Другая газета писала: «Ротштейн — alter ego («второе я» — лат.) известного царского министра финансов Витте; он занимает примерно такое же положение по отношению к нему, какое занимал в свое время капуцин Жозеф — «серая знаменитость» — по отношению к великому Ришелье… Г. Ротштейн простого происхождения, пруссак по рождению и еврей по национальности. В настоящее время он натурализованный подданный царя. Он плохо говорит по-русски, хотя и быстро схватывает любое упущение в финансовых контрактах и соглашениях, написанных на этом языке… Он очень груб, заявляя, что вежливость и хорошие манеры бесполезны, ибо «никогда не выиграть шахматную игру сердцем, ее можно выиграть лишь головой». Вряд ли можно сказать, что внешность г-на Ротштейна приятна и располагающа. Он похож на больного Мефистофеля. У него рыжая борода и рыжая шевелюра, он сутул… очень близорук, носит двойные очки…»[65]

Между прочим, в работе «Иностранные капиталы и наша финансовая политика (1899) С. Шарапов упоминает А. Ротштейна в связке с Ротшильдами, что не случайно. В работе «Еврейский вопрос» (1899) Шарапов опять вспоминает Ротштейна, на этот раз вместе с Поляковыми, Гиршманами, Гинцбургами, Бродскими, Блиохами и другими еврейскими банкирами, промышленниками и торговцами (предлагая всех их убрать из России). Наконец, в романе «Кабинет диктатора» Ротштейн упоминается в паре с С. Витте.

Современный исследователь дореволюционных банков С.Г. Беляев пишет о Ротштейне как яркой фигуре второго поколения банкиров в России. Первое поколение основателей («грюндеров») к началу 1890-х гг. сошло со сцены. Его сменило второе, виттевского призыва. «Придя в 1892 г. к управлению Министерством финансов, С.Ю. Витте выступил с широкой программой реформ хозяйственного механизма страны при содействии иностранного капитала. Петербургские банкиры второго поколения — главные помощники министра в привлечении этого капитала в страну как в виде государственных и гарантированных правительством займов, так и в виде прямых промышленных инвестиций. Среди этих банкиров особо выделялся А.Ю. Ротштейн, сменивший В.А. Ляского на посту главы Международного банка»[66].

В Википедии в статье «Санкт-Петербургский международный банк» мы немного подробнее узнаем о деятельности Ротштейна на посту главы банка: «В 1889 г. первого директора банка Владислава Ляского сменил Адольф Ротштейн, прусский подданный, пользовавшийся поддержкой Сергея Витте. На этот период приходится расцвет финансовой деятельности банка. Благодаря зарубежным связям Ротштейна, банк начал проводить широкую инвестиционную политику в России и за границей, привлекая иностранный капитал. Были установлены связи с французскими банками — Парижско-Нидерландским и банкирским домом Ротшильдов. В 1898 г. совместно с последним Международный банк учредил торговое общество «Мазут» для добычи нефти в Баку; также банком были учреждены два российских электропромышленных предприятия — общество «Сименс-Гальске» (вместе с Deutsche Bank) и общество «Унион» (вместе с Dresdner Bank). Банк сотрудничал с министерством финансов в размещении российских займов за границей».

Об Адольфе Юльевиче достоверно известно, что он состоял в одной из лож «Великого Востока» и что против него был сильно предубежден Император Николай И[67]. По сведениям уже упоминавшегося петербургского историка С.Г. Беляева, «поверенный в делах США в Петербурге Г.Д. Пирс писал в это время главе банкирского дома Морганов, что Ротштейн играет в финансовой жизни России ту же «контролирующую» роль, которую сам Морган играет в Америке. В 1895 г. Ротштейн стал одним из организаторов Русско-Китайского банка, на деле являвшегося филиалом Государственного банка на Дальнем Востоке и основным инструментом виттевского «мирного» проникновения в Маньчжурию. Впрочем, благодаря Ротштейну, не только Русско-Китайский, но до некоторой степени и Петербургский Международный банк в это время играл роль банка русского правительства»*.

В романе Шарапова «У очага хищений» подробно описываются многочисленные аферы банкиров в России на примере Русско-Китайского банка. Этот банк был создан при содействии Витте банкиром А. Ротштейном в 1895 году и превратился быстро в одно из крупнейших кредитных учреждений России”. Не будем говорить о геополитических планах, которые Витте (действуя, естественно, по указке Ротшильдов) преследовал при создании указанного банка"*.

Очень интересно описание руководства и сотрудников Русско-Китайского банка, сделанное Соколовым: «Просмотрел я его документы, выслушал объяснения — вижу очевидный грабеж на большой дороге. Соображаю, что Китайский банк находится под контролем

Министерства финансов и что там в правлении сидит представитель правительства и директорами состоят разные высокопоставленные россияне. Подать сюда правление Китайского банка с русскими кондитерскими генералами!

Ведут ко мне генералов. На первом плане председатель правления князь Эспер Эсперович Ухтомский. Посажен Ротштейном и Витте. Сам по себе ничтожество полное, но был одно время вблизи Государя и теперь режет с этого купоны. Роль в банке и в Китайской дороге: расписываться в получении жалованья. Далее сынок и племянничек. Сынок министра Вышнеградского и племянничек министра Сольского. Вышнеградский, кроме того, директор Международного Банка и председатель правления Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги, а Сольский — директор Брянского правления и что-то такое был или есть в Государственном Банке. Затем генерал Путилов, правая рука Витте, бывший директор его канцелярии; был в Крестьянском и Дворянском банках, участвует в нескольких жирных правлениях, нефтепромышленник. Затем представитель правительства Давыдов, вице-директор Кредитной Канцелярии, говорят, замечательный музыкант. Жалованья 60 тысяч рублей. Остальные соответственно: Вышнеградскому, например, пришлось в разделе до 140 тысяч. Делает эта теплая компания то же, что и везде и всегда: получает жалованье, делит наградные и затем не только ничему не мешает, но покрывает все пакости и отстаивает, где следует, в «сферах».

Наконец идут «работники» и иностранцы. Работники — это два русских немца — Бок и Берг. Пропускаю. Иностранцы — финансисты и дельцы по своим делам: барон Готтингер, в России не живет, Нетцлин тоже, Верстрат — французский коммерческий агент, Бизо и Рандр — статисты. Ну вот вам и все Дагестанское ущелье (имеется в виду, что грабеж со стороны банка подобен бандитскому разбою в Дагестанском ущелье — В.К.). Местные агенты главным образом жиды: французские, бельгийские, бердичевские. Хорошенькое заведеньице?… Нет, кажется, той пакости, как по отношению к казне, так и к краю, и к публике, которая бы не проделывалась в Китайском Банке вовсю»[68].