пока не потерял сознание. Именно тогда я лишился голоса. Позднее, после того как герцог Уэйкфилд спас меня и я лежал в постели, восстанавливая силы, я думал о ней. Однажды ночью я тайком пробрался в тот барак, но женщины уже не было: ее жизнь унесла лихорадка. Возможно, это и к лучшему.

Лили увидела, что глаза Аполлона закрыты, брови сурово сошлись на переносице, но он нашел в себе силы продолжить:

— Но я позаботился, чтобы надсмотрщик — тот, что руководил остальными — больше никому не причинил вреда. Я вытащил его из Бедлама и отдал вербовщикам. Где бы он сейчас ни находился, жизнь у него не сахар. Я никогда бы прежде не поступил так, но Бедлам меня изменил.

Они отобрали у него что-то очень важное, когда он был беспомощен, подумала Лили, но сломить не смогли, и это ее несказанно удивило.

Обняв его лицо ладонями, она заглянула ему в глаза и по-матерински мягко, как ребенку, сказала:

— Ты выжил. Все выдержал и выжил, а это главное.

Губы его изогнулись в горькой усмешке.

— У меня не было выбора.

Лили покачала головой.

— Выбор есть всегда. Ты мог бы сдаться, позволить им забрать твой разум и душу, но стойко продолжал бороться. Я считаю тебя настоящим мужчиной, смелым, сильным, справедливым — мне такие не встречались.

— Просто, я думаю, ты встречала не так уж много мужчин, — прошептал Аполлон вроде бы беззаботно, но лицо его все еще сохраняло печать произошедшей в его жизни трагедии.

Лили поцеловала его, но не как любовница, а по-матерински или по-сестрински, словно хотела сказать, что принимает его всего без остатка. Ее губы коснулись его лба, щек и, наконец, губ, но совсем легонько, словно благословение.

— Давай поспим, — предложила Лили, помогая Аполлону улечься.

Она укрыла их обоих одеялом, положила голову ему на грудь, прислушиваясь к биению его большого мужественного сердца, и вскоре провалилась в сон.

Аполлон открыл глаза с ощущением, что проспал и куда-то опоздал. Работая в парке, он просыпался с птицами, возвещавшими о восходе солнца, но здесь, в мягкой постели, да еще с женщиной под боком, было гораздо труднее вырваться из объятий сна.

Лили что-то пробормотала, когда он осторожно убрал ее руку со своего живота. Ему бы хотелось остаться подольше, разбудить ее поцелуями, заняться с ней любовью, но совсем скоро сюда придут слуги. К тому же чем быстрее он уйдет отсюда, тем выше вероятность, что не столкнется ни с кем из гостей. Поэтому Аполлон быстро оделся, подхватил свой сюртук, в последний раз окинул взглядом комнату и наклонился, намереваясь поцеловать Лили. Она вздохнула, перекатилась на его место и уткнулась во все еще теплую подушку.

Улыбка все еще играла на его губах, когда он выскользнул в коридор и тихонько прикрыл за собой дверь.

Краем глаза он уловил какое-то движение справа. Кто-то поспешил скрыться за углом в конце коридора, или ему просто показалось? Аполлон задумчиво прищурился, но потом все же решил, что это скорее всего кто-то из слуг, что было неудивительно в утренний час.

Он повернул в другую сторону и нос к носу столкнулся с наблюдавшим за ним герцогом Монтгомери, едва не подскочив от неожиданности.

— Вот уж не думал, что вы ранняя пташка, ваша светлость.

Монтгомери вскинул голову.

— Отчего вы решили, что я спал?

Аполлон внимательно посмотрел на герцога. Его внешний вид был безупречен: кроваво-красный костюм, туфли, кружевные чулки. Золотистые волосы аккуратно собраны в элегантный хвост, кончики тщательно завиты, а может, вились от природы. Как бы то ни было, Аполлон чувствовал себя ободранной крысой рядом с ухоженной левреткой. Впрочем, это не очень-то его беспокоило.

— Так вы что, не спали? — с любопытством спросил он, подходя к Монтгомери.

Губы герцога изогнулись в загадочной улыбке.

— Я нахожу сон весьма скучным занятием, особенно если могу провести ночные часы гораздо более… приятно.

— Понимаю.

Аполлон не знал, куда идет герцог, но сам намеревался отправиться в столовую за чашечкой крепкого кофе. Только бы дядюшка не забыл обеспечить гостей этим напитком богов.

— Утро — самое подходящее время для того, чтобы обнаружить, как обитатели дома тайком покидают чужие спальни, — ровным голосом проговорил герцог, будто бы невзначай посмотрев на спутника. — Совсем как вы только что покинули спальню мисс Гудфеллоу. Теперь я понимаю, что вас вчера так взбудоражило, когда она неожиданно появилась в этом доме.

— Буду вам весьма признателен, если не станете распространяться об этом, — с металлом в голосе обратился Аполлон к герцогу.

— Да зачем мне это? — Монтгомери выглядел искренне озадаченным, и Аполлон с трудом подавил желание врезать ему по носу. — Тайна перестает быть таковой, если делиться ею с каждым встречным.

Любой его ответ лишь подогрел бы интерес интригана Монтгомери, поэтому Аполлон решил сменить тему.

— Обнаружили что-нибудь интересное, ваша светлость, разнюхивая вокруг?

— Ах как некрасиво! «Разнюхивая»… — фыркнул Монтгомери, когда они спускались по лестнице.

Аполлон посмотрел на него.

— Ну, хорошо! — Герцог всплеснул руками. — Не стоит так горячиться. Не знаю, устою ли я перед ударом ваших окорокоподобных кулаков. А обнаружил я вот что. Оказывается, у миссис Джеллет есть весьма привлекательный молодой лакей, которого она всюду таскает с собой, а у мистера Грейвса служит камердинер, который провел большую часть своей жизни в Ньюгейте. Мистер и миссис Уорнер, несмотря на недавно обретенное семейное счастье, пользуются раздельными спальнями, хотя я подозревал подобное с самого начала… — На губах герцога заиграла мерзкая улыбка. — А еще я узнал, что у леди Геррик имеется родимое пятно в форме бабочки на левой ягодице. О, и кстати. Вышеупомянутое родимое пятно приобретает весьма интересный оттенок лаванды, если по нему хорошенько шлепнуть.

Аполлон остановился в коридоре напротив столовой и молча уставился на герцога.

— Что-то не так? — На лице Монтгомери отразилось недоумение. — Готов вызвать на дуэль любого, кто не воспользуется возможностью отшлепать очаровательную дамскую задницу.

Вздохнув, Аполлон пошел дальше.

— Что-нибудь еще?

Герцог на мгновение нахмурился, а потом произнес:

— Мисс Ройл терпеть меня не может.

Аполлон вскинул бровь.

— Думаю, она не одинока: к ней готовы присоединиться и другие молодые леди.

— Может и так, — беззаботно пожал плечами герцог. — Но не это самое интересное. Удивительно то, что мне это, похоже, небезразлично. Вот что весьма любопытно.

Аполлон лишь закатил глаза при виде такого тщеславия.

— Вы собрали немало интересных фактов, ваша светлость, но вряд ли они принесут мне пользу.

— Как знать, — возразил герцог. — Знания обладают странной особенностью: могут пригодиться в самый неожиданный момент. Именно поэтому я тщательным образом собираю любую информацию,