– Мы сможем переоборудовать грузовой лифт? – обратился он к остальным на борту «Завета». – Увеличить мощности двигателей? Снизить вес, сняв все лишнее – что там сейчас лишнее? Все надо сделать за семь часов.

Прислушавшись, Дэниелс разобрала ответ Апворт.

– Да.

Голос Теннесси усилился, когда он снова заговорил в передатчик:

– Все сделаем, наземная команда.

Коул издал долгий восторженный вопль, Лопе только слабо улыбнулся. Дэниелс тоже улыбнулась, несмотря на то, что ближайшие семь или около того часов будут такими напряженными, что у всех подскочит давление. И, скорее всего, не снизится до тех пор, пока они снова не окажутся на корабле.

– Это отличные новости, – сказала она в микрофон. – Спасибо, Ти. Если нам придется покинуть текущую позицию, то мы уйдем недалеко и сообщим вам новые координаты для посадки. Пока же следите за моим маячком. Мы сделали все, что можно, чтобы у вас был прямой вектор.

– Да они могут сесть прямо мне на голову, если уж так, – оглядевшись, Коул убедился, что кроме его друзей и его самого на широкой крыше больше никого нет. – Все что угодно, лишь бы они вытащили нас отсюда.

Комм подал сигнал, показывая, что Теннесси еще не закончил.

– Шторм все еще довольно силен, так что мы вернемся на более высокую орбиту, пока будем готовить лифт. Планируем спустить его с рассветом, по вашему времени. Будем там в шесть склянок.

– Да-да, – подтвердила Дэниелс. – Шесть склянок, ясно. Мы соберем вещички и будем ждать.

– Это не займет много времени – вытянуть вас оттуда, – заверил ее Теннесси. – Эй, а Фарис там далеко? Я бы хотел поздороваться со своей дамой.

Уолтер с Дэниелс переглянулись. В отсутствии Орама это была ее обязанность поставить Теннесси в известность – ее и только ее. Она кивнула Уолтеру, и тот отошел подальше. Лопе и Коул восприняли это как сигнал, и последовали его примеру.

Оставшись одна, Дэниелс проговорила в комм:

– Эй, Теннесси, – она старалась, чтобы голос звучал ровно, – ты можешь переключиться на приватный канал? Персональный комм-передатчик?

***

На мостике «Завета» ни Рикс, ни Апворт не слышали дальнейший обмен фразами, но им это было и не нужно. Значение сказанного было ясно написано на меняющем выражение лице Теннесси.

Когда пилот указал Риксу, что тот может прервать связь, он даже не посмотрел в их направлении, ничего не пояснил. Долгий миг он просто стоял молча.

Затем сорвал с себя наушники, отшвырнул их – не заботясь о том, куда они упадут, и направился к выходу с мостика. По дороге он впечатал кулак в переборку.

Апворт и Рикс тоже состояли в браке, и увидели достаточно, чтобы все понять.

***

В подземной комнате было очень тихо. Ничто не двигалось, кроме испарений аммиачного тумана.

Дэвид, разумеется, не шевелился. Он был слишком занят наблюдением за капитаном. Прошло достаточно времени, поэтому он был слегка встревожен тем, что ничего не произошло. Затем грудная клетка Орама медленно поднялась в спазме, после чего возобновились учащенное дыхание и сердцебиение.

Поднявшись с места, где он сидел, синтет подошел ближе и встал рядом с телом человека. Тут же валялся и лицехват. Он выполнил свою короткую и активную жизненную миссию, и теперь превратился в скомканный, безобидный узел костистых придатков с вялым, мясистым яйцекладом. Дэвид не обратил на него внимания, он был сосредоточен на распростертом теле капитана.

Опустившись на колени, он распахнул человеку рубашку и всмотрелся ему в грудь. Под поблескивающей от пота кожей грудная клетка слегка подрагивала. Все шло нормально. «Хотя, скорее, ненормально, – сказал себе Дэвид. – Нормально ненормально». Человеческий язык был забавным, в отличии от свойственного людям поведения.

Еще один продолжительный спазм выгнул спину Орама неестественной дугой, после чего его тело снова расслабилось. В этот момент капитан открыл глаза. Слабый от бездействия и длительной потери сознания, он прищурился, глядя вокруг, после чего с трудом сфокусировался на маячащей над ним фигуре синтета.

– Тише, капитан, – заботливо промурлыкал Дэвид. – Как вы себя чувствуете?

Орам попытался сглотнуть, но понял, что не может. В горле была странная сухость. Несмотря на то, что он дышал, ему казалось, что легкие не работают.

– Я видел сон, – ответил он. – Во сне я встретился с Богом, нашим Создателем. И он был таким добрым, всепрощающим – как в моем детстве.

В задумчивости Дэвид поджал губы.

– Вы больше в это не верите?

Орам сделал попытку пожать плечами. Одно плечо еле шевельнулось.

– Думаю, все мы выросли.

Его глаза расширились, и он сильно дернулся. Дэвид выпрямился и отошел дальше, когда корпус капитана вздулся. Орам попытался что-то сказать, но слова не получились. Вместо них изо рта вытекла слюна и немного крови.

В центре его груди появилась расширяющаяся трещина, из которой в аммиачный воздух изверглись кровь, кости и внутренние органы. Учитывая меньший размер человека, в сравнении с Инженером, рождение получилось более взрывным, чем Дэвид ожидал. Кровь заляпала синтету одежду, лицо и руки, но он не обратил на это внимания, только наморщил нос от запаха.

– Думаю да, – промурлыкал он скорее сам себе, чем капитану, который уже не мог слышать – или видеть, или вообще что-либо чувствовать.

Похожее на червя существо, покрытое кровью, появилось из еще теплого, развороченного тела. Оно уже начало меняться, формироваться – даже до того, как полностью выбралось наружу. У этой продвинутой модели была сильно увеличена скорость роста – существо медленно поднималось. Зачарованный, Дэвид смотрел, как оно вытягивается, разворачивается, как быстро удлиняются его руки, ноги и похожий на головку молотка череп, а остатки плоти капитана стекают по биомеханическим бокам создания.

В тусклом свете сверкнули зубы, похожие на стальные бритвы. Существо полностью выпрямилось и теперь созерцало второй подвижный объект в комнате. Большая гладкая и безглазая голова рассматривала, изучала, обоняла, чувствовала, оценивала такого же сосредоточенного Дэвида, который, подобно существу, тоже стоял прямо и на двух ногах.

Голова наклонилась в сторону, и весь вид отвратительного создания будто говорил о его разуме и способности к анализу.

Медленно Дэвид развел руки в стороны, пытаясь выразить дружелюбие и просьбу. Любой другой на его месте должен был бы убежать, но с момента, когда капитан заразился, Дэвид бежать не намеревался.

Опираясь на свои способы восприятия, синтет не мог определить, смотрит ли существо на него. Однако затем оно медленно скопировало его жест и тоже вытянуло и подняло руки. Дэвид поднял выше сначала одну ладонь, потом вторую. И снова существо скопировало его движения. При виде этого Дэвид проявил эмоции – во всяком случае, он изобразил их проявление. Это могло быть искренним чувством или попыткой показать – даже если только и себе самому, – что он обладает глубиной эмоций.