Однако эти были другими: высечены не в камне, а на металле и светятся так, будто пластину толщиной в пару миллиметров нашпиговали светодиодами.

– Я не знаю, что это, – тихо говорила Татья. – Вещица не моя… Но думаю, что те люди искали ее. Потому как неприятности начались именно в тот день, когда мы с вами встретились в «Лавке древностей», и мне досталось это проклятье.

Татья опять начала «выкать», но Егор не стал поправлять. Он слушал ее рассказ о том, как Малышев Карл Вениаминович сунул ей пластину, как она добралась до дома и не знала, что с ней делать. Голос Татьи дрожал, и когда рассказывала о перевернутой вверх дном квартире и смерти матери, она все-таки не выдержала и заплакала. Егор заботливо подал девушке бутылку воды, затем взял за плечи и попросил выслушать. Он говорил медленно и с выражением, говорил фразы, которым его обучали, ведь полицейским часто приходилось успокаивать жертв, свидетелей, заложников. Все для того, чтобы вытянуть побольше информации. Умом Егор понимал, что надо бы успокоить по-другому, и сказать что-то лично от себя, а не заготовки из методички, но не знал, что именно говорить. По шаблону привычнее. Метод работал почти безотказно, и Татья не стала исключением: слушала, кивала, потом подняла на него глаза и едва слышно сказала:

– Мне страшно, Егор. Что нам делать?

Вопрос повис в воздухе, и какое-то время пульсировал в висках. Затем Егор взял ее мокрое от слез лицо в свои ладони и поцеловал теплые, соленые губы. Она доверчиво ответила на поцелуй, обвив его шею руками. Этого в методичке не было – а зря.

– Не бойся, – шепнул Егор ей на ухо. – Я защищу тебя.

– Как на мосту? – тоже шепотом спросила она.

– Если понадобится, то, как на мосту.

Татья судорожно вздохнула и вложила табличку в его ладонь.

– Пусть она будет у тебя.

Бестужев сунул табличку в нагрудный карман, почувствовав холод металла даже через ткань футболки.

– Мне так спокойнее и проще, – с облегчением вздохнула Татья.

Егор хотел сказать, что «спокойнее и проще» не будет, но промолчал. Как ей объяснить, что люди, устроившие бойню на мосту и свободно расстрелявшие безопасников «Центра ГЭК», не станут церемониться со студенткой? Что она до сих пор жива лишь потому, что чутье заставило его выйти из уютной родительской квартиры и устроить слежку? Как сказать, чтов любой момент ее могут схватить и пытать?

Егор не нашел ответов, но твердо решил: Татью они не получат.

***

Метроплекс Москва-Сити

Мимо с грохотом пронесся поезд и утонул в зеве метрополитена, словно гигантский червь. От глянцевых плит исходила прохлада, голограммы на стенах крутили музыкальные клипы и рекламные ролики. Пару раз Егор видел свою физиономию на листовках, и боялся, что наткнется на полновесную трансляцию и патруль. Благо листовками все ограничилось, федеральные каналы куда охотнее мусолят добрые дела, нежели негатив, поэтому на случившемся в Санкт-Петербурге не заострили внимания. Гражданам незачем знать о поджидающих на улицах кошмарах, ведь в мгновение ока полиция решит любую из проблем. Однако, ни в Питерском, ни в Московском управлении проблема «Егор Бестужев» не решалась уже вторые сутки.

Закинув шлейку спортивной сумки на плечо, Егор двинулся к эскалатору с хромированными перилами. Просторная толстовка прятала окровавленную футболку и повязку, а заодно оружие. Он поправил кепку, немного подумав, нахлобучил еще и капюшон для пущей надежности. Горели пузатые фонари на стенах, гремели костями скелеты пропускных рам и турникетов, глупо таращились со столбов рекламные баннеры. Егор перемахнул через турникет. Толпа тут же подхватила его, как бурное течение подхватывает опавший лист, и понесла в сторону перехода между станциями «Содружества Федераций» и «им. В. Маслова». В метро легко затеряться или вовсе исчезнуть, если постараться как следует. Сливайся с толпой, превращаясь в серое ничто; обходи камеры и точки сканирования, растворяйся среди извилистых коридоров и переходов, как тень растворяется во мраке.

Вырвавшись из общего потока, Егор взбежал по ступеням к арочному проходу, где полчаса назад расстался с Татьей. Девушки на месте не оказалось. Внутри беспокойно дрогнуло: «Где она?! Неужели выследили?!». К счастью он тут же отыскал ее взглядом. Татья стояла возле колонны, переминаясь с ноги на ногу, все в тех же белых шортах и футболке, посеревшей после недавних приключений. Взгляд устремлен к голограмме, на которой мелькал анонс матча по твинсу.

Егор остановился в шаге за спиной. Надо же, так увлечена твинсом, что даже не ощущает, как взглядом сверлят затылок. Какое-то время он еще смотрел на длинную косу, тянущуюся черной змеей вдоль спины до упругого зада, а потом резко схватил ее за плечо. От неожиданности девушка подпрыгнула и едва не принялась отбиваться.

– С ума сошел?! Напугал до смерти! – подбочилась Татья.

– Нечего на твинс залипать. Я же сказал: будь начеку и ни шагу в сторону.

– Ты долго не появлялся, я побоялась стоять на одном месте. Все время кажется, что топчусь тут как дурочка, и все на меня глазеют. Еще немного и достанут коммуникаторы, чтобы скинуть фотку и координаты куда надо.

В пятидесяти метрах от них над головами прохожих завис дрон. Устройство размером с баскетбольный мяч следило за людским потоком фасеточными глазами многочисленных камер и ощупывало лучами сканеров.

– Уходим, – скомандовал Егор.

Девушка кивнула. Тогда он непринужденно обнял Литвинцеву за плечо, прижал к себе и повел к подъемнику, где их тут же поглотила толпа. Татья наоборот была как натянутая струна.

– Что случилось? – хрипло спросила она. – Нас… того?

– Нет, – буркнул Егор. – Но из-под носа у дрона надо скрыться.

– У него еще и нос есть? – нервно хихикнула девушка, но Егор физически ощутил, что она немного расслабилась. – А что у тебя в сумке?

– Средства к отступлению. За них снимем конуру и прикупим жратвы с одеждой. Еще понадобится оружие и кое-какие приблуды. Сейчас нас вовсю ищут в Питере, благо ни копы, ни твои дружки на джипах пока не уверенны наверняка, что мы в Москве. Но это ненадолго. Поэтому надо использовать преимущество, подготовиться, а потом уже строить планы по спасению.

Татья с подозрением покосилась на сумку.

– Откуда у тебя столько денег? – шепотом спросила она.

– Это не деньги. Нанотек. Чистый, в ампулах.

Она удивленно раскрыла рот, но больше ничего спрашивать не стала.

Большие стеклянные ворота станции распахнулись, выпуская пассажиров. Шум улицы тут же накрыл подобно цунами, постепенно заползая под кожу, проникая в нервы. Теперь придется скрываться еще и от рекламных роликов, от которых Егора откровенно подташнивало. Сейчас он был рад, что впервые в жизни остался без связи. Свой коммуникатор благополучно утопил где-то в Неве, а IP-ком вырубил Молчун. Устройство Татьи тоже пришлось деактивировать, и теперь единственное, что может их выдать – бочипы. От них-то он и планировал в ближайшее время избавиться.