Я хочу увидеть, сколько ударов выдержит твой Покров, дутый Властелин.

Мои змеи, уже успевшие подрасти на наполняющей воздух взвеси стихий, тоже наваливаются на будущего мертвеца, спеша урвать себе кусок. Им на это не нужно даже приказа, хватает лишь моего желания убить его.

Раз, два…

Он пытается сопротивляться, даже достаёт какой-то меч, которым всё равно не умеет пользоваться. Я вижу его движения словно раскрытую книгу, он не только не может задеть меня, но не может даже отогнать от себя, лишь бессильно рассекая воздух там, где меня уже нет.

Пять, шесть, семь, восемь…

Миг невероятной лёгкости, облегчения, радости свободного движения, но вместо очередного удара я прыгаю в сторону, спасаясь от смерти.

Это было… Это было близко.

Мгновение я гляжу на зависший буквально в ладони от лица чужой Указ. Дарсов ублюдок не желает умирать, ищет лазейки, пытается сопротивляться, пытается наложить новые Указы, когда я оказываюсь вплотную.

В ответ я вывешиваю над собой печать в полшага шириной, вливаю в него весь запас духа, который только оставался, создавая себе защиту и снова шагаю вперёд.

Моих змеев, раскрывших пасть на кусок, который им не по зубам, корёжит и рвёт выплеснутая всё никак не желающим умирать мертвецом духовная защита, но они с каждым разом пробиваются всё глубже, но я уже рядом, я уже вплотную к нему, я вновь начинаю отсчёт числа ударов, которые отсчитывают время его смерти.

Раз, два…

Обращение слева? Ты пытаешься создать технику?

Давай, удиви меня. Я ощущаю лишь жар, но жар вполне терпимый.

Панцирь Роака на левую руку.

Четыре, пять…

Обращение вспыхивает и гаснет, а я остаюсь жив, хоть и получаю ещё пару ран. Это не то, что может остановить меня.

Семь, восемь…

Миг невероятной лёгкости.

Будущий мертвец снова развеивает печать и создаёт новую, пытаясь навесить на меня Указ с той стороны, где я его не вижу.

Бесполезно. В этот раз она пробилась ещё ближе, но пока ещё бесполезно. Ты думаешь, что будущий мертвец — это я?

Девять, десять…

Коготь пробивает только что казавшуюся несокрушимой кожу почти мертвеца, проваливается внутрь, но я поспешно рву его обратно — неудачное место, убить ударом в плечо невозможно — изгибаюсь, вбиваю Коготь в средоточие, рву его вверх, к сердцу. В рану ныряет один, второй, третий змей воды, и на меня вдруг снова накатывает лёгкость, которая в этот раз не спешит исчезать.

Чужой печати Указа больше нет и больше не появится — будущий мертвец стал, наконец, просто мертвецом.

Я делаю шаг назад, выдёргивая Коготь и позволяя телу упасть.

Гаснет Коготь, гаснет узор на коже, из тела мертвеца выползает первый мой змей, мгновение смотрит на меня чёрными горошинами глаз, затем неспешно плывёт ко мне по воздуху, ныряет в моё тело, принося с собой волну прохлады и моей стихии, за ним следует второй и третий.

Спешу заглянуть в себя. Таких жирных, раскормленных змеев ко мне ещё не возвращалось, тело забито стихией под завязку, змеи рассыпались нитями и пылью, наполнив меня ими. Всё это медленно струится вверх, ко второму, стихийному средоточию, неспешно его наполняя.

Тут и там в голубом сиянии тела зияют тёмные туманные области. Раны.

Я, наконец, получил время хотя бы оценить их.

Оцениваю и невольно поджимаю губы. Какие знакомые следы. Плевать на дыры в ногах и рёбра, что с лицом?

Я выныриваю из глубин тела, недовольно поджимаю губы и в настоящем мире. Восприятие позволяет мне увидеть себя со стороны и хорошего в том, что я вижу мало. Отправляю духовное зрение в кольцо. Где оно? Недавно же, буквально сегодня пользовался.

Через вдох гляжу на своё отражение безо всякого Восприятия.

Первое — маске конец.

Она не перенесла моего плана. Она больше не меняет моё лицо, лишь прикрывает его собой, показывая любому желающему сталь, дерево, камни и дыры своей поверхности.

Я осторожно, кривя губы от боли, отнял маску от лица.

Второе — маска мне и не требуется.

То, что я видел на ладонях и пальцах — слезающая лохмотьями кожа — творится и здесь.

Теперь у меня есть время понять, что произошло и муть вокруг, муть силы и стихии, которую с таким удовольствием поглощали мои змеи, лучшая подсказка.

Пока я был оглушён, то не удерживал ни Духовной Защиты, ни Покрова. Сам же продолжал оставаться в центре удара Сути Стихий Властелинов.

Их стихии пытались меня сожрать. Не вышло, но понадкусывали меня знатно. Что-то иссекло, словно сотнями крошечных лезвий, что-то словно содрало шершавым камнем, что-то вздулось волдырями. Огонь? Разве среди ударов Властелинов был огонь?

Повезло, что всё, что пыталось проникнуть вглубь меня, встретилось с моей стихией и лишь накормило её собой.

Как бы то ни было, снаружи, вне пределов защиты змеев, всё по-другому и в этом безволосом, почти безносом месиве никто не узнает ни Леграда, ни Орзуфа, ни кого-бы то ни было другого.

Ясно теперь, почему я так плохо вижу и стоит поблагодарить Небо, что я вижу хоть что-то.

Пока я размышлял, рассматривал себя снаружи и изнутри, стихии, почищенные вокруг меня змеями, вновь сгустились, заполняя пространство и заново потянули ко мне свой туман.

Ну уж нет.

Я слепил из нитей десяток змеев и вытолкнул их наружу, коротко и зло приказал:

Жрите!

Сам же занялся собой. Самонадеянно рассчитывать, что я исправлю всё разом, за пару техник. Глупо надеяться, что я это сумею, да и без маски-то, к чему, вообще, это исправлять?

Тем не менее, силы и стихии я в себя влил щедро, раз за разом используя на себе не то чтобы лучшую из своих лечебных техник, скорее, самую привычную и ту, которая могла дать лучший результат за самое короткое время.

В конце концов, недоВластелин я или нет?

Воды Итреи омывали моё тело потоками сияния. Удобно, когда ты можешь использовать технику без обращений, одним мысленным усилием наполняя созвездие от начала и до конца, не заботясь о завихрениях силы и прохождении её через узлы и пересечения меридианов.

Концентрация, внимание и сила со стихией уходят в технику, словно в измученную засухой землю.

Не открывая глаз, я потянул к себе одного, затем другого змея, заставляя их вернуться в тело, и рассыпаться, разлиться во мне, восполняя запас стихии.

С духовной силой было хуже. Её змеи не приносили в своих телах, а потратился я сегодня изрядно. Один Покров, который принял на себя удар Сутей Стихий Властелинов, после того как разрушился купол