Три четверти пройдено. Впереди однообразный пейзаж песчаной холмистой равнины. Горизонт казался близким, рукой дотянуться, потому что уже над третьим-четвертым холмом вставало марево полуденного зноя.

– Быстрее, быстрее! – торопил он себя, когда в одной из ложбин между холмами явилось высохшее дерево. Хаким даже не сразу понял, что добрался.

Он чуть не прошел мимо, но вовремя остановился.

– Глупец! В одном живом бесконечность живого!

Маленький жесткий лист на одной из веток дерева, как вовремя он открылся Хакиму!

Взгляд впился в окончание тени этого дерева, ожидая чуда. Он снова заглянул в письмо: «один след живого коснется другого, и станут они стрелой, указывающей дорогу…»

– Трижды глупец! Все тени ложатся одинаково!

Хаким сделал шаг вперёд, и его тень слилась с тенью дерева. Здесь, в тени, можно было глотнуть чая, развернуть второе письмо и начать обдумывать следующую загадку наставника.

Он справился, хотя чуть было не ошибся, определяя направление течения в пересохшем русле. Бывшего течения бывшей реки. Вода ушла давно, и глиняный её след тоже скоро исчезнет. До следующих дождей, что приходят в пустыню на две недели в год.

Собрав со дна седельного кошеля пригоршню завалявшихся зерен, Хаким подставил ладонь под мягкие губы страдающего животного. Хороший коновал вернул бы коню прежнюю прыть за пару-тройку дней. Но не было этой возможности у Хакима. Теперь конь стал обузой, к тому же его нечем было напоить, а рука не поднималась его зарезать. Много ли толку? Куда он свалит куски мяса? В сумках чай, за пазухой свитки. Вспомнились слова из письма наставника про то, что ни раб, ни конь…

Сделав маленький надрез на шее скакуна, Хаким отпил пару глотков свежей крови, а после, зажав рану на несколько мгновений, пошептав и дав ей закрыться, – необходимое для пустынника умение, – кольнул его в круп. Конь разразился обиженным ржанием и, так же хромая, отправился в обратный путь.

– Пусть дойдёт! – пожелал ему Хаким. – Только бы не рыжие собаки!

Думать о случайной стае песчаных собак не хотелось, потому что не только конь мог стать их жертвой, но и одинокий путник, которому не помогут ни посох, ни кинжал.

Потом были третий и четвертый день, третий свиток и четвертый. Хакиму приходилось каждый раз выискивать новое направление. Песок скрипел на зубах, переметные сумки опустели, голод и жажда сбивали с мысли. Гораздо привлекательнее всех истин мира представлялась сейчас лепешка в кунжуте. Хаким начинал испытывать искушение бросить всё, признав себя недостойным, и вернуться обратно, пока он помнил ещё дорогу. Ведь свитков оказалось много.

Задачи становились труднее и труднее. А может, это лишь казалось ему, уставшему искателю истины, чей разум и воля вступили в борьбу с человеческой сущностью.

– Что сущность человека? Соблазны и слабость, стремление к сытости и покою, – звучали в сознании давние слова Наставника.

На пятый день Хаким наткнулся на мутную лужицу. Осколком чудесного рая, что обронили небесные гурии, показалась она. Но сразу пить было нельзя. Точность очередного исчисления зависела именно от уровня воды в лужице, так было сообщено ему в очередном письме. Он понял, что чудо уже присутствует рядом. Не мог знать наставник, никуда не отлучавшийся в последние недели, об этой лужице и уровень воды в ней. Не мог.

«…увидишь то, за что не жалко порой отдать последний золотой дирхем…»

Конечно же! Это вода в пустыне!

«…сочти, сколько дирхемов равнозначны в объёме количеству того, что найдёшь…»

Используя обе переметные сумки и зная вес своего кинжала, Хаким нашёл, что воды было две арробы, которых хватит, чтоб наполнить большое ведро. Потом ему пришлось вспоминать плотность золота и его удельный вес. Вес дирхема. Делить и умножать, путаясь в рядах чисел.

«… и то число, что обнаружишь, будет числом шагов, что нужно пройти к звёздному букету, который лучше смотрится в ноябрьскую полночь».

К Тхурае! Чужеземцы называют его Плеядами… Где находится это созвездие в ноябре? В полночь? Вспомнить! Вспомнить!

Он катался по песку, безумным взглядом пожирая влагу, но всё же находил в себе силы и вычерчивал цифры, пока не нашел отгадку, а с ней и последующее направление пути. И пил, пил, глотал вместе с песчаной взвесью эту воду.

Вода вернула силы и сделала следующий день короче и легче предыдущего.

* * *

Ещё я встречал полнолуния. Как старых знакомых, к которым уже привык. Они манили округлостью кратеров, различимых в сильный морской бинокль. Какими-то бликами и светящимися пятнами. В ту ночь море неслышно сделало шаг. И все пляжные беседки к утру скрылись под водой. Вместе с ними исчезли песочные замки, вылепленные детьми. А мне подумалось: вот, ещё один замок чьей-то жизни расползся, рассыпался, превратился просто в песок. Мы строим, а жизнь – плавиковая кислота. Съедает рано или поздно и мечты и надежды. Из-за того, что полнолуние. Из-за того, что прилив оказался слишком сильным, а мы не были к нему готовы. Ничего не может происходить просто так.

Как при игре в рулетку. Шарик остановился на двойном зеро оттого, что крупье с утра поссорился с женой. Она не погладила ему рубашку и не пришила на рукаве пуговицу. Он обозвал, обидел её, ушёл, хлопнув дверью, и воспользовался старомодными запонками. Поэтому, кидая шарик в карусель рулетки, чуть-чуть задел кистью благословенную для единственного игрока запонку. Ведь он давно не носил их, наверное, с тех пор, как цеплял для форса в студенческой юности. И вот кто-то остался без гроша, а кому-то привалило… Нет, не счастье, а просто целое состояние.

И этот везунчик будет целовать золотой крестик на груди, серпик месяца, звезду Давида, или что там у него вместо талисмана, а так и не узнает, что благодарить он должен немытую чашку, что оставил с вечера на столе в своём доме крупье.

Справедливости ради стоит сказать, что обычно он всегда её мыл после вечернего кофе, а тут вдруг любимая футбольная команда пропустила досадный гол. Он бросил всё и побежал к телевизору. Это уже утром он случайно заденет чашку, и остатки кофе запятнают рукав, и его придется стирать. Торопясь, конечно же, сорвет пуговицу. Он попросит супругу пришить новую и выгладить рукав, а потом обругает её, потому что она тоже торопилась и не успела заняться пуговицей. И потому он вспомнит о запонках, и одна из них заденет край рулетки. Так будет сделан очередной выбор. Но это случится утром, а тогда он ругал неудачливого вратаря. Вратарь и вовсе был ни при чем, просто поскользнулся на крохотном пятачке голой почвы. Трава не росла здесь, в два на два сантиметра квадратике, потому что, когда засеивали поле, эти так и не проросшие зёрна склевал скворец. Он, в свою очередь, прилетел весной из Греции на несколько минут раньше остальной стаи, потому что где-то в Салониках его испугал шальной камень, покатившийся по склону. Падение камня было предопределено сто миллионов лет тому назад, когда он ещё и не был камнем. Так, плевком магмы из жерла вулкана. Вся история продолжилась тем, что после выигрыша в казино человек решит слетать на острова и займёт место в аэробусе, который оказался обречён на крушение, когда в крупице кремния, из которого был сделан один из сотен чипов бортовой аппаратуры, образовалась каверна. Ракушка, след достигшего поверхности Земли микрометеорита, мельчайшего космического шатуна, изменившего траекторию под влиянием силы притяжения голубого гиганта, находящегося где-то в отдалённой, пока ещё не открытой галактике.