теперь стала союзницей Наполеона, и в своём главном порту Триест арестовала 20 торговых судов, русских и черногорских (они же тоже стали ходить под русским флагом). Сенявин узнал и явился туда сам с 3 линейными кораблями и фрегатом. Австрийский комендант, фельдмаршал Цах, переполошился. Послал к Сенявину адъютанта. Юлил перед ним, поздравил с прибытием, но потребовал отойти от города на пушечный выстрел. Русский адмирал спокойно ответил: «Стреляйте. Я посмотрю, где упадут ядра, и где мне нужно встать». А пока перепуганный адъютант с его ответом помчался к коменданту, наши корабли вошли прямо в порт, и требования передал уже Сенявин: немедленно освободить суда под русским флагом. Или через час он открывает по Триесту огонь. Австрийцы нисколько не сомневались, что он выполнит обещание. Все суда сразу же отпустили.

Вместе с отрядами черногорцев Сенявин начал наступление и на Далмацию. Но туда уже прибыла вся армия генерала Мармона. Пришлось остановиться. Зато русские владели островами, а с них контролировали Адриатическое море. Перехватывали суда, направлявшиеся к французским войскам. Набрали их столько, что грузы стоили больше миллиона рублей – по тем временам фантастическая сумма. Французы больше не могли по морю подвозить армии Мармона подкрепления, боеприпасы. Всё это приходилось доставлять трудными дорогами, через горы.

Мармон решил бороться за море. Его штаб располагался в городе Сплит (сейчас это курорт в Хорватии). Там он создал военную флотилию под командованием полковника Сартье. Вооружили суда, попавшие в руки французов. Самое большое из них, тартану (итальянское судно с косыми парусами) назвали «Наполеон». В декабре 1806 года наша эскадра ушла в Которскую бухту, а возле острова Браццо остался дежурить маленький бриг «Александр» лейтенанта Ивана Скаловского. Мармон узнал об этом и окрылился. Ох как красиво он может блеснуть! Александр – имя русского царя! Как можно отличиться, когда «Наполеон» захватит его.

А то, что захватит, Мармон ничуть не сомневался. На один бриг он послал ночью 5 кораблей. «Наполеон» – 8 крупнокалиберных орудий, 3 канонерских лодки (на каждой 2–3 орудия большого калибра) и требака (итальянское судно с пушками). Кроме экипажей, на них посадили 500 солдат для абордажа. Французы всегда любили пустить пыль в глаза, и Мармон в эту ночь устроил бал. Дамам объявил – когда они услышат пальбу, пусть не боятся, это «Наполеон» берёт в плен «Александра».

На русском бриге было всего 75 человек, 12 лёгких пушечек. Но с местными жителями наши моряки дружили и договорились – если французы выйдут в море, пусть зажгут костры по количеству кораблей. Увидели – загорелись 5 костров. Скаловский не смутился. Приказал идти навстречу. Команде он сказал: «Ребята, помните, вы имеете честь защищать имя Александра! Если я буду убит, не сдавайтесь, пока не положите все свои головы! С Богом, начинай!»

У неприятелей суда были гребные. Стали окружать бриг, орали, открыли огонь. Русские не отвечали. Молча подпустили на близкое расстояние, доступное для своих пушечек. Шарахнули в упор. Отшвырнули, продырявили ядрами. Французы кружили рядом. Норовили зайти не с бортов брига, где стояли пушки, а с кормы. Прочесать палубу продольными залпами из своих мощных орудий, а потом на абордаж. И погода им помогала, ветер совсем стих. Парусный «Александр» застыл без движения.

Но мичман Мельников под огнём спустил на воду баркас. В него соскочили матросы, сели на вёсла, стали по командам Скаловского разворачивать бриг на буксире. Только враги приблизятся к корме, как и бриг оказывается к ним бортом, окатывает картечью. А Скаловский старался держаться и поближе к французам, чтобы доставать их из своих орудий, но и до абордажа не допустить. Героями были все. Канонир (артиллерист) Афанасьев и матрос Федотов сражались с тяжёлыми ранами. Лекарь Гантилев вместе с матросами стрелял из мушкетонов. 12-летний юнга заряжал пушки.

У брига разбили реи, повредили мачту, всю корму разворотили крупнокалиберными ядрами. Но он подбил все вражеские суда. А после трёх часов боя попал в крюйт-камеру канонерской лодки, она взорвалась. Неприятели повернули удирать. В Сплите утром как раз кончился бал, все высыпали встречать флотилию. Но в гавань еле приползли искалеченные суда. Ещё одна канонерка стала тонуть. А потом на глазах у всех пошёл на дно и «Наполеон». Погибло 217 французов. Взбешённый Мармон отдал уцелевших офицеров под суд. А Наполеон запретил на будущее называть корабли своим именем.

На «Александре» было 5 убитых и 7 раненых. Бриг сам дошёл до Катаро, и Сенявин устроил праздник в честь героев. Всех представил к наградам. Офицерам накрыли столы в доме, а матросам прямо на площади. Адмирала подчинённые не зря любили. Он знал всех простых моряков, сам подходил к каждому, называл его, поздравлял с победой.

Но в это же время Франция нашла себе нового союзника, турецкого султана Селима III. Дескать, хорошая возможность вернуть Крым и другие потерянные земли, а мы поможем. Он объявил России войну. К Сенявину пришло подкрепление с Балтийского флота. Привезло приказ морского министра: соединиться с английской эскадрой и вместе с ней ударить на турок. Прорваться через пролив Дарданеллы прямо на Константинополь и заставить султана мириться.

Сенявин оставил отряды кораблей для защиты Ионических островов и Черногории, а основные силы в феврале 1807 года повёл в Эгейское море. Жители греческого Архипелага сразу восстали против султана, радостно встречали наших моряков. Но англичане опять оказались очень уж ненадёжными союзниками. Встревожились – если русские ворвутся в турецкую столицу, к ним подойдёт и Черноморский флот, и Константинополь им достанется! Нет, надо чтобы там господствовали англичане, без русских. Адмирал Дакворт с английским послом Эрбутнотом не стали ждать Сенявина. Их флот один ринулся в Дарданеллы.

Для турок это было неожиданно. Батареи, охранявшие пролив, в суматохе открыли огонь не сразу, палили мимо. Англичане проскочили. Налетели на турецкие корабли в Мраморном море, несколько штук потопили. Эскадра встала прямо у султанского дворца, и Эрбутнот потребовал – заключить мир с Англией и Россией, разорвать отношения с Францией. Если бы с британцами был Сенявин и его моряки, он добился бы своего – как уже делал, быстро, грозно и решительно. А послу Эрбутноту турки заморочили голову. Изобразили, будто согласны, но пока идут переговоры, попросили отвести корабли от города.

Дакворт послушался, эскадра отошла к Принцевым островам. Хотя турки тянули время. Обсуждали договор 10 дней. И англичане вдруг обнаружили – в Константинополе выставили столько орудий, что туда больше не сунешься. А вокруг их эскадры стягиваются войска, флот. Смекнули – надо убираться, пока не поздно. Но и обратный выход через Дарданеллы турки перекрыли новыми батареями. Открыли