Ситуация становилась неприемлемой для Иннокентия III и Филиппа: два противника наконец осознали необходимость срочных переговоров. В конце марта 1200 года папа приостановил действие интердикта. Двадцать второго мая 1200 года договор, подписанный в Гуле, избавил короля Франции от угрозы союза между Англией и императором, поскольку Иоанн Безземельный обязался не помогать Оттону Брауншвейгскому. Надеясь на примирение со Святым Престолом, Филипп Август благожелательно принял нового легата, кардинала Октавиана, которому папа поручил выступить с требованиями по поводу ущерба, понесенного епископскими и монастырскими владениями.

Семейное положение короля также стало предметом обсуждения. Филипп утверждал, что он не имел плотской связи с Ингеборгой и требовал возбуждения процесса с целью признания брака недействительным. В ожидании решения суда он обещал вновь принять к себе супругу, которую папа называл законной, а также порвать всякие отношения с Агнессой Меранской и даже не жить с ней в одном замке. Именно в этот момент он поссорился со своим дядей Гийомом и укорил его за признание недействительным его второго брака в 1193 году. Удовлетворенный, папа уполномочил своего легата отменить интердикт в сентябре. В одном письме, датированном 31 октября, он сообщил королю Кнуту, что можно надеяться на скорое окончание невзгод его сестры.

Это движение в сторону примирения быстро застопорилось, так как король Франции заявил, что легат использовал принуждение, чтобы добиться его покорности. Филипп освободил Ингеборгу из заточения, но не принял ее к себе и ограничился тем, что назначил ей в качестве резиденции королевский замок Сен-Леже-ан-Ивелин. Он больше не жил и с Агнессой, но держал ее поблизости от себя. Папа потребовал от него вновь попытаться телесно сблизиться с Ингеборгой. Король отказался. Не уступая ему в твердости и упорстве, Иннокентий III не пересматривал свое решение считать законным брак, заключенный в 1193 году. Продолжая противостоять Филиппу

Августу в империи, он заявил о своей поддержке Оттона 5 января 1201 года в ущерб его соперникам, Филиппу Швабскому и Фридриху, сыну императора Генриха VI. Вместе с тем Оттон отказался от любого вмешательства в дела Италии.

Собор, собранный весной в Суассоне, начался с тяжелых угроз для Филиппа II, который рисковал подвергнуться отлучению. На первой сессии, прошедшей в марте, адвокаты короля Дании отвергли председательство Петра Капуанского. Его сменил кардинал Октавиан. На второй сессий, в апреле, один простой священник вызвался выступить в защиту Ингеборги, которая продолжала настаивать на том, что ее брак был полноценным, тогда как ее супруг упорно это отрицал. В итоге Филипп, предвидевший, что не сможет выиграть процесс, принял предупредительные меры и совершил неслыханный поступок, который поверг в изумление участников собора.

В этом поступке короля Филиппа проявилась не только его импульсивность, но и великая находчивость. Несомненно, послушав «добрых» советников, он в том же месяце апреле 1201 года совершил крайне дерзкое похищение Ингеборги, которая ожидала решения прелатов в соборе Суассонской Богоматери. Увезя ее на своем коне, король в спешке покинул Суассон и поручил одному посланнику передать письмо легату. В этом послании он признавал Ингеборгу своей законной супругой и объявлял, что не намерен больше с ней расставаться. Таким образом, он избежал приговора, который был бы для него особенно болезненным из-за того, что прежде он сам поклялся подчиниться решению собора. Продолжение собора стало бессмысленным, и его участники разъехались, пораженные этой смелой и гениальной выходкой[194].

Начался новый этап трагедии. Король Филипп назначил замок Этамп в качестве резиденции для Ингеборги и снова стал рассматривать ее как пленницу. Еще на предварительных заседаниях в Суассоне легаты потребовали от него изгнать Агнессу Меранскую. Филипп согласился, но добился при этом отсрочки, ибо «дополнительная жена» была беременна. В ожидании родов ей позволили оставаться в Пуасси. Агнесса испытала жестокое душевное потрясение, когда узнала, что Филипп ее покинул, отверг и при этом похитил Ингеборгу, которую теперь считает законной женой. Охваченная отчаянием, Агнесса скончалась при родах 18 или 19 июля 1201 года. Сын Тристан, которого она произвела на свет, пережил ее лишь на несколько часов.

Король Франции приказал с почетом погрести Агнессу Меранскую в маленьком женском монастыре в Сен-Корантене. В память об усопшей он велел возвести там большое аббатство для сотни монахинь, которые находились бы под руководством одной аббатисы. Второго ноября 1201 года папа, опечаленный смертью Агнессы и новорожденного, узаконил двоих ее оставшихся детей, Филиппа и Марию, как и обещал прежде[195].

Итак, государственные интересы возобладали. Несмотря на свою любовь к Агнессе и не считаясь со страстной привязанностью, которую она к нему испытывала, Филипп Август отверг ее.

Узаконивая детей Агнессы Меранской, Иннокентий III надеялся перетянуть короля Франции на сторону императора Оттона. Уже в конце весны 1201 года папа дал ему знать о намерении императора договориться с ним. Но Филипп II отныне желал соблюдать нейтралитет в делах империи. Кроме того, несмотря на несколько бесплодных попыток, папа не смог добиться его активного участия в новом крестовом походе. Этот поход, четвертый по официальной нумерации, начался в 1202 году и быстро отклонился от своей главной цели — защиты латинских государств и освобождения Иерусалима. Вылившись в борьбу между христианами, он завершился захватом Константинополя и большей части Византийской империи. В 1204 году ее императором стал Бодуэн, граф Фландрии и Эно, шурин Филиппа Августа.

Очевидно, что в этом странном предприятии прямая ответственность короля Франции не просматривается; инициатива завоевания Византии исходила от венецианцев, которые таким образом заставили крестоносцев расплатиться за свою транспортировку и впоследствии обеспечили себе главенствующее положение в константинопольской торговле. Однако этот неожиданный итог крестового похода, на который Иннокентий III возлагал большие надежды, никак не способствовал тому, чтобы папа стал меньше гневаться на короля Филиппа, до сих пор не сдержавшего своих обещаний относительно Ингеборги. Поэтому ссора между Иннокентием III и Филиппом Августом возобновилась с новой силой. Вскоре она приобрела опасный масштаб в королевстве Французском и кулуарах власти.

Несмотря на королевские обещания, мытарства королевы продолжались. Замок Этамп стал для нее всего лишь почетным узилищем. Если раньше еще были сомнения относительно растущего отвращения Филиппа к его супруге, то теперь линия поведения, которую он избрал, даже несмотря на опасность потерять власть, должна была внести полную ясность. Несчастная жертва, Ингеборга не понимала, что происходит. Не надеялась она разве на окончание своих злоключений, когда супруг похитил ее? После этого короткого периода надежды кошмар вернулся. По всей вероятности, король Филипп рассчитывал, что Ингеборга отречется от своей клятвы по поводу состоявшейся супружеской близости. Однако ему пришлось разочароваться, и его раздражение еще больше возросло после смерти Агнессы Меранской. Он ее, конечно, любил, как, впрочем, любил и Изабеллу де Эно, но когда пришло время испытаний, он оставил при себе юную королеву, расставшись при этом с Агнессой. Короче, отвергая ее, Филипп подчинялся государственным интересам, но он считал, что этот поступок, который так дорого стоил его возлюбленной, принес ему мало пользы. Он возлагал ответственность за столь ничтожные результаты на папу и Ингеборгу.