— Если ты давно уже раскусил Варю, то зачем ее преследуешь, следишь за ней?

— Затем же, что и ты, — криво усмехнулся Григорьев, и вокруг его глаз проступило множество мелких морщин. — Я хочу ее убить!

Было видно, что говорит он вполне серьезно, и это вовсе не пустое бахвальство мужчины с уязвленным самолюбием.

— Что касается меня, — запротестовал Есехин, — то я хотел всего лишь выяснить: дурачит она меня своими заверениями в любви или нет? Я и раньше подозревал, что здесь не все чисто. Теперь же, когда у меня есть стопроцентные доказательства ее обмана, между нами все кончено.

— Хо-хо-хо, — с мрачной иронией покивал головой Григорьев. — Так ты ее и бросишь. Р-р-размечтался. Ты теперь — раб! Вечный. Даже если тебе удастся Варю разлюбить, в чем я лично очень сомневаюсь, то ты станешь с такой же силой ее ненавидеть! И она по-прежнему будет сидеть в твоей голове каждую секунду, забирая все силы, все время! Она не позволит тебе ничем заниматься, и ты постепенно потеряешь все то, что у тебя еще осталось! Избавиться от этого можно только одним способом: убив ее! Уж я-то знаю это точно! Не повторяй мои ошибки.

Есехин потряс головой, словно не желая даже думать об этом.

— Нет! Я уже с ней покончил! Навсегда!

Он решительно отодвинул от себя рюмку и подал знак официанту, чтобы им принесли счет.

— П-п-посмотрим, — Григорьев взял бумажную салфетку и написал на ней несколько цифр. — Если передумаешь, то звони. Это мой телефон.

Размышляя над вопросом, почему судьба любит наносить сразу несколько ударов подряд, Есехин в конце концов нашел на него простой и понятный ответ: чтобы гарантировано свалить человека с ног. Так опытный боксер вначале бьет прямой левой в голову, а когда соперник чуть-чуть теряет координацию и опускает перчатки, посылает его в нокаут крюком в челюсть справа.

Очень похоже развивались события и в этот раз. Не успел Дмитрий прийти в себя после встречи с Григорьевым, как получил мощнейший удар с другой стороны: в середине августа в стране разразился новый финансовый кризис, и в обиход даже простых граждан, не имевших никакого отношения к фондовому рынку, прочно вошло иностранное слово «дефолт».

Оно означало, что правительство не способно своевременно погашать государственные облигации, то есть отдавать свои долги. И чтобы этого не делать, власти заморозили все операции на рынке, заявив, что через две-три недели объявят, как и в каком порядке будут расплачиваться с владельцами ценных бумаг.

Сообщение о дефолте еще утром передали все средства массовой информации, и когда Есехин ехал в свой офис, то из окна машины видел, что у дверей банков уже выстраиваются громадные очереди. Люди были полны решимости любыми путями забрать свои вклады, перевести их в твердую валюту и спрятать в самое надежное в этой стране место — под матрац.

Призывы правительства сохранять спокойствие вносили еще большую тревогу. Опыт последних лет, включавший несколько денежных реформ, сумасшедшую инфляцию и периодические обвалы курса рубля, научил всех, что представителям власти верить нельзя, тем более, если они клянутся защитить интересы рядовых граждан. Как раз после таких обещаний все самое плохое и случалось.

В офисе Дмитрия встретила встревоженная Лучанская. Лариса Михайловна никогда не была крупным специалистом в финансовых вопросах, зато она имела богатый жизненный опыт и нутром чувствовала приближение неприятной перспективы остаться без работы. А где-то в глубине ее прекрасных глаз уже опять появился страх перед нищей, одинокой старостью. Тем не менее она всеми силами старалась вести себя достойно и до последнего поддерживать порядок на корабле.

— Дмитрий Юрьевич, вас уже обзвонились, — строго сказала Лучанская, и по ее интонациям было понятно, что дефолт она не считает достаточно серьезным поводом опаздывать на работу.

— Кто? — поинтересовался Есехин, хотя прекрасно знал, кто может сейчас его разыскивать.

— Клиенты.

Дмитрий грустно вздохнул и, направляясь к себе, бросил:

— Ну что ж, допускайте их к моему телу по одному, в порядке живой очереди.

Не успел он сесть за рабочий стол, как раздался первый звонок. Это был генеральный директор довольно крупной торговой фирмы, вкладывавший с помощью инвестиционной компании Есехина излишки оборотных средств в государственные облигации, иногда получая на рынке ценных бумаг доход больший, чем от своей основной деятельности. Но, как известно, люди никогда не помнят добра.

— Я хочу срочно получить свои деньги назад, — заявил директор после невнятного приветствия.

— Сожалею, но это невозможно.

— Почему?! — прозвучавшее удивление было почти искренним.

— Дефолт! Вы что, ничего о нем не слышали?! — не удержался от ехидных интонаций Дмитрий.

— Знать ничего не хочу! — отбросил вежливость в сторону торговец. — Верните мои деньги!

— Я не могу их получить. Сегодня утром правительство заморозило все операции на рынке гособлигаций. Ничего нельзя ни продать, ни купить.

— Меня не интересует, что сделало правительство! Свои деньги я доверил вам!

— Но вы хотели, чтобы я инвестировал их в государственные ценные бумаги, так?

— А вы должны были предвидеть, что все обернется таким образом.

— Вы тоже, — огрызнулся Есехин.

Но про себя он подумал, что его собеседник, конечно, прав. В последнее время имелось вполне достаточно тревожных сигналов, чтобы готовиться к самому худшему. А на недавней конференции в «Президент-отеле», где он присутствовал, трезвые головы прямо говорили, что правительству с долгами не расплатиться. Даже если оно получит кредит от МВФ. Однако Есехин все силы и время тратил на то, чтобы уличить Варю во лжи. Он слишком глубоко был погружен в свои личные проблемы, чтобы детально проанализировать очевидные факты. Ну что ж, Григорьев знал, что говорил: она — это крест, который Дмитрий должен будет нести до конца жизни.

— Предупреждаю, кроме уговоров, у меня есть и другие способы выбить из вас деньги! — перешел на откровенные угрозы директор.

— Даже если вы будете прижигать раскаленным утюгом мой живот, я ничего не смогу вернуть вам в ближайшие дни, — устало заметил Есехин. — Правительство объявило, что ему понадобится несколько недель, чтобы решить, в какой очередности, в какие сроки и в каком объеме будут возмещаться долги по гособлигациям. Так что вам придется подождать.

— Что значит: в каком объеме будут возмещаться долги?! Они что, могут вернуть не все?! — завизжал несчастный торговец. — Да я вас всех угроблю!! — и бросил трубку.

В течение последующих двух-трех дней Есехин только и делал, что отвечал на подобные звонки. Его клиенты хотели получить свои капиталы назад, причем немедленно. Ему угрожали, пытались вызвать жалость, напугать, обаять, обмануть, убедить, и даже купить. Однако он вынужден был всем отказывать.