – без толку! Нам нужно знать, что произошло тогда в озере, иначе мы не сможем помочь ей. Как она… сделала это? Как «открыла» Коулу глаза, – забормотал Диего, жестикулируя так бурно, что я отступила в сторону, чтобы он ненароком не задел меня локтем.

Замявшись, я взглянула на Морган. Ее кожа без солнечного света и румянца походила на фарфор, забрызганный янтарем на впалых щеках. Пшеничные волосы и челка лежали на накрахмаленной подушке. Одежда на ней была та же, в которой она нырнула в Шамплейн, – Зои высушила ее, раздев Морган и оставив только майку и нижнее белье, прежде чем завернуть в одеяло и отнести сюда.

Просто сон – не кома и уж точно не смерть. Это я знала наверняка, а потому чувствовала внутреннее спокойствие и ничуть не сомневалась, что сон этот, как и любой другой, однажды закончится. Внутри трепыхалась надежда, что это случится как можно скорее. Но Диего было мало моих утешений.

Я подошла к постели Морган и подоткнула одеяло, убирая волосы с ее красивого лица.

– Однажды мама рассказывала мне, – тихо начала я, – как истратила все свои силы, чтобы спасти лабрадора по кличке Клевер. Они часто гуляли далеко от дома и в тот раз забрели на шоссе… Клевера переехал грузовик. Пес мучительно умирал, и тогда мама попыталась остановить его смерть. Исцелить. Но время шло на секунды, поэтому она выложилась на полную катушку. Говорила, это было похоже на то, как протыкают иголкой воздушный шарик… Бах! И ничего. Пусто. Вся магия, что была, вышла. Она спасла Клевера, но после этого неделю не могла встать с кровати. Рашель приходилось кормить ее с ложечки. Может быть, с Морган сейчас то же самое? Ты ведь был прав.

Диего замолчал, переваривая мой рассказ, и достал из кармана пачку сигарет, чтобы выйти на балкон и успокоить разыгравшиеся нервы, но перед этим спросил:

– Прав? Насчет чего?

– Она Эхоидун. Коул, как охотник на ведьм и при этом мой атташе, должен быть восприимчив лишь к моей магии… Но Морган исцелила его. Очевидно, для нее нет никаких преград.

Диего хмыкнул довольно – явно гордый тем, что разгадал природу Морган раньше всех. Я поцеловала ее в лоб, прежде чем направиться к двери.

– Будь добр, спи этой ночью в своей постели, а не в кресле. Зои побудет с Морган вместо тебя. Мы с Коулом уезжаем на выходные, но… Перед этим я кое-что попробую. Еще раз.

Диего встрепенулся и улыбнулся мне краешком губ, глядя на меня с балкона сквозь ажурный тюль. Горький дым вился вокруг него кольцами.

– Спасибо. – Я кивнула и открыла дверь, но голос Диего остановил меня снова: – Извини, что с Рашель так получилось.

– Я не виню тебя, Диего. Не всякий некромант может воскресить человека на целый месяц, а ты смог. Мы оба знали, чем это закончится.

Диего сдержанно кивнул, глядя куда-то вниз.

– Помнишь того колдуна, с которым Ферн сюда заявилась? Ну, такой черноволосый дылда, смуглый и…

Я внутренне напряглась, но не показала этого.

– Да, помню. Зои назвала его дикостью тропического леса. Ты его знаешь?

– Я не хотел говорить… Боялся, что ты решишь, будто это из-за меня он здесь, но… То был Хоакин, сын Микаэлла, – нынешний Верховный того ковена, что приютил меня в Мексике.

Почему-то я ничуть не удивилась услышанному, но Диего выглядел так, будто раскрыл мне страшную тайну масонского ордена. Он докурил сигарету и взялся за следующую, долго щелкая зажигалкой, выпадающей из слабых пальцев. Солнечные блики запутались в бирюзовых волосах, к которым уже вернулась былая яркость.

– Иногда возникает чувство, что все люди, которых я встречаю, уже давно знакомы между собой. Как-то уж больно тесен этот мир, – невесело засмеялась я, но даже от такого смеха у Диего отлегло на душе: он выпрямился и облегченно вздохнул. – Да не парься! Ферн наверняка успела назаключать кучу сделок за эти годы. Уверена, половина нынешних Верховных в неоплатном долгу перед ней.

– Возможно, но… Это странно. Хоакин всегда был достаточно силен и без того. И он единственный кровный наследник Микаэлла. Не понимаю, зачем ему понадобилась помощь Ферн.

– Еще одна тайна, разгадку которой мы рано или поздно узнаем. Или не узнаем… Что наверняка будет только к лучшему, – оптимистично решила я и обменялась с Диего прощальными кивками, покидая комнату.