земли, обгорелых перьев, шматков чего-то красного, напоминающего внутренности, лужи гнили и слизи. Собирать это, доводя комнату до первоначального идеального состояние, было мерзко. Но точно много приятнее, чем спать в уличной луже. Ян с ним почти не общался, несмотря на побои держался свысока и даже иногда приказывал ему на правах старшего как по возрасту, так и по должности. Но Глеба это всё переставало беспокоить, как только зубы вгрызались в мягкую, пористую булку хлеба.

В тот день он потрошил утку. Хмуро набычившись, Вавила сообщил, что сегодня у него будет гость и приказал приготовить посмачнее, поставив перед оторопевшим Глебом утку, яблоки, картошку, моченые грибы и ягоду, из которой нужно было сварить кисель. Чувствуя себе чуть ли поваром лучшего трактира мальчишка принялся за приготовление пищи, надеясь, что удастся урвать хотя бы кусок шкурки для себя и Яна. Несмотря на то, что последний держался отчужденно, если Глебу удавалось что-то утаить или хозяин не доедал харча, то он всегда по-братски делился добычей с соседом. Тот принимал подношения с лицом, что так оно и должно быть.

Птица уже была ощипана, поэтому Глеб «вскрыл» её тушку ножом снизу, чтобы добраться до внутренностей. Хорошо отточенное лезвие дёрнулось и вместе с кожей на еще недавно крякающем создание зацепило тонкую беловато-синюю кожу Глеба. На пальце выступило кроваво-алое пятно. Быстро положив мясо на стол, чтобы не запачкать, с испугом загнанной в угол мыши Глеб осмотрел комнату. Где же в такое холодное время года достанешь подорожник? Об этом не стоило и мечтать. Интуитивно он протянул руку к соли, сыпанул на ранку щепоть. Порез защипало. На глазах выступили слёзы. Но разводить сантименты было некогда, здоровой правой рукой он выхватил луковицу покрупнее, надкусил её, выдавил горький сок на ранку и впился в неё губами, вытягивая солоновато-горькую жижу. Затем сплюнул кровь, вытер губы, убедившись, что рана стала затягиваться белой пленкой.

Глава 14

Новое будущее

— А что еще ты умеешь? — раздался голос у входа.

Глеб вскинул взгляд вверх. Вавила смотрел на него. В его взоре смешивалось удовлетворение, жадность и что- то похожее на восхищение.

— Да ничего, это так… бабка когда-то показала… — попытался оправдаться мальчонка.

— Показать бабка может каждому, а вот научить одного. Завтра утром жду тебя в кабинете.

С тех пор жизнь Глеба круто изменилась. Он стал на равных с Яном исполнять задания Вавилы. Наконец-то получил вожделенное право отлучаться из дома. Это ведь было настоящее приключение: пробежаться до аптеки или до местно лекаря и принести Вавиле что-то трепыхающееся в клетке или булькающее в изящном флаконе. Особенно здорово, если по пути удавалось стянуть у зазевавшейся торговки сладкого петушка на палочки. Ни хозяйки, ни местные дворовые хулиганы к нему не цеплялись. У Вавилы была дурная слава, что он с самим чёртом якшается. Поэтому они боялись гнаться за его подручными. Проще махнуть рукой на копеечного петушка.

Бывало, что задания носили странный и даже жуткий характер: отправиться ночью на кладбище и накопать там земли или утащить поминальные цветы или свечи. Но Глеб точно знал, что самое жуткое творится по эту сторону могилы, поэтому вызывался сам. Ян же ходить на кладбище не любил и даже откровенно боялся, что неизменно сопровождалось жестокими насмешками мастера. Это, а также то, что у Глеба было очевидно больше способностей и старания сделали его безусловным фаворитом хозяина. И вот уже на грязные работы чаще обряжали Яна. Закономерно, что это вызывало зависть у парнишки, привыкшем во всем быть первым.

Но в открытую конфронтацию он не вступал, оправдано опасаясь гнева Вавилы.

Тем временем Глеб всё глубже познавал, чем же занимается его странный спаситель, ставший одновременно благодетелем и чудовищем. Чернокнижник, шаман, оккультист. По ночам, когда темнота окутывала город, и простые люди засыпали праведным сном после тяжелого трудового дня. Он зажигал свечу, завешивал тяжелой тканью окна и вызывал духов, которые отвечали ему на вопросы, помогали губить живые души, а также наделяли его силой зреть через толщу времен, предрекая будущее.

Однажды после тяжелой ночи, когда для ритуала потребовалось выпустить кровь огромного быка, а затем вскипятить её в чане с целым пучком вонючих трав, разлить по десяткам флаконов, а затем, пока не запоют петухи, читать заклинания с бересты, где плохо различимыми литерами были нанесены путанные заклинания на старославяинском, разбирать который он уже научился, Глеб за завтраком, отправив в рот ложку каши и предвкушая, как на обед приготовит рагу с тем самым, пусть и жёстким, но сытным быком, чьё оставшееся мясо теперь хранилось в кладовой, спросил у Яна:

— А зачем Вавиле столько одинакового снадобья?

Сосед сначала громко и откровенно ржал над наивностью своего названного приятеля, а затем высокомерно объяснил, что всё это хозяин продает на ночном рынке и разные мелкие знахари да ворожеи покупают, выдавая потом за своё и что это лишь мелочь, а как подглядел Ян в его книгах, мечтает он о славе великого колдуна, для чего и копит силы, опыт и самое главное деньги.

Глеб бы не поверил хвастливому напарнику, если бы буквально в один из дней сам не стал свидетелем впечатляющего происшествия. Как всегда ночью на заднем дворе остановилась карета, несмотря на то, что парнишкам запрещено было показываться из своей комнаты во время визита таинственного посетителя, они сначала припали к окну, а затем — плечо к плечу к двери. Судя по количеству шагов гостя сопровождала целая мини-армия охранников, что свидетельствовало о его высоком статусе и влиятельности. Ян даже уверял, что сумел рассмотреть на крыше кареты императорский герб. Какие услуги Вавила оказал представителям царской фамилии — неизвестно. В любом случае с той ночи всё изменилось, именитые клиенты, что появились в темноте, а покидали дом задолго до рассвета, полились рекой. Через некоторое время подмастерьям по очереди разрешено было прислуживать мастеру во время этих аудиенций. Как понял Глеб в основном они приходили за обычными снадобьями: от несварения, лихорадки, утомленности жизнью и за мужской силой. Пресыщенные балами и праздностью аристократы готовы были отдавать увесистые мешочки с золотом за то, чтобы чернокнижник дал им зелья, показывающее занимательные картинки. Иногда просили наслать порчу на соседнего дворянина, чтобы его поля поразила парша, он не собрал урожай и разорился. Или младший брат, не желая довольствоваться своей ролью, щедро платил за устранение старшего наследника дабы самому получить титул. Или стратеги-полководцы обращались дабы Вавила посодействовал им в их военных делах. В те века государства бесконечно вели затяжные земельные битвы с соседями и оборонялись от набегов кочевых племен. Например, накануне важной битвы отправить на лагерь противника ураган, которые разметает