я мгновенно пришла в своё нормальное рабочее состояние. Слава Богу, мне очень не хватало этого, чтобы собраться.

— Не жарко в пустыне в такой черной одежде? — В тон ему спросила я.

Он улыбнулся и подошёл.

— Давай помогу.

— С чем?

— Добраться туда, куда ты идешь, немного быстрее.

— Но я не знаю, куда иду.

— Не знает твой ум. Твоё подсознание точно знает.

Мне стало интересно. Я никогда не боялась нового.

— Ну, тогда помоги.

— Тогда мне придётся тебя обнять. — Я кивнула. — Не боишься?

— У меня есть девиз: «Чего мне бояться? Пусть боятся другие». — Выдала я как можно более угрожающе, действительно не чувствуя никакого страха.

Он хмыкнул:

— Точно?

— Я ведь за этим сюда и прилетела. Так что…

Я развела руки в стороны.

Он подошёл сзади, обнял меня за талию и мы взмыли вверх.

Глава 29

Незнакомец нёс меня, прижав полностью к себе так, будто бы это мои крылья несли нас над пустынями и горами. Я хорошо помню, как летала, будучи эрнанидригом. Это был плавный и неспешный полёт, мы медленно двигались по воздуху, словно мыльные пузыри в развивающихся одеждах.

Сейчас же я чувствовала своей спиной, как бесшумно двигаются крылья эграйола. В моей душе шевельнулся странный укол ностальгии. Как будто бы однажды, мне уже снился такой полёт.

— Тебе не интересно, куда я тебя несу?

— Ты же сам сказал: ровно туда, куда мне нужно сейчас.

— И тебе не страшно, что я могу сбросить тебе сейчас сверху? Ведь ты совершенно меня не знаешь.

— Мне не страшно. Мне никогда не было страшно за себя.

— А как же твоя миссия?

— Смерть — это предопределённость. И никогда не глупость или случайность. В этом я полностью доверяю смерти. Она не возьмёт того, чьё время ещё не пришло.

— Хорошо. Мне нравятся твои ответы.

Наконец, мы прибыли. Он мягко опустил нас на площадку сверкающего в лучах закатного солнца, вырубленного в песчанике великолепного дворца. Я не думала, что оракул примет меня уже сегодня, но не стала задавать вопросов, чтобы не портить впечатление о себе. Сохраним крутую мину.

— Прошу. — Показал он рукой.

Странно, но дворец оказался немного меньше, чем казался снаружи. Здесь было абсолютно безлюдно, и пока мы торжественно шли по огромной зале наши шаги отдавались гулким эхом, улетающим ввысь к вершинам огромных колонн. Казалось, я даже не вижу, где они заканчиваются.

В конце нашего небольшого путешествия мы зашли в большую, но довольно простую комнату, где в кресле под окном сидела обычная пожилая леди. Хотя нет, леди была полупрозрачной, и у неё были крылья.

— Заходи, я ждала тебя.

Я прошла молча, села по её приглашению и коротко поприветствовала её.

— А где же целое ведро вопросов, которое ты должна была выплеснуть на меня с порога?

— Я думаю, что все узнается по порядку. Но, вы ведь не оракул?

Она внимательно посмотрела на меня. И её взгляд был одновременно и колючим, и мудрым, и доброжелательным, если такое вообще возможно.

— Нет, я не оракул. Я всего лишь — верховный правитель эграйолов. Эдени Лакарис.

— И вы живёте здесь одна?

— Нет. С моим слугой. А больше мне никто не нужен, я нелюдима. Это моё личное пространство. Следующий вопрос?

— Почему вы позвали меня сюда перед приемом оракула?

— Я боюсь, что завтра тебе придётся встретиться не только с оракулом. Но и с призраками своего прошлого. Готова ли ты к этому?

— Я каждый день живу со своим призраками.

— О, нет! Завтрашние призраки будут очень даже материальными.

— Что вы имеете ввиду?

— Я всего лишь хочу тебя предупредить, что завтра тебе понадобится такая стойкость, и такая высокая концентрация, что ты должна будешь собрать всю свою волю в кулак. Как в самый разгар самой жестокой битвы. Никакой жалости к себе. Абсолютно никакой. Возьми себя в руки, твёрдо посмотри ей в глаза, и скажи себе, что ты сильнее всего этого. И это будет правдой. Все твои панически атаки — следствие всего лишь жалости к себе. Не смей! Ты — сильнее всех их вместе взятых. Не важно, какие у кого способности, твоя сила духа — это что-то невероятное.

Я никогда не любила лесть или похвалу, даже если она соответствовала действительности. А в последнее время люди вокруг меня что-то зачастили с этим. Неужели у меня был такой жалкий вид, что меня постоянно нужно было подбадривать? Надо будет поработать над своим лицом. В действительности, мне не нужно было чьё-то одобрение.

— И почему вы предупреждаете меня об этом?

Внезапно, она продалась вперёд и дотронулась красивой фарфоровой полупрозрачной рукой до моего колена.

— Я хотела лично тебя благодарить, Дей Хаирра.

— И за что?

— За то, что ты отомстила за всех нас.

— Я ни за кого не мстила. Разве что, за моего отца и саму себя.

— Да, к сожалению ты не знаешь, что произошло после вашего убийства. Началась полномасштабная война, эрнанидриги победили нас. Они забрали все наши кристаллы. Они уничтожили четверть нашей планеты. Но ты возродилась и отомстила за всех нас.

— Нет, нет, я никогда не думала об этом. Это не было моей целью.

— Это и была твоя миссия. И я благодарна тебе за её безупречное исполнение.

— Нельзя быть благодарным за отнятые сотни тысяч жизней. Это неправильно! — Я воспылала праведным гневом и вскочила. — Месть — это вообще неправильно речь. Никогда! Я не планировала это, я всегда считала своей родной цивилизацией — Идрегао-Атреут. Я бы отдала все, чтобы вернуть тот страшный момент, чтобы все остались живы. Я любила своих!

— Так, так, так, дитя двух миров? Или теперь трёх? Или четырёх? Из какого-то мира, маленький воин?

— Я из всех миров сразу. — Я ответила с лёгким раздражением. — Но это, всего лишь красивые слова. Я просто из космоса. Он — мой дом. Я просто человек, который любит все места, в которых он побывал. Все миры, с которыми свела его судьба.

Правительница удивленно смотрел на меня снизу вверх.

— Сядь. Почти приказала она мне. Я села. — Ты права, в глобальном смысле. Но не только у тебя есть детские травмы. В той войне я потеряла всё.

— Сколько же вам лет? — На самом деле, я знала, что он была безумно стара. Эграйолы в самом расцвете сил не были полупрозрачными. Лишь на закате своей жизни они очень постепенно, тысячелетиями переходили в энергетическое состояние, становясь такими и постепенно растворяясь в тонких мирах.

— Мне около пятидесяти тысяч лет.

Однако тут удивилась даже